— Значит, сегодня вместе пойдем на прием, да?

— Какой еще прием? — От ее идей меня уже слегка потряхивало.

— Я же тебе говорила, вчера. Ты что, совсем меня не слушаешь? Сегодня в фестивальном центре прием, в честь какого-то итальянского режиссера.

— Стреллер? — наудачу спросил я. Но она обиделась.

— Ты меня что, совсем дурочкой считаешь? Я знаю, кто такой Стреллер. Нет, какой-то другой. Пойдем, да?

— Да, — безрадостно согласился я. Нет, похоже от театра мне не избавиться никогда. Раз вляпался, и запах на всю жизнь. Катастрофа какая-то.

— Чудненько! Тогда мне нужно купить платье. Я пока тебя ждала, все уже выяснила. Ты иди, я сейчас оденусь, зайду за тобой, и мы пойдем в магазин. Хорошо?

— Да просто… чудненько. — А что еще я мог сказать?

Вышли мы часа через полтора. Оказалось, что я совершенно не представляю всех сложностей, которые включает в себя простенькое слово «оденусь». Жара на улице уже достигла своего апогея и потихоньку начинала спадать. Рабочий день закончился, и основная масса миланцев успела покинуть центр города. Остались лишь праздношатающиеся граждане, типа нас с Дашей. Идти с ней рядом было сущим мучением. Ни один итальянец мужского пола в возрасте от десяти до ста пятидесяти лет не упускал случая отдать должное красоте «синьорины». Некоторые делали это вслух, нимало не смущаясь моим присутствием. Ей, правда, все эти славословия были глубоко безразличны. Она досконально успела изучить путеводитель и теперь упорно пыталась вложить его содержание в мою голову. Как оказалось, довольно тупую. Из всей этой бесконечной лекции я запомнил лишь одно: собор на Piazza Duomo начали строить в 1386 году. И, судя по доносящемуся из него жужжанию каких-то механизмов, до сих пор не закончили. Весь остальной килограмм информации со свистом пролетел мимо. Зато пару раз мне показалось, что за нами кто-то следит. По крайней мере, я дважды видел одного и того же мужчину, весьма неторопливо бредущего за нами. Не просто в ту же самую сторону, а именно за нами. Но когда я решил познакомиться с ним более близко, он вдруг словно передумал гулять дальше и быстренько сбежал в большой магазин. А искать его там мне, естественно, было лень. Буду нужен — сами найдут.

Улица, на которую в итоге привела меня Даша, была не просто улицей. Ряды домов, выстроившиеся вдоль нее, не имели ровным счетом никакого значения. Кроме одного — в них были расположены магазины. В воздухе витал ни с чем не сравнимый аромат, перебивающий запахи лучших творений итальянских парфюмеров. Пахло деньгами. Большими, баснословными деньгами. На пешеходной улице Via della Spiga, выложенной квадратными каменными плитками, расположились лучшие магазины города. «AGNONA», «BLUMARINE», «GIANFRANCO FERRE DONNA», «GIANNI VERSACE» — и, что характерно, ни одного супермаркета. Ходить сюда с большой сумкой и тощим кошельком было совершенно бессмысленно. В витринах даже не было ценников. Все было ясно и так.

Мне с детства прививали вкус к хорошим вещам. Отец всегда очень внимательно относился к своей внешности и старался окружить себя людьми, разделяющими его вкусы. А поскольку в списке двухсот самых богатых людей мира фамилия «Дюпре» никогда не опускалась ниже третьей полусотни, то возможностей у папы было — хоть отбавляй. Так что понимать толк в одежде я научился. Естественно, не на профессиональном уровне, но отличить костюм от «Versace» от костюма из «Krizia» мне обычно удавалось. Даша в этом море дизайна разбиралась скорее в силу природного женского чутья и благоприобретенного художественного образования. Плюс российские понты, разумеется. В общем, она сразу наладилась посетить «VERSACE».

— Я всегда мечтала купить здесь платье, — заявила она безапелляционно.

Будучи уже немного в курсе здешних приоритетов, я осторожно заметил:

— Говорят, что «DOLCE GABBANA» сейчас считается более… приличным. Может, стоит прислушаться?

— Кто говорит? — живо заинтересовалась Даша.

— Ну, пожилая синьора, с которой я сегодня утром беседовал. Поскольку она относится к высшим слоям миланского общества, это, наверное, имеет смысл, а?

— Да… Но она же — старушка? — удивилась девушка.

«Видела бы ты эту старушку…» — подумал я. А вслух сказал:

— Она сказала, что это общее мнение.

— Ладно. Пойдем, — согласилась Даша. — В конце концов, можно купить два платья.

«М-да?» — захотелось сказать мне. Нет, я мог заплатить и за дюжину, дело не в деньгах. Но каков размах! Есть, определенно есть женщины в русских селеньях!

Двумя шагами дальше мне довелось испытать настоящее потрясение. Честно признаюсь — в жизни я видел многое. Но очередь, стоящая в магазин «SALVATORE FERRAGAMO» — такого наблюдать мне еще не приходилось. Само понятие «очередь» являлось совершенно абсурдным для заведения, в котором все цены состоят из множества нулей. И, тем не менее, у огромных стеклянных дверей магазина, деловито вытянувшись в длинную цепочку, стояло человек двадцать — кого бы вы думали? Правильно. Хорошо организованных японских туристов. Чудное зрелище.

Дальше все происходило вполне заурядно. Поскольку мужская половина избранного нами магазина имела ярко выраженный латиноамериканский характер, то лично я был абсолютно лишним человеком на этом празднике жизни. Этот стиль я не воспринимал категорически. Мне любезно выдали парочку журналов, и я погрузился в их изучение. Зато Даша явилась истинной королевой бала. Вокруг нее увивалось штук шесть очаровательных продавцов обоего пола, а примерить она желала буквально все. Поэтому процесс шел хотя и весело, но достаточно долго. И результат превзошел мои ожидания на одну единицу. Я имею в виду — единицу товара. Мы купили два платья и еще один, очень скромный, костюмчик. Интересно — когда дело дошло до оплаты, мои услуги Даша категорически отвергла. И расплачивалась сама. Кредитной карточкой «American Express». Вот такой нынче пошел дизайнер. Ее материальное положение окончательно поставило меня в тупик. В магазине она оставила около десяти тысяч долларов, причем явно не последних. Откуда у небесного создания деньги в таком количестве, я даже представить себе не мог. Какая-то сплошная загадка, а не девушка. Здрав будь, Виктор Викторович.

Фестивальный центр был расположен прямо на Piazza del Duomo в бывшем королевском дворце. Во время последней войны над ним, похоже, здорово потрудились все противоборствующие стороны. В результате чего от былого великолепия остались рожки да ножки. Хитроумные итальянцы не стали восстанавливать исторические интерьеры, а художественно подремонтировали то, что чудом сохранилось, и аккуратно накрыли все это дело потолком. Получилось вполне прилично. Законсервированные развалины, ненавязчиво освещенные множеством электрических светильников в форме свечей и факелов, отполированный до блеска каменный пол, таинственная полутьма — все это придавало внутренностям Palazzo Reale необычайно привлекательный вид. На мой взгляд, это и было главным достоинством данного приема.

В отличие от Даши я достаточно хорошо знал, что из себя представляют театральные вечера. Как правило, это праздник сугубо для своих. Всегда есть большая группа людей, которые знают друг друга сто лет и дружно веселятся в своем кругу. И меньшая часть публики, которая либо пришла покушать и серьезно этим занимается, либо просто скучает в кругу малознакомых людей. Примерно так все и обстояло. Кстати, Дашино платье за две тысячи долларов среди массы джинсов и кроссовок смотрелось очень скромненько. На мой вкус. Зато восхищенный Джорджио увивался вокруг нее как юла. Очевидно, Даша сильно преувеличила эффект проведенной с ним беседы. Было непохоже, чтобы семейное положение «очаровательной Софи» хоть чуточку смущало этого прожженного ловеласа. И опять-таки, мне это было на руку. Отговорившись необходимостью сделать пару деловых звонков в милый сердцу Лилль, я потихонечку удалился, оставив Дашу веселиться в компании Джорджио и его театральных друзей. Кстати, Стреллер там был. А в честь какого режиссера все это безобразие устраивалось, я так и не понял.