Врач. Надо вызвать врача. Но она же не знает, как вызывают врача во Франции. Может, полицию? Пожарных? О боже. Что она наделала!

Лежащая у нее на коленях голова чуточку двинулась. На дюйм, не больше. Затем послышался стон, медленно приоткрылся один глаз и глянул на блузку, заляпанную на груди кровью, потом посмотрел на взволнованное, нахмуренное лицо победительницы.

— Где ты научилась так метко швырять сковородки?

Кристи шумно, с облегчением вздохнула.

— Ну как ты, ничего? Слушай, я ужасно виновата. Сама не понимаю, что на меня нашло. Наверно, я... О господи, кровь... Скажи, ты как, ничего? Терпимо?

Макс осторожно повернул голову.

— Кажется, еще поживу, — произнес он, — только двигать меня нельзя.

Он снова уронил голову ей на колени, скрестил руки на груди, закрыл глаза и снова застонал.

— Впрочем, кое-что могло бы облегчить мои страдания.

— Да? Что угодно, только назови. Врач? Аспирин? Вино? Водка? Говори же!

— Не найдется ли у тебя случайно формы медсестры?

Кристи пристально посмотрела в лицо своей жертвы. Макс открыл оба глаза и подмигнул:

— Я всю жизнь был неравнодушен к медсестрам.

Оба рассмеялись; Кристи помогла ему подняться, усадила за стол и, взяв миску с водой и бумажные полотенца, принялась обрабатывать рану.

— Все не так плохо, как я боялась, — сказала она, промыв рассеченный над бровью лоб. — По-моему, даже нет необходимости накладывать швы. Но какая же я идиотка! Прости, пожалуйста. Мне правда очень стыдно.

— Наверно, я это заслужил, — ответил Макс.

Она молча сжала ему плечо, потом встала и вылила красную от крови воду в раковину.

— Ладно. А теперь мне нужен какой-нибудь антисептик. Чем здесь пользуются? Есть у тебя йод?

— Вообще в доме не держу. — Макс потянулся за стоявшей на столе бутылкой marc. — Попробуй вот это. Убивает все известные науке микробы. Канализационные стоки тоже отлично прочищает.

Смоченным в алкоголе тампоном Кристи промокнула рану, затем разрезала чистое посудное полотенце на ленты и перевязала ему голову.

— Ну вот, — удовлетворенно произнесла она. — А ты уверен, что не стоит вызывать врача?

Макс попытался покачать головой, но сморщился от боли.

— Зачем портить такой приятный вечер? — обронил он.

Наутро, полюбовавшись в зеркале для бритья своей изрядно пострадавшей физиономией, Макс отогнул повязку из драного посудного полотенца и осмотрел багровый рубец над левым глазом. Если не считать боли при малейшем прикосновении к ране и неприятного стука в висках при резком повороте головы, он сравнительно легко отделался. Доктор Клерк, деревенский врач, в два счета обработает и перевяжет рану. Медленно и осторожно Макс стал спускаться вниз, надеясь ускользнуть от бдительной мадам Паспарту, обожающей драматизировать события: она вполне способна вызвать Médecins Sans Frontières[108]и набитый санитарами вертолет в придачу.

Но маневры Макса оказались напрасными. Мадам Паспарту уже подкарауливала его за дверью кухни, рядом топталась снедаемая тревогой Кристи.

— Я всю ночь глаз не сомкнула, — объявила девушка. — Переволновалась ужасно. А вдруг, думаю, у тебя возникнут, ну, какие-нибудь осложнения — шок, психическая травма после пережитого. Ночью принесла тебе пару таблеток адвиля, но ты крепко спал. Как сейчас себя чувствуешь?

Макс не успел ответить: мадам Паспарту, прижав ладони к щекам, запричитала:

— Oh la la la, le pauvre![109]Что с вашей головой?

Макс осторожно тронул повязку из посудного полотенца:

— Ничего страшного. Ушибся, когда работал в саду.

— Работал в саду? Ночью?!

— Согласен. Большая глупость с моей стороны. Напрасно взялся за лопату в темноте.

— Не двигайтесь. — Мадам Паспарту достала мобильник из кармана брюк, на сей раз ярко-зеленых. — Я позвоню Раулю.

— Раулю?

— Кому же еще? У него карета скорой помощи.

Макс замотал было головой, но тут же об этом пожалел.

— Не надо, прошу вас. Все обойдется. — Он повернулся к Кристи и перешел на английский: — Хочу показаться деревенскому врачу, пусть посмотрит, что и как.

Кристи убедила его доверить руль ей, и они уехали. Мадам Паспарту, стоя на пороге, еще долго взволнованно причитала и бормотала себе под нос про возможное сотрясение мозга и почитаемую во Франции панацею — антибиотики.

Не прошло и получаса, как Максу был сделан укол от столбняка, а вместо окровавленного посудного полотенца на голове появилась профессионально наложенная повязка. От врача Макс вышел с целой пачкой рецептов; в приемной его ждала Кристи.

— Не вздумай болеть во Франции, — предупредил он. — От одной канцелярщины можно слечь на неделю.

Взглянув на него, Кристи не могла сдержать улыбки:

— У доктора, видно, кончился белый бинт. Или ты сам попросил розовый?

Они зашагали к кафе и у входа столкнулись с Русселем; с утра пораньше подкрепившись кружкой пива, он направлялся на работу. Он пожал Максу руку и конечно же уставился на его забинтованную голову:

— Eh alors? Что это вас?..

— Ушибся в саду, — поспешно ответил Макс. Предупреждая неизбежные расспросы, он стал знакомить Кристи с Русселем; тот галантно сдернул кепку и наклонил голову:

— Рад познакомиться, мадемуазель. Вы, стало быть, остановились у месье Макса? Тогда, я надеюсь, вы тоже придете к нам сегодня поужинать. Моя жена приготовила civet из кабана. — Он собрал пальцы в щепоть и поцеловал. — Кровь из туши сцедили, все как положено, а с бутылочкой "Шатонёф-дю-Пап"...

Не видя никакой реакции, Руссель повернулся к Максу и недоуменно пожал плечами.

— Мадемуазель не говорит по-французски, — объяснил Макс. — Но я уверен, она с удовольствием придет. Она кровь любит.

Неопределенно хмыкнув и бросив косой взгляд на Кристи, Руссель затопал прочь, а Кристи с Максом принялись за круассаны и кофе.

Смахнув с губ крошку от круассана, Кристи обняла ладонями чашку и вдохнула чудесный аромат утреннего кофе с горячим молоком.

— Макс, скажи мне одну вещь... Когда тебя спрашивают про твою голову, ты что отвечаешь? Говоришь все, как...

— Ушибся в саду. По-моему, коротко и ясно.

Она погладила его по руке:

— Спасибо. Какой ты милый.