Однажды я столкнулся с дивным курьезом. Мужчина-сантехник ремонтировал водопроводные трубы в женской колонии. Женщины каким-то странным образом сговорившись, умудрились спрятать мужика под полом барака, в полуподвале, где из старой телогрейки для него была сделана лежанка.

Им пользовались все женщины без исключения, даже пенсионерки, а чтобы он, не дай Бог, не окочурился, был сделан щадящий график. Нашли его случайно через полтора года. Конечно, он здорово поправился, ибо кормили его как хряка на убой, и на своей теплой лежанке он совершал в основном одни и те же телодвижения.

За это время он сумел обрюхатить не одну сотню баб, за этим самым ходили к нему и из других бараков. Как правило, беременных и рожениц чаще отпускали по амнистии и условно-досрочно, или переводили в колонию-поселение.

И вот случайно я встречаюсь с ним, с папашей сотни невинных младенцев!

Курьез, безумный курьез! Около 30-ти женщин через суд взыскало с него алименты на содержание своих детей, ведь в законе не говорится, возник ребенок добровольно или в результате насилия, все равно, – раз папаша, будь добр поделись копеечкой с дитем! Мужик уже старый, одинокий, все плачется и плачется, зато сколько баб обрюхатил, иной падишах себе такого даже за всю жизнь не позволял! Был у меня к нему один вопрос, но я его так и не озвучил, – а действительно, почему он не кричал, не звал никого на помощь, ведь рот ему никто не затыкал?

Может ему это и самому нравилось?! За несколько лет он мог бы обрюхатить тысячи баб. Интересно, о чем он говорил в суде. Вот уж где морали не зимуют!

Его, оказывается покупали даже за передачку с воли, батон хлеба, шмат сала и колбасы и за пачку сигарет! Однажды Христос заступился за проститутку, а замужних почему-то обошел молчанием. И он же говорил, что любить всех хорошо! Подразумевая, по-видимому, что одного любить очень плохо! Да уж! Человечество размножается как стадо животных, по одному велению сердца! Уж не от того ли в древнем Египте так обожествляли животных!

Чувство яркого и беспощадного стыда, а вместе с ним возбуждающего волнения охватило меня, когда я присел в кустах у автобусной остановки… В эти же кусты зашла молодая женщина, подняла подол платья, стянула трусы и тоже присела, сразу и не заметив меня… И вот мы встретились глазами, и застыли не шевелясь, друг напротив друга, и стыдясь, и наслаждаясь и любуясь друг другом… И даже улыбаясь, и смеясь уже бесстыдным и обезоруживающим смехом до упоительного восторга и умопомрачительной легкости… Словно мы с нею вместе взлетели от земли, оторвались ступнями от земной поверхности, и мгновенно прошили насквозь небесную ткань, аж до звезд, аж до самого Космоса… О, Боже, как же все странно в этом мире, оказывается даже в минуту дефекации человек может быть подобен ангелу или нежному и трогательному зверьку… Мы еще раз встретились с ней глазами, потом одновременно встали, увидели себя во всей красе, восхитились и разошлись, как ни в чем ни бывало… Вот она ткань нашего грешного и всеядного стыда… Мы везде как звезды на небе… Нас может быть уже и нет, а свет от нас все еще мерцает другим людям, указывая их многострадальный и по своему прекрасный и божественный путь… Путь в Абсолютную Неизвестность… Путь в Вечность…

«Есть мысли, которым никогда не оформиться в слова – даже обмысленные»

Станислав Ежи Лец

Пережитое в оргазме подобно шоку запечатленного конца… Конца всей Вселенной…

Наверное, Богу было угодно, чтобы мы трахались как зверьки, редко задумываясь о смысле своего существования… Еще Богу было угодно, чтобы мы насиловали и мучили других, ибо вслед за способностью проникать внутрь другого существа нам была дана способность мучать это самое существо и наслаждаться его мучениями до абсолютного отсутствия каких либо проблесков разума…

Нам нравился туман совокуплений и мы пропадали в нем до отупения…

Я познакомился с ней в кинотеатре, мы сидели с ней совершенно одни на последнем ряду. Она громко хохотала, курила и одновременно сплевывала под ноги семечки. Благодаря ярко освещенному экрану я быстро разглядел ее безумное лицо…

Сначала я испугался, а затем мне стало любопытно и во мне пробудился к ней живой интерес… О, как страстно и упоительно долго мы насиловали друг друга ночью под лестницей в подъезде… В момент оргазма у меня сильно кружилась голова и я терял сознание… И все же самым прекрасным в нашей мимолетной Любви было отсутствие разума… Глупые и счастливые, мы уже сношались с ней где угодно, даже лежа в глубоких сугробах, в городском парке тихой ночью…

Она ложилась на снег, широко распахивая свою кроличью шубу, я раскрывал свой овечий тулуп и падал на нее, и мы совокуплялись как полярные медведи, дыша чистым морозным воздухом и звездным небом, указующим наш путь…

Мы были с нею счастливы как дети… Мы сношались сколько могли, много-много раз… Иногда мы всю ночь страстно дышали, едва успевая перевести дух…

И снова погружались в булькающую атмосферу сладких проникновений…

Одним мгновением протянутым лишь в Вечность мы жили ночью, но та ночь уже прошла…

Рекорды ставили спортсмены, а мы оставили следы…

Беременность – веление природы, коварство с хитростью приносят нам плоды…

Плоды ведут уже к объединенью, к рождению из нас одной семьи…

Она слезно просила меня жениться, иногда где-нибудь посередине улицы она бросалась в грязь, вставая передо мною на колени, и так горько, и громко плакала, что мне почему-то хотелось, чтобы этих слез было еще больше, ибо в это мгновенье мне казалось, что это будет бесспорным доказательством ее Любви…

Однажды я не выдержал и сказал ей: Ну, что же ты так тихо плачешь, дорогая?!

Тогда она вытащила неизвестно откуда маленький черный пистолет и выстрелила им в меня… Более полугода я пролежал в больнице…

Мысль о том, что я поступил очень дурно со своей невестой ни на минуту не покидала меня… Действительно, какие доказательства могут быть у чувства, пусть даже и самой большой Любви, ведь чувства приходят и уходят, а на их место приходят другие чувства, и так без конца, пока ты живешь и пока не помрешь, ты можешь сто раз полюбить и еще сто раз возненавидеть кого угодно на свете!

И каких я от нее требовал доказательств, если она и так валялась у меня в ногах?! Чуть позже, уже на второй день, придя в сознание, я узнал, что против нее возбудили уголовное дело, обвиняя в покушении на мою жизнь…

Бедная от страха она наглоталась таблеток, и если бы не вовремя подоспевшие врачи, она была бы уже на небесах, а так, она была со мной рядом, в соседней палате, и мы можем друг друга навещать…

Уже довольно часто я въезжал к ней в палату на своем инвалидном кресле и с радостным криком бросал ей в кровать букет алых роз, которые мне рано утром срезали в больничном парке сердобольные медсестры…