— Что бы произошло, если бы я написал ложь? — хрипло спросил Джерард.

Здоровяк улыбнулся.

— Этого ты не узнаешь. — Он швырнул пластину о стену, и она разлетелась мелкими осколками. Похоже, все это было блефом… а может, и нет, ибо настроение его сделалось теперь чуть менее угрожающим. — Я бы с удовольствием медленно-медленно задушил бы тебя, но Эйлед говорит, это самый замечательный фейринг, который он когда-либо предпринимал. Ты еще не был в парке?

— Нет.

— Вереницы фургонов въезжают и выезжают весь день из ворот. Мечники в синих мундирах и один — в зеленом. Я так понимаю, это и есть те самые Клинки!

— Вполне возможно. Разведка перед приездом принца?

— И одна карета с женщиной в белом и дурацкой остроконечной шляпе?

— Нюхачка? — Джерард закрыл лицо руками и застонал. — Они не говорили, что собираются позвать Сестер! Это конец. Мы ведь не сможем сделать этого без какого-либо заклятия…

— Это небольшая помеха, но мы предусмотрели такую возможность.

— Я не предусмотрел, — признался Джерард. — А должен был. — Приводить для обследования дома, где должны были остановиться король или его наследник, Белых Сестер, возможно, являлось у Клинков заведенным порядком. — Если она только осмотрит все, а потом уедет… но это маловероятно, не так ли?

— Нет. И еще меньше мне нравится погода. Ладно, теперь ступай в парк. Поговорим завтра ночью.

Паника!

— Нет, подожди! Это невозможно! Я не могу шмыгать туда-сюда под носом у Клинков! И как я смогу пронести заговоренные предметы мимо Белых Сестер? А что, если они еще и инквизиторов захватили?

Он видел, что ему не удается переубедить Леофрика. Если бы Эйлед приказал своему маршалу проглотить ладью, тот даже соли не попросил бы.

— Зачем? — Человек действия с презрением смотрел на беспокойство ученой крысы. — Слушай. Завтра на закате возьми одну из тех лодок, что привязаны у набережной. Захвати с собой женщину, если захочешь, — полагаю, для этого они и созданы. Когда доплывете до старой мельницы, потеряй весло. Проплыви немного вниз по течению, потом причаль к берегу на оставшемся весле и вернись в парк за помощью. По правому берегу — тому, что с севера, понял? Оставь женщину, если она будет, ждать тебя в лодке. Я встречу тебя на дороге.

— Что вы задумали? Почему ты не скажешь мне об этом сейчас? Что с заклятиями? Что…

— Завтра, лэйт. О том, чего не знаешь, не проговоришься.

— Я не раб! Не в Шивиале.

Высокий рейдер даже не обиделся, просто скорчил презрительную мину.

— Тогда сеорл. Я так понял, ты хотел пробиться наверх?

— Я обещал помогать Эйледу.

— Тогда делай, как я сказал. — В первый раз Леофрик улыбнулся ему, хотя и это вышло довольно угрожающе. — И завоюй свою награду! Тебе стоит беспокоиться не о том, что Эйлед даст тебе, а о том, что сделаю с тобой я, если с ним что-нибудь случится.

Ко времени, когда Джерард добрался до ворот, начало темнеть. Ворота охранялись дружинниками в мундирах графа. Хотя личные армии в Шивиале были запрещены, подобные правила не распространялись на королевских дружков вроде Дрянь-Писка. К великому раздражению Джерарда, они не поверили ему, когда он назвал себя; ему пришлось распаковать один из своих мешков и достать свой костюм герольда, прежде чем ему разрешили ехать дальше. Его злость убавилась немного, когда он сообразил, что многие из этих людей обречены на смерть, когда их захлестнет ужас фюрда Каттерстоу. И не только они — все поместье превратилось в городок шатров и павильонов в ожидании нашествия трех сотен гостей и вдвое большего количества слуг, не считая лошадей и охраны. Он попытался представить себе хаос, который воцарится здесь, когда сюда вторгнутся несколько бельских веродов, и ему сделалось дурно. Подумать только, и весь этот кошмар произошел от одного-единственного удара шпагой в Эмбл-порте, маленького камешка, повлекшего за собой лавину! Было уже поздно идти на попятный, ибо Эйлед наверняка где-то поблизости, и если он обнаружит, что собравшиеся на свадьбу гости ускользнули, он найдет себе другую добычу. Чтобы остановить его, потребуется целая армия, а как раз армии поблизости не было.

Джерард ожидал, что его поселят в шатре, но его проводили в комнатку на чердаке. Она была, конечно, не такой впечатляющей, как комнаты, которые он занимал в прошлый свой приезд, но значительно более тех, что он заслуживал. Он собирался предать гостеприимство своих хозяев, а мало какие преступления расцениваются ниже этого.

Чувствам его не делалось лучше и от того, что леди Кэндльфрен была одной из самых очаровательных дам, которых он встречал за свою жизнь — чопорная и в то же время теплая, умная, но величавая, — седовласый идеал того, каким должны быть матери. То, что они с мужем выдавали дочь за жабу, не могло не огорчать ее до глубины души, но жаба склонила их к этому силой. Впрочем, с чужими об этом не заговаривали. Она приветствовала Джерарда в большой зале, которая запомнилась ему огромным пустым пространством, в котором гуляло гулкое эхо, а теперь оказалась битком набита людьми — множество обедневших родственников Кэндльфренов не упустили шанса приехать как можно раньше, задержаться как можно дольше и съесть как можно больше. На этой стадии приготовлений леди Кэндльфрен находилась на грани срыва, но все же приветствовала его со всем подобающим достоинством.

— Шарлотта так рада, что это вы будете регистрировать клятвы, Джерард!

В этом он сильно сомневался.

— Я счастлив оказанной мне чести, мадам. Должно быть, Шарлотта очень волнуется…

Леди Кэндльфрен прекрасно знала, что ее дочь и ученый джентльмен безнадежно влюбились друг в друга за первые же десять минут знакомства. Она сочувствовала этой незадаче, но такие вещи случаются. Их просто нельзя пускать на самотек, вот и все.

— Мне кажется, она слишком занята, чтобы разбираться в своих чувствах. Вы будете обедать с нами, сэр герольд.

Он сделал попытку отказаться, но его уговорили. Регистраторы из Коллегии — досадное отклонение от нормы, не слуги, но и не дворяне. Большинство благородных семейств ожидали, что обедать они будут на кухне.

— С вашего позволения, — произнесла леди Кэндльфрен, оглядываясь по сторонам. — Я пойду, распоряжусь насчет еще одного места… Ах, сэр Йорик, сэр Ричи! Вы знакомы с мастером Джерардом? — Бессердечно оставив его на съедение двум хищным Клинкам, она отошла.

Ричи щеголял синим с серебром мундиром Королевской Гвардии, а Йорик — зеленым с золотом мундиром личной охраны наследного принца. Йорика отличали свежее лицо и непосредственность, тогда как Ричи было уже под тридцать — возраст, когда до ухода со службы уже совсем недолго. Возможно, этим объяснялась некоторая его циничность. За исключением этих деталей они могли бы казаться братьями, равно как и дюжина или что-то около этого других Клинков, которых Джерард видел за свою жизнь. Впрочем, до этой минуты он никогда не думал о Клинках иначе, как об экзотических лакеях, но тут вдруг заметил затаенную в них смертельную угрозу и угрожающие мечи у них в ножнах.