– Теперь смотри на них, – Леня ухмыльнулся.

Вишневая машина ехала следом за «Жигулями», но, проехав метров двести, неожиданно вильнула и остановилась у тротуара.

– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно проговорил Леня и, сделав преследователям ручкой, прибавил газу.

Лола то и дело посматривала на Маркиза, ожидая, когда он объяснит ей смысл происшедшего, но тот молчал, лавируя в интенсивном потоке машин, а отвлекать его от дороги она не хотела, боясь нарваться на скандал.

Наконец, отъехав достаточно далеко, Маркиз повернулся к Лоле и заговорил:

– Около биржи есть особый промысел: пасут оставленные на улице машины, особенно, конечно, дорогие иномарки, дождавшись удобного момента, прокалывают у машины правое заднее колесо – почему я тебе велел стоять возле него…

– А почему именно правое заднее? – поинтересовалась Лола.

– Потому что оно дальше всего от места водителя.

– Ну, и зачем это?

– Человек приезжает на биржу часто с большими деньгами, они у него лежат в маленькой сумке – борсетке, поэтому бригаду, которая занимается этим делом, называют борсеточниками. Вернется человек, сядет в свою машину, отъедет – прокол на колесе расходится, колесо спускает, и машину приходится остановить. Водитель в нервах выскакивает из машины, чтобы посмотреть, что случилось с колесом. Колесо – правое заднее, значит, ему приходится обойти машину вокруг, а у большинства иномарок – центральный замок, то есть все двери машины открываются и закрываются одновременно. И, естественно, когда водитель собирается менять колесо, ему нужны свободные руки, поэтому борсетку с деньгами он оставляет на переднем сиденье. А борсеточники от самой биржи едут за ним следом, и как только он выходит из машины и, громко матерясь, осматривает проколотое колесо, борсеточники останавливаются рядом с его иномаркой, открывают дверцу, хватают борсетку – и поминай как звали, он их даже преследовать не может, потому что колесо проколото. Да если бы и мог – побоялся бы: он один, а их много, и ребята крутые, связываться – себе дороже, не только без денег останешься…

– Как же никто не замечает, когда они колеса прокалывают?

– У них на эту операцию специальный человек поставлен, очень ловкий. Он не торопясь, с деловым видом проходит мимо стоянки и, когда видит подходящую машину, незаметно бьет по колесу ногой. А у него к подошве прикреплено толстое шило, так что дело, считай, сделано.

– Понятно! – Лола с невольным уважением покачала головой. – А зачем ты уходил на биржу?

– В «Опеле» были два человека, в таких случаях борсеточники предпочитают не связываться. Один человек ушел за мной, и шансы сразу увеличились: машина хорошая, дорогая, иномарка, замок, скорее всего, центральный, стоит возле биржи, и сидит в ней только один человек… Самая подходящая цель для борсеточников. Так оно и оказалось, и благодаря хорошему знанию местной специфики мы с тобой благополучно избавились от «хвоста».

За время этого разговора «Жигули» подъехали к Витебскому вокзалу.

Лола с Маркизом вышли из машины и направились к пригородной платформе.

Ближайший поезд до Новозайцева отправлялся через полчаса. Они съели по хот-догу, купили билеты и несколько газет – дорога предстояла долгая.

– Поезд прибыл на конечную станцию Новозайцево! – объявил машинист. – Не забывайте в вагонах ничего нужного.

Пу И пришлось посадить в черную сумку Ларисы Куликовой, он не возражал.

– Ну вот, – Маркиз обвел рукой окружающее пространство, – как говорится, добро пожаловать в Новозайцево! Культурный центр! Оглядись по сторонам!

Откровенно говоря, смотреть было не на что. Новозайцево не было разросшимся поселком, в котором селятся новые русские – для этого поселок слишком далеко находился от города. Да и природа вокруг не располагала построить загородный дом, чтобы проводить в нем свободное время и развлекаться с друзьями.

Сразу же за одноэтажным, хотя и каменным зданием вокзала, которое, судя по архитектуре, было построено никак не позже пятидесятых годов, находилась небольшая пыльная площадь, на которой на ломаных ящиках пристроились несколько местных старух, торгующих брусникой, клюквой и яблоками.

Назад по ходу поезда, за платформами, располагались огороды, судя по тщательно перекопанной земле и жухлой ботве, картофельные поля.

– Мне в туалет надо! – сообщила Лола. – И Пу И тоже.

– А это туда, – Леня махнул рукой в сторону от огородов. – Иди вдоль путей, не заблудишься. – Он взял у нее из рук сумку и открыл. Пу И выбрался на зеленую, хотя и пыльную травку.

Лола долго пробиралась вдоль путей, мимо пакгаузов, запертых на амбарные замки, наконец увидела деревянную будку с надписью мелом «М» и «Ж». За туалетом начинались и вовсе уже руины – поросший травой холм, не то огромный погреб, не то бомбоубежище, оставшееся с войны, следом ржавый железный сарай без дверей, а за ним – двухэтажное здание из красного кирпича, как ни странно, под крышей и с забитыми досками оконными проемами. Не то старое депо, не то склад, но вокруг было так безлюдно, что Лола поежилась и поспешила обратно.

За время ее отсутствия Леня переделал множество дел. Он выгулял Пу И, и теперь песик спокойно стоял рядом, пристегнутый поводком. Леня также разговорился с местными бабушками, купил у одной килограмм отборных краснобоких яблок и теперь, аппетитно хрустя, слушал говорливую старуху. Он протянул подошедшей Лоле яблочко, подхватил Пу И на руки и сердечно распрощался с бабками.

– Куда мы пойдем? – спросила Лола, откусив, в свою очередь, яблоко. – Где эту Ларису искать?

– А пойдем мы с тобой… вот как думаешь, много у этой Ларисы денег? – спросил Маркиз, выкидывая огрызок.

– Думаю, не очень, – усмехнулась Лола, – раз она прятаться к тетке поехала.

– Верно, если предположить, что она все еще тут, а нам ничего другого не остается, то не может человек просто так месяц сидеть, если денег мало. Да и от скуки повеситься можно, в этакой-то дыре. Есть клуб, кино крутят раз в неделю, еще дискотека, но туда она вряд ли ходит. Тетка-старуха кормить долго не сможет, значит, нужно устраиваться на работу. А куда наша Лариса пойдет работать? Никаких предприятий тут нету, не на железную же дорогу, – Маркиз фыркнул.

– Стало быть, будет она устраиваться по специальности, – прищурилась Лола, – но только я тут не наблюдаю никаких предприятий общественного питания.

– Это ты зря, я пока тебя ждал, у старух спросил, где у них что. И представляешь, есть у них одно кафе, еще столовая, один магазин государственный, один – от железной дороги, и еще один недавно открылся – коммерческий.

– Просто-таки оплот цивилизации! – восхитилась Лола. – Не Новозайцево, а аванпост прогресса! Слушай, всего каких-то сто километров от города, а как дремуче все! Один только дом приличный на весь поселок!

Она указала на аккуратный трехэтажный особнячок, который был построен недавно и даже с некоторой претензией на оригинальность. Цокольный этаж из пористого камня, верхние облицованы деревом. Дом окружала чисто декоративная невысокая металлическая решетка. За ней зеленел недавно подстриженный газон.