Хотя этому монстру требовались не деньги, вернее, не только деньги, а в первую очередь власть, так же, как в истории с мамой. Ибо он убил ее — хладнокровно и жестоко. А ведь мог бы спасти. Мог бы, но не стал этого делать… Ибо тогда бы под ударом оказался он сам. А этого монстр допускать не желал.

И вдруг все стало кристально ясным: в ту роковую ночь умереть должен был именно он, монстр, а не мама. Если бы это произошло, все развивалось бы совершенно по иному сюжету.

Если бы…

Но он прекрасно понимал, что история не терпит сослагательного наклонения — ни мировая, ни история отдельно взятого человека. То есть его самого.

Однако и эта мысль четко отпечаталась в его голове в ту ночь, когда попытка суицида едва не увенчалась успехом, он ведь сейчас может творить историю — как мировую, так и отдельно взятого человека. И не только себя. Но и историю монстра.

Историю его жизни и смерти…

Да, не зря он все же едва не отправился в ту ночь на тот свет, хотя и не верил в существование «того света». Только идиот мог рассчитывать, что после смерти его на бесконечной, залитой приятным светом равнине встретит любимая мать и виляющий хвостом пес из детства.

В ад он, соответственно, тоже не верил. Но верил, что демоны существуют — конечно, не те, мифические, проповедуемые разного толка церквями и религиозными культами.

Ад — это другие, как верно заметил какой-то шибко умный, давно дохлый писатель. А для него самого адом был он — враг и монстр…

И, ликвидировав его, он мог уничтожить какую-то часть зла в этом недобром мире. Да, в ту ночь он много что понял и обдумал.

Но понадобились годы, чтобы прийти к осуществлению плана. На каком-то этапе он уже отчаялся, но потом вдруг повезло. Да, конечно, это ведь было так просто: монстр совершил много преступлений, и покарать его хотели и другие.

Так зачем рассматривать людей, которые мучаются своими страхами, в качестве конкурентов, не проще ли объединить усилия?

Но это была его месть и его план. И его план, как он убеждался с каждым часом, был безупречен.

Прочтя очередную статью о скандале в благородном семействе, он усмехнулся и просмотрел уже заготовленное новое анонимное письмо, лежащее перед ним. Отсылать его еще рано, ведь он дал врагу сорок восемь часов. Но тот предпочел ничего не предпринимать. Нанял, правда, каких-то головорезов, но и они не уберегли его от позора.

И сделка с инвесторами сорвалась. Конечно, после конфуза с мертвой обезьянкой со снятым скальпом они в страхе бежали из Москвы на первом же рейсе, навсегда зарекшись от сделок с «этими сумасшедшими русскими».

Это был удар, да еще какой! Одно дело расстроить открытие центра красоты, а другое — многомиллионный долгоиграющий бизнес-проект. Проект, при помощи которого Ирдышин планировал выйти на международный уровень и завоевать новые рынки.

Не получилось…

И уже больше не получится. Потому что в данный момент, в этом он не сомневался, монстр утешает себя мыслью о том, что привлечет новых инвесторов. О любом скандале рано или поздно забывают, а пиар, даже негативный, в итоге играет только на руку. Хотя интересно посмотреть на тех «звезд», которые пойдут подтягивать свои морды и прочие части своих звездных организмов в клинику, где, вполне вероятно, орудует маньяк.

Но ведь Ирдышин тоже не дурак, вместо западноевропейцев попытается привлечь китайцев или индусов, в этих странах, в конце концов, отношение к освежеванным обезьянам не такое щепетильное. Конечно, старый прожженный циник рассуждает именно так. И не исключено, что он даже прав…

Однако вся ирония заключается в том, что у Ирдышина нет времени. Ведь он пока не понял сути игры. Сначала он получил сорок восемь часов и возможность покаяться. Покайся монстр, он бы, так и быть, покарал его самого, но отказался бы от всего остального плана.

Но Ирдышин и не думал каяться. Что неудивительно — собственная шкура и выгода всегда были ему важнее, чем чья-то жизнь.

Жаль, что он не понимает, что на этот раз речь идет о его собственной жизни и о жизни его близких. А когда поймет, будет поздно…

Так вот, сначала он получил сорок восемь часов. Время ультиматума истекло, враг и не думал сдаваться. Что же, был выдвинут новый ультиматум — и на этот раз срок был уменьшен вдвое. У него оставалось всего двадцать четыре часа. И — в этом он был уверен — враг снова ничего не предпримет. Точнее, конечно, предпримет очень многое, чтобы найти отправителя анонимок и того, кто сорвал ему выгоднейшую сделку, но каяться в грехе, в своем самом главном грехе, он не станет.

И двадцать четыре часа истекают… Он взглянул на цифровой циферблат на рабочем столе ноутбука, перед которым сидел. Что ж, оставалось меньше десяти часов… Сегодня вечером новый срок истечет.

И враг понесет очередную потерю. А вместе с этим получит новый ультиматум…

Да, план был, вне всяких сомнений, гениален. И, с другой стороны, очень даже честен, возможно даже, чересчур. Потому что он протягивал руку врагу, давал тому возможность в последний момент вывернуться и уйти от наказания.

Впрочем, враг свое получит — при любом раскладе. Вопрос лишь в том, готов ли он принести в жертву своих близких. Тех, кого любит. Тех, чья смерть ввергнет его в бездну отчаяния. Тех, на кого он может положиться…

Он снова взглянул на фотографию девушки. Да, ей тоже придется умереть, но что поделать… Ее лично он не ненавидел, она была мила и симпатична, но ее проблема заключалась в том, что ее отец — монстр.

В этом-то и суть…

Она умрет. Если, конечно, монстр не покается в своем самом главном грехе. Впрочем, чего гадать, ждать осталось недолго, считаные часы…

Он снова взглянул на циферблат, а потом открыл электронный документ, один из тех, в которых содержался текст нового ультиматума, и нажал кнопку «Печать».

— Олухи, тупицы, бездельники! — срывалось с губ Олега Петровича Ирдышина. Подойдя к бару, он налил себе немного коньяку и опрокинул его в себя. Конечно, не стоило принимать спиртное, но ведь запланированные операции пришлось отменить. Как, впрочем, и начало работы его уникального центра красоты. Ибо кто захочет после такого посещать оскверненный храм пластической хирургии!

Он был в гневе, да еще каком! И, несмотря на раннее утро, был облачен в костюм с галстуком. Впрочем, после инцидента на открытии центра красоты он так и не ложился.

Было, конечно, не до этого.

Напрасно он старался задержать этих иностранных идиотов. Они, несмотря на то, что он заказал и оплатил шикарнейшие номера в одном из лучших столичных отелей сразу на неделю, тотчас отправились в аэропорт.

Он попытался их переубедить, но эти европейские неженки тряслись, постоянно закатывая глаза и бормоча что-то о диких варварских нравах и несчастной обезьяне. Олег Петрович сам был готов прибить эту чертову обезьяну, если бы она не была уже мертва — кто-то свернул ей шею, для пущего ужаса снял скальп и подвесил за занавесом с этой идиотской записулькой.