«...такая вот жизненная позиция...»

— Хочу, потому и звоню. А где ты?

— В маленькой точке К.

— Это что такое?

— Крошечное измерение реальности.

— И что ты там делаешь?

— Гуляю.

«...что, по-твоему, я здесь могу делать?»

— А.

— А ты где?

— Стою на балконе, щурюсь от солнца.

«...как кот...»

— У вас жарко?

— Да. А у вас?

— И у нас.

«…надоело…»

— Я буду в точке П. в эти выходные.

— Ты слышала?

— Да. Ты серьезно?

— Да.

— Ты сумасшедший.

«...и это определенно плюс...»

— Ко мне приехали друзья. Сейчас у нас культурный отдых, но позже нас по-любому потянет к телепортам. А уж там мимо вас мы не пролетим.

— Что ж. Это хорошо. Позвони мне, когда будешь здесь.

— Хорошо.

«...конечно...»

— Ты не забыл мой домашний?

— Нет.

— Назови его.

Я назвал.

— Теперь наоборот.

Я переиначил.

— Теперь назови третью цифру.

Я назвал.

— Теперь пятую.

— Первую, седьмую.

Я хорошо помнил его.

— Умница. Звони мне.

«…всегда… много… долго…»

— О’кей.

— Целую, пока.

После разговора остались смешанные чувства, притом смешанные самим собой в собственной голове.

Прошло пять дней, и тяжелые несколько суток на других уровнях остались набором картинок. Я помнил забавную марсианку, но объемы перегрузок того времени и немного М-реальности запудрили ее лицо до неузнаваемости, палитра опять оказалась совокупностью разрозненных мазков. Только изнутри жгли эмоции, эта субстанция имеет большую активность в то время, когда прошлое уже разложилось на отдельные вспышки. Они обладают внутренней памятью, которая слабо явна для тебя, но пространна для подсознания. Эти импульсы старательно мешались с любыми М-проявлениями, вытравливая их изнутри, всему местному придавая слабый фантомный оттенок П.

Я пытался понять, мое ли это решение — о поездке. Так иногда бывало, и позже я недоумевал, как я тут оказался. Но ни в тех, ни в других случаях понять заранее не удавалось, оставалось надеяться на то, что кто бы ни вел меня — сам я или кто-то: главное — чтобы он знал дорогу. Понимал, что делает, ведя меня по тропинке, созданной исключительно для того разового случая, когда по ней неторопливо пробреду я, чтобы потом преспокойно зарасти бурьяном и соединить в одно целое два поля.

Такие мысли были тяжеловаты для длительного увлечения ими. Они лишали необходимого покоя и внутреннего штиля. А в ту пору я ценил это особенно, избегая любых возможных чувственных катаклизмов, прячась от них в глухих закоулках юношеского скептицизма. Посему я с головой окунулся в материи земные, усиленно страхуясь ими от невидимой, но пронизывающей марсианской радиации.

— Привет.

— Привет.

«…это ты…»

— Я в точке П.

— Чем занимаетесь?

— Сидим в убежище. пока.

— Вас много?

— Семеро.

— Сумасшедшие. И что вы?..

«...ну и зачем я вам?»

— Мы будем на пятом уровне. Ты знаешь это измерение.

— В моих планах сегодня уровень шесть.

— М-м-м.

— Что такое?

«...не пойму тебя я что-то...»

— Крутовато для новичков. Ты точно решила?

— Давно там не была.

— Жаль.

жаль.

— Поуговаривай меня, я, может, подумаю.

«.. не сдавайся, мальчик…»

— Сашенька, я бы очень хотел тебя видеть.

«...мне очень хочется быть с тобой, девочка...»

— Не приеду. Плохо уговариваешь.

— Мы будем на пятом уровне, если хватит сил — доберемся до шестого.

— Или я доберусь до вас. Возможно, увидимся.

«...хотя вряд ли...»

— Договорились. — Я разочарованно отключился.

Ощущения повторялись.

Показалось, что все-таки я сам управляю собой. Мысли мелькали разные, но уверенность в том, что я забуду обо всем на свете, едва начну шагать по уровням, насилием оттеснила неприятные размышления. Внутренняя моя оборона ожила, в мозг вклинилась настойчивая гипноз-команда на отвлечение, и я срочно спрятался в диалогах от возможных мыслительных диверсий.

Убежище принадлежало нашему старому товарищу еще по точке У. Одно из его имен звучало так — преподобный Лясандер. Он знал все, что нам нужно, и главное — где ближайший телепорт.

Раньше подобные вещи считались недосягаемыми для простых смертных, но ныне телепортация перестала быть научной фантастикой, и найти ворота в другое измерение можно где угодно, включая частный сектор.

Мы поговорили о том неизвестном герое, который первым нашел телепорт и не утаил находки, а просветил массы.

Затем поели, поспали, дождались темноты, погрузились в нее с головой.

Транспортное средство, ведомое преподобным Лясандером, доставило нас до таинственного места, где высились одни кирпичные стены. Ни людей, ни фонарей, лишь густой кустарник, в котором прятался нужный нам шлюз.

Темнота давила на глаза, мы передвигались на ощупь.

— Помассируйте виски, — осклабился товарищ из У. — Вдохните полной грудью. Окиньте взглядом печальным окружение, так как на некоторое время вам придется забыть о существовании его. — Он храбро пил пиво, хотя известно, что алкоголь — не лучший спутник телепорта. — Уровень? Третий? Четвертый? Пятый?

— А шестой? — прищурился я.

«...есть ли тут мужики?»

— Шестой, — протянул преподобный Лясандер. — Я сам там давно не был. По-любому начинать следует с уровня пониже, залезть выше мы успеем всегда. Предлагаю пятый. Крутовато для новичков, но это быстро научит вас плавать. — Он с ухмылкой оглядел мою диверсионную группу. — Считайте, что вас заранее посвятили в рыцари. — И он полез в кусты.

Телепорты обычно прячутся под невинногрязными канализационными люками. Их немного, но и не мало. Если постараться, можно отыскать маленький обрывок чуда у себя под боком. Государственные люди заперли все это толстым круглым куском металла, дабы глаз несведущего не мог закрасться в темные подземелья и услышать скрипичный звук трансформации собственной психики. Но кто-то когда-то нашел первый телепорт и по человеческой цепочке поделился открытием с миром. Началась глобальная эра путешествий по измерениям, которую кто-то принял, кто-то оттолкнул, а кто-то продолжил жить как жил, сделав вид, будто ничего не случилось.