Анна бежала изо всех сил, не оборачиваясь, потому что была уверена, что Чертяковский монстр – а это был, вне всяких сомнений, именно он! – вот-вот настигнет ее. Его острые клыки вонзятся в ее спину, она ощутит у себя на лице смрад его узкой акульей глотки, придет ужасающая боль, а потом все померкнет, потому что… Потому что она умрет!

Внезапно в лицо ей ударил свет. Анна закричала, инстинктивно поднимая руку, потому что была уверена, что ее настиг Чертяковский монстр, сделавший круг и подкравшийся с другой, противоположной, стороны.

Только через пару секунд она поняла, что это фары автомобиля, который двигался по сельской дороге и едва не сбил ее. Анна вдруг начала смеяться. Вот оно, спасение! Она ушла от Чертяковского монстра, но едва не стала жертвой банального несчастного случая!

Хлопнула дверца, раздался знакомый и столь желанный голос. Голос Кирилла:

– Аня, с вами все в порядке? Господи, наконец мы вас нашли…

Кирилл оказался рядом с ней, и Анна, хотя совсем недавно бранила его, упала в его объятия и зарыдала у него на плече. Гладя ее по голове, Кирилл ничего не говорил, но Анне это и не требовалось.

Только через пару минут, залив его пиджак слезами, Анна вдруг поняла, как по-идиотски это выглядит со стороны. Она повисла на незнакомом, можно сказать, типе и ревет как белуга.

Анна отстранилась от Кирилла, он же протянул ей платок и сказал:

– Все хорошо? Вы вся дрожите… А где ваш морковного окраса чемодан?

Анна заметила и водителя – это был тот самый дедок, который взялся ее довезти до «Чертяково», но так и не сделал этого. Проследив ее взгляд, Кирилл отрывисто пояснил:

– Я обнаружил его на дороге… Он мне все рассказал… Мне самому не удалось отыскать частника, который бы согласился доставить меня в «Чертяково», поэтому пришлось позаимствовать велосипед…

– Позаимствовать? – улыбнулась сквозь слезы Анна, вдруг подумав, что не такой и плохой малый этот Кирилл. Конечно, манеры у него ужасные, стиль одежды тоже оставляет желать лучшего, но в общем, целом…

– Да, позаимствовать! Хозяина рядом не было, поэтому спросить было не у кого. А на дороге я нашел вашего незадачливого водителя. Пришлось повозиться, прежде чем я починил ему карбюратор…

Анне захотелось вдруг обнять Кирилла, однако она вместо этого отошла от молодого человека и весьма холодно произнесла:

– Крайне вам признательна. То, что автомобиль снова на ходу, меня радует. Вы ведь доставите меня в «Чертяково»?

Она знала, что должна попасть туда. Судьба ли посылает ей знаки или нет – ей все равно. Страх не то чтобы прошел, он перешел в рациональную плоскость. Да, в лесу что-то было. То ли диковинный монстр, то ли сумасшедший – или, наоборот, очень даже расчетливый человек (одно, впрочем, другого не исключало), который пытался только что ее убить.

Значит, требовалось узнать, кто это или что. И узнать это можно было только в «Чертяково». Если она сейчас сдастся и уедет обратно в Москву, то никогда не узнает, что же здесь в действительности имеет место. А этого, Анна знала точно, она себе никогда простить не сможет. И через пятьдесят лет, уже седой старухой, будет кусать локти, сожалея о том, что позорно бежала, так и не доведя расследование до конца.

Это было ее расследование! И она была связана с этим «Чертяково» – неведомым, пока что необъяснимым образом. Вот именно, пока что! Ведь она здесь, чтобы все это и разъяснить!

Кирилл тряхнул ее за плечи и произнес странным тоном:

– Мы едва не переехали вас, и я видел ваше лицо с свете фар. Такого ужаса я еще никогда у человека не видел. Вы от чего-то спасались, ведь так? На вас что-то напало?

– Какое-то животное! – заявила уклончиво Анна. – А я, дура, перепугалась до смерти. И бросилась бежать!

– Какое такое животное? – продолжал упорствовать Кирилл. – Что, ежик или енот? От ежика или енота с такими глазами не бегут! Это ведь было что-то другое?

– Вот чтобы узнать, что это было, я и еду в «Чертяково»! – отмела все попытки переубедить ее Анна. – Вы меня отвезете? Если нет, то мне придется идти пешком. Прямо сейчас!

Кирилл вздохнул, давая понять, что ничего поделать не может. Зато заартачился дедок, заявивший, что ему давно пора быть дома и что в «Чертяково» он точно не поедет. Однако пятитысячная купюра, извлеченная Кириллом из портмоне, заставила его переменить мнение.

Они уселись в автомобиль, который покатил вперед. Вся поездка до музея-усадьбы заняла от силы десять минут, а она-то думала, что заблудилась! А ведь дворец был под боком.

Плохо было то, что чемодан остался лежать где-то на обочине. Но в темноте все равно найти его было нереально, поэтому Анна приняла решение, что она заберет его утром. А если его унес тот, кто ее преследовал, то так тому и быть. Монстру ее тряпки вряд ли понадобятся, а вот человек может и прихватить. И, если что, она таким образом может выйти на того, кто на нее напал в ночи.

Все десять минут, которые понадобились им, чтобы добраться до «Чертяково», Кирилл молчал. Анна чувствовала на себе его пристальный взгляд, но намеренно пялилась в окно, за которым, впрочем, ничего видно не было.

Старик высадил ее около ворот, которые в это время были, естественно, закрыты. Анна обнаружила домофон и нажала кнопку. Ей ответил только через минуту или полторы заспанный голос вахтера.

Анна путано начала объяснять, кто она и зачем приехала, однако тот ничуть не удивился – оказывается, директор и его жена предупредили его о ее визите. Вахтер сказал, что подойдет минут через пять, а старик в это время возжелал уехать: он все время проявлял беспокойство, оглядываясь по сторонам и явно ожидая нападения. Кириллу удалось успокоить его при помощи второй пятитысячной купюры.

Появился толстый, облаченный в военные штаны и тельняшку, вахтер, кажется, тот же, что днем отлавливал неугомонного Сундукова и его приятеля. Зевая, он раскрыл ворота и пропустил Анну на территорию «Чертяково».

Она холодно попрощалась с Кириллом, а затем двинулась ко дворцу, который в ночи был искусно подсвечен несколькими разноцветными прожекторами. Вахтер по пути спросил, отчего Анна прибыла без вещей. Она замялась, сказав, что привезет их днем из города.

– И как вам удалось кого-то найти, чтобы ночью привез сюда? – сказал со смешком вахтер, подходя к флигелю, в котором располагались жилые помещения. – Народ ведь у нас суеверный, пугливый. В лес и на болота ночью не ходит. В особенности в период активности…

В голову Анне пришла знаменитая фраза из «Собаки Баскервилей»: «Не ходите ночью на болота». Похоже, она была актуальна не только в викторианской Англии, но и здесь, в «Чертяково». Но ходить ночью по болотам и по лесу она после пережитого явно не намеревалась.

На крыльце жилого флигеля ее встретила облаченная в кроваво-красное кимоно, ужасно ей не шедшее, Серафима Ниловна. Анна извинилась за то, что разбудила ее и что прибыла так поздно. Горянская, сверкнув стеклами очков, в которых отразился фонарь, над которым витали ночные насекомые, заметила: