– А еще и не вечер. Но давай все-таки поговорим пока о моем… клиенте.

Нина могла ворчать сколько угодно, она все равно слушала. Ян заметил, что к его расспросам она относится куда спокойней, чем раньше. В прошлом необходимость разбираться в подробностях уголовных дел по-настоящему пугала Нину, и он старался прибегать к ее помощи как можно реже.

Но теперь многое изменилось. Возможно, сама Нина стала спокойней. Или ослабили хватку давние запреты, которые отец ей и Александре внушал все детство – о том, чем его дочери не должны соваться в сомнительный мир насилия.

Завершив, Ян задал ей вопрос, который давно не давал ему покоя:

– Ну так что? Может ребенок так хорошо играть или нет?

– Ребенок может хорошо играть, это факт. Но не двадцать четыре часа в сутки. Александра ведь сказала, что наедине с родными он ведет себя так же, как при посторонних?

– Так ей показалось.

– Вероятнее всего, это его нормальное поведение. Он не врет. Сам для себя он – Тимур Максаков.

– Значит, это и есть Тимур? – уточнил Ян. – А тот мертвый мальчик – какой-то его неизвестный брат?

– Не факт. То, что он искренне считает себя Тимуром, вовсе не значит, что он Тимур. Дети достаточно внушаемы, Ян. Даже взрослого человека можно убедить, что он не тот, кем себя считает, при правильной психологической обработке. В случае с детьми понадобится даже меньше усилий.

– Я понимаю – с маленькими детьми, но если мы с Александрой правы, ему на момент похищения было лет восемь… В таком возрасте дети знают, кто они.

– Восемь лет – это все равно маленький ребенок, – сдержанно улыбнулась Нина. – Который познает мир через слова взрослых. Он задает вопросы, ему дают пояснение, и он не сомневается в ответе, его приучили верить. Его могли напугать, ранить, дать какой-то наркотик… Словом, обеспечить грандиозный стресс. Этот стресс сделал его более восприимчивым к внушению, профессионал легко воспользовался бы таким.

Ян вспомнил ту медицинскую карту, которую добыла Александра с помощью Андрея. У этого мальчика не было таких страшных травм, как у настоящего Тимура – но какие-то травмы все равно были. Множественные переломы, ушиб позвоночника, повреждение внутренних органов… Все это вполне тянуло на тот стресс, о котором говорила Нина.

– В истории немало случаев, когда детям внушали фейковую личность, – продолжила старшая сестра. – Естественно, это делалось преимущественно в преступных целях. Есть пример педофила, который похитил маленького мальчика и убедил его, что мальчик этот – его сын. Ребенок поверил, он путешествовал с предполагаемым отцом по всей стране долгие годы, общался с другими людьми, оставался один, но ему и в голову не приходило ни удрать, ни просить о помощи. Даже при том, что он регулярно подвергался сексуальному насилию: ему внушили, что это нормально, так и надо, все так живут, а вот говорить о таком неприлично.

Ян в жизни сталкивался со всяким, но от такого даже ему стало не по себе.

– И что, первоначальная личность просто… стирается? – спросил он. – Даже при том, что она настоящая?

– Она не стирается, но перестает восприниматься как реальная, уходит в подсознание. Жертва начинает воспринимать ее как сон или фантазию. Но может сложиться так, что эта личность пробудится и вернется на поверхность – в любой момент, стимулы очень индивидуальны, их не всегда можно предугадать. Кстати, в том примере, о котором я тебе говорила, так и произошло. У похищенного мальчика пробудилась первоначальная личность, когда его предполагаемый отец украл еще одного ребенка. Но ты только не думай, что это очень легко!

– Да я и не думал, что стереть личность немногим сложнее, чем приготовить яичницу, – проворчал Ян.

– Чтобы все получилось, нужны очень специфические навыки, даже талант, нужно время и правильные условия… Но если все это было обеспечено, мальчика могли убедить, что он – Тимур. Это нужно проверять.

– Проверю, и спасибо тебе. Жду отмашки по Савельевой. Только общаться с этой дамой не надо, лучше понаблюдать издалека, – поспешно добавил Ян. – Насчет нее я пока ни в чем не уверен.

– Поняла тебя. Да я как-то и не рвусь с ней знакомиться лично!

Ян собирался заняться почти тем же, чем и сестра. Но если Нина сосредоточилась на деловой репутации Савельевой, то следователя интересовало все. Он надеялся, что подсказка, подброшенная Евой, станет прорывом, подскажет, что Мария Савельева – как раз та, кто им нужен, похитительница детей, убийца даже…

Но с этим, как и следовало ожидать, не сложилось. Прошлое Марии было таким же предсказуемым, как ее настоящее, в нем не было ничего шокирующе преступного, сразу привлекающего внимание.

Родилась она не в столице, но в Москву переехала очень давно – здесь она училась, о ее образовании сохранились все сведения, так что детским психологом она точно не притворялась. За сорок три года жизни в официальный брак Мария не вступала ни разу, детей у нее тоже не было, но это не означало, что она одинока – многие так живут.

Куда важнее для Яна было то, что с именем Марии не было связано ни преступлений, ни скандалов. Не нашлось недовольных клиентов, осуждающих ее за сломанную психику любимой деточки. Савельеву никогда ни в чем не подозревали. Любая информация о ней в соцсетях была такой приторно положительной, что даже вчитываться не хотелось. Либо Мария была искренне безгрешна, либо внимательно следила за тем, что о ней пишут.

Скорее, второе. Жизнь подсказывала Яну, что среди живых безгрешных не осталось. Да и потом, Александра общалась с этой женщиной. Да, недолго, но впечатление Мария оставила отнюдь не ангельское. Обычному психологу, пожалуй, нет смысла делать свою репутацию настолько безупречной… Хотя обвинить ее в этом было невозможно.

Мария оказалась связана с неприятной историей всего один раз, да и то опосредованно. Ян как раз добрался до этого случая, когда ему позвонила старшая сестра.

– Быстро ты, – оценил Ян.

– От тебя проще отделаться и забыть. Да и сказать мне особо нечего: у нас с ней мало общих знакомых. Она сама по себе, ни с какими организациями не связана, просто ведет клиентов. Примерно как я, только у меня клиенты повзрослее.

– Короче, ничего подозрительного, святая женщина?

– Почти – но не совсем, – ответила Нина. – Есть одна деталь, которая мне кажется немного подозрительной, хотя тут все очень субъективно.

– Выкладывай, мне сейчас что угодно пригодится.

– Я не поняла, как она набирает себе клиентов. Они у Савельевой есть, и много. Но когда я попыталась выяснить, как же привести ребенка