Васятка, лежа на спине, захрапел во всю, громко, с перекатами. Поначалу Антон терпел эту «музыку», поскольку смотрел в небо, любуясь мерцанием звезд. Потом довольно бесцеремонно повернул спутника на бок и тот стих. Теперь и Антон заснул под всякие шорохи тайги.

Проснулись они в шесть, для Васятки это было привычно. «Мурку» он запряг быстро и ловко. Быстро поели всухомятку, запили остатками вчерашнего чая и тронулись в путь. Антон, чтобы быстрее проснуться, шел рядом с телегой. Конечно, это не городской бег трусцой, но все какая-то разминка. Назвать тропу, по которой они передвигались, и дорогой было нельзя, но когда-то кто-то здесь проехал, и какие-то следы остались.

Они немало помучались, споря и ругаясь в продвижении к своей цели. Антон постоянно сверялся с компасом и картой, а заодно и с показаниями GPS. Васятка предпочитал идти «по чутью», то есть, по памяти и наитию. При этом приходилось нелегко. Антон клял себя, что лучше бы им было верхом на паре лошадок, но как потом бревнышки назад тащить?

Вечером второго дня Антон сварил суп. Ну, супом назвать это было как-то неудобно, но вышло вполне съедобное варево, главное, что горячее. Заварили чай, причем Васятка бросил себе в кружку столько заварки, что Антон обеспокоился.

– Тебе плохо не станет?

– С этого? – удивился проводник. – Не, с этого только хорошо будет. Спать без ног уложусь.

– Да ты и без чифиря, намедни, спал без ног, без рук. Зверя храпом пугал! – засмеялся Антон. И, пока они еще не уснули, решил изложить Васятке свою теорию относительно памяти деревьев.

Слушал-слушал Васятка рассказ о деревьях, об их чрезвычайных «способностях», цепочках молекул и не выдержал, спросил:

– А ты случаем не оттуда? – при этом он заглянул в глаза Антону, а оттопыренным большим пальцем правой руки ткнул куда-то в небо.

– Откуда – оттуда? – Антон сразу и не понял, что имеет в виду Васятка.

– Ну, это, с чужих планет? Говорят, они над тайгой летают. И иногда на землю выходят, – при этом попутчик по не совсем понятной ему экспедиции, смотрел на Антона с подозрительностью простоватого следователя из глубинки.

– Нет, Васятка, я – из Костромы.

Что такая в России есть, проводник знал. А вот где находится – знать про то не было ему никакой надобности. На всякий случай головой кивнул утвердительно.

– Да, значит из Костромы, – раздумчиво, с некоторым недоверием произнес Васятка. – Ну, это все равно, считай, что оттуда…

Небо не было таким черным, как на юге в это время года. К счастью, не было и облаков, а потому Антон ощущал себя наедине со Вселенной. Вернее, выходило как-то наоборот – сейчас Вселенная была под ним, а он находился в ее центре. Отдавало манией величия, но все лучше, чем ощущать себя заурядной песчинкой, одиноким пикселем где-то в левом верхнем углу общей картины мироздания.

Антон вспомнил, как год назад, с «подачи» своего дяди-дипломата Юрия Ивановича, не думая о будущем, то есть о последствиях действий в настоящем, он беззаботно отправился на Канарские острова, на Тенерифе, посреди Атлантики, чтобы побывать на фестивале «StarMus». Об этом фестивале знал только узкий круг посвященных и, как проведал о нем дядя Юра, Антон так и не выяснил.

На завтраке в отеле, набирая себе на тарелку салат и продвигаясь вдоль стойки, Антон чуть не «въехал» в мужчину средних лет с копной вьющихся волос. Мужчина стоял перед набором плошек, в которых лежали маринованные перчики, луковички и дольки чеснока. Он никак не мог решиться, взять ли ему чесночину. По доброте душевной Антон решил ему помочь, попробовал объяснить, что маринованный чеснок не обладает такими же свойствами, что свежий, а потому, хотя и вкусен, но большой опасности не представляет. В общем, слово за слово, они разговорились, представились.

– Александрос, я из Греции, – лохматый протянул свободную руку.

– Антон, я из России, – ответил молодой человек, поставив свою тарелку на стойку. – Вы отдыхать приехали, на море?

– Нет, я буду играть на концерте, а также аккомпанировать, когда будут выступать профессор Стивен Хокинг и Алексис Леонов. Это русский космонавт, который первым вышел в космос. Я пишу специальную музыку под влиянием философских и космических теорий.

– Невероятно! – изумился тогда Антон. – Так и я ради этого сюда приехал!

Через два часа они сидели в баре за чашкой кофе, и Антон слушал этого интересного музыканта и его теории, а также исторический экскурс по древней Греции. Конечно, Антон побывал на концерте, обзавелся музыкальным и видеодиском музыки Александроса Хахалиса. Несколько вещей: «Гимн Звездам», «Танец Сердца» и «Полная Луна» – он закачал в свой мобильник и время от времени их переслушивал.

И вот теперь, в тайге, неподалеку от конечной точки экспедиции, он решил послушать эту таинственную музыку. Антон приподнялся, развязал рюкзак и достал свой «мобильник», бесполезный здесь, как телефон, но вполне подходящий, как плеер. Ощущая себя в космической невесомости, Антон «улетел». Телефон выключился, заряд батарей надо было беречь, а потому Антон выставил автоматическое отключение через десять минут после окончания трека. В тишине ночи вдруг чирикнула какая-то пичуга, видно спросонья, а, может быть, и ей что-то приснилось. Антон повернулся на другой бок и молниеносно провалился в сон. Но вот заворочался Васятка, первые лучи солнца уже подсветили небо и скоро должны были добраться и до них.

– Вставай, Антоха, – обратился к нему Васятка, соскочил с телеги, пожурчал струей, отойдя метра на три-четыре к большой сосне, и начал запрягать лошадь, которая и не сопротивлялась, видно запало ей, что такая ее доля – тащить эту самую телегу.

Антон плеснул себе на лицо воды из большой бутыли, отрезал по ломтю еще хранившего свежесть «перевозного» хлеба, «накружил» твердокопченой колбасы – этим и позавтракали. Чай не грели, чтобы время зря не переводить, да и ладно.

Они немного проехали по какой-то старой дороге, заросшей травой, но достаточно твердой, чтобы колеса телеги в ней не увязали. Через час Васятка влез на дерево, хотел убедиться, что в правильном направлении движутся. Крикнул сверху, что каменюку приметную уже видать – часа два еще до нее. Так они и двигались неторопливо, пока лошадь не остановилась вдруг намертво и отказалась делать еще хоть шаг.

– Ну, значит, совсем рядом уже, – решил Васятка. – Туда и оленя не затащить, а не то, что лошадь. А лошадь ведь куда умнее оленя. А Мурка нас вон куда довезла, так она вообще самая умная. Так что дальше идти нам своими ногами.

Мурку выпрягли, но от телеги не отвязали, чтобы не убежала куда подальше из зоны магнитной аномалии. До кратера шли с километр и, когда он открылся, были поражены увиденным. В центре из кратера торчала словно окаменевшая, острая головка ракеты, которая застряла на полпути на взлете. Только была она каменная. Прямо-таки скульптурная композиция «Выход межконтинентальной баллистической ракеты из шахты в сибирской тайге». Антон захотел проверить одну идею: достал телефон, воткнул в него кабель наушников, вкладыши вставил в уши и включил музыку Александроса Хахалиса. Какого эффекта он ожидал, сам не смог бы сказать. Но с первыми же аккордами почувствовал, что его «повело», что ноги сами несут его ближе к кромке кратера. Антон двинулся дальше по наитию, хотя и знал, куда ему нужно попасть – северный склон горы. Там и нужно искать ту самую ель…