Оно спасло ей жизнь.

Бормоча проклятия себе под нос, она провела нервничающего Филиппа мимо волчьих туш. Вопреки опасениям Белль Филипп не шарахнулся от Чудовища, очевидно, оно пугало его меньше, чем трупы волков.

С огромным трудом – поначалу Филипп ни в какую не желал опускаться на колени в холодную снежную кашу, щедро политую кровью, – Белль все-таки удалось взгромоздить Чудовище поперек конской спины, при этом собственную спину она сильно потянула. Чтобы коснуться Чудовища, пришлось перебороть отвращение, однако вопреки опасениям его мех вовсе не смердел... зверем.

От шерсти исходил едва уловимый запах чисто вычищенного хлева, но она не была ни сальной, ни грязной. Девушка мимоходом подумала, умывается ли Чудовище языком, как кошка, или ныряет в водоемы на манер собаки.

Итак, что теперь делать, куда идти?

Снег повалил гуще, и Белль, поглядев на окружающий ее лес, поняла, что совершенно не представляет, где находится. Когда они столкнулись с волками, ей волей-неволей пришлось позволить Филиппу выбирать направление. Белль нахмурилась и посмотрела на небо, но звезд, разумеется, не увидела. Небо заволокло тучами, мела метель, и разглядеть какие-то привычные ориентиры не представлялось возможным.

Девушка никак не могла унять дрожь.

Мыски ее туфель отвердели и покрылись инеем – прямо как паутина, опутавшая замок. Белль почувствовала себя несчастной русской девушкой, которую зимой бросили на произвол судьбы в глубокой сибирской тайге.

Белль никогда не жаловалась на недостаток сообразительности, и сейчас ей совершенно не нравилось решение, на которое намекало все вокруг.

«А ведь я, вообще говоря, дочь волшебницы, – подумала она. – Так... может, я умею колдовать?»

Она закрыла глаза и представила тепло. Солнечные лучи в небесах, пушистые облака... снег тает...

Ничего не произошло.

Белль сжала кулаки и представила огонь. Была не была, пускай вон то дерево ЗАГОРИТСЯ!

Она открыла глаза.

Ничего.

– Я приказываю вам, ветры! – закричала она повелительным тоном. – Отнесите меня домой!

Помолчала несколько мгновений и добавила:

– Пожалуйста?

Снова ничего.

Тяжело вздохнув, она развернула Филиппа и медленно побрела обратно к замку, ориентируясь по конским следам.

Каждый шаг давался с трудом. Белль старалась не удариться в панику из-за потерявших чувствительность ступней, отгоняя подальше воспоминания о прочитанных сказках, в которых девушки замерзали насмерть в безлюдных дебрях.

«Я дочь волшебницы», – твердила она про себя, чтобы не падать духом. Вдобавок ей нравилась эта фраза. В тех видениях она видела именно мать, а ведь до сего дня в ее памяти оставались лишь полузабытое красивое лицо, любящая улыбка и ощущение того, как удобно сидеть на материнских коленях. В этих картинках, чудом уцелевших в памяти, не было ничего волшебного, только ощущение тепла, любви и потери.

Когда они наконец добрели до замка, Белль с ужасом поняла, что он полностью опутан белесой паутиной. Новые ее нити продолжали расти из-под земли, медленно, но неотвратимо.

Щель между створками ворот, через которую она протиснулась, убегая из замка, оказалась полностью затянута нитями паутины, толстыми, как веревки. Однако едва Белль надавила на них в надежде оттянуть в сторону, толстые нити вдруг пошли трещинами и осыпались под ее пальцами. Справившись с потрясением, девушка сообразила, что задача паутины – не выпускать Чудовище из замка, а вовсе не в том, чтобы не впускать.

Несколько ударов – и паутины на воротах как не бывало. Белль открыла железную створку и впустила Филиппа внутрь. Стоило воротам закрыться у нее за спиной, как они тотчас же начали зарастать паутиной.

У дверей замка ее встречала забавная сценка: Когсворт, Люмьер и... какая-то половая швабра стояли, понурившись, время от времени всматриваясь в ночь. Люмьер сочувственно похлопывал Когсворта по плечу рукой-свечой.

При виде Белль все трое подпрыгнули и в изумлении на нее уставились.

– Занесите его внутрь, нужен огонь и бинты, – распорядилась Белль. – Как можно скорее.

– Certainement [конечно, несомненно (фр.)], – воскликнул Люмьер и заспешил внутрь.

– Первая помощь прежде всего, разумеется! – добавил Когсворт мрачно.

Навстречу Белль выскочило множество оживших вещей и безделушек, которых она до сих пор не видела: все стремились помочь. Девушка заметила, как миссис Поттс, источая пар, решительно командует кухонной посудой, велит накипятить воды и принести горячие полотенца.

Пока Чудовище заносили внутрь и обихаживали, Белль неохотно вернулась во двор.

– Спасибо, старый друг, – поблагодарила она Филиппа, похлопывая коня по носу. – А теперь отправляйся домой. Скачи к папе.

Она подвела коня к воротам, вздрогнув при виде медленно разрастающейся ледяной паутины. После того как они осторожно вышли за ворота, девушка по-дружески сильно шлепнула коня по крупу.

Филипп заржал и припустил рысью через лес домой.

Белль стало очень жаль себя, но она уже приняла решение.

– Мне нужна веревка, – объявила она Когсворту, входя в кабинет.

– Да, конечно, сейчас же принесем, – кивнул мажордом, потом опомнился. – Что вам нужно?

– Я не отпущу его, пока не получу ответы на некоторые вопросы, – проговорила Белль сквозь зубы. – Помогите мне его связать.

– Связать? Хозяина? – поперхнулся Когсворт.

– Он бросил моего отца в холодную темницу, а потом оставил меня вместо него! Думаю, учитывая обстоятельства, вполне милосердно будет связать вашего хозяина и усадить в тепле, у горящего камина! – отрезала Белль.

Когсворт колебался.

– Да... Я вас понимаю... хорошо... БУФЕТНАЯ КОМНАТА? Кладовая? Вам нужно...

Он вперевалочку удалился, заламывая руки, – идея подобного святотатства его ужасала.

Белль наблюдала за суетящимися вещами и немного удивлялась тому, как легко она приняла все происходящее. Всего несколько часов назад она узнала о существовании заколдованного замка, а теперь отдает приказы его обитателям, как будто всю жизнь этим занималась. Интересно, что случилось бы, если бы она не пошла в запретное западное крыло? Она так и осталась бы узницей Чудовища? Или стала бы королевой этого места?

Библиотеку она так и не увидела...

Белль не слишком-то доверяла столовому серебру и лично проверила, крепко ли затянут каждый узел. Случалось, им не хватало денег на металл, и тогда отцу приходилось на скорую руку соединять несколько своих изобретений при помощи кожаных ремней и веревок. Так что Белль отлично умела затягивать узлы.

Приехал столик на колесиках, а вместе с ним – миссис Поттс, с горячим чаем и бренди, миской бульона и закрытой супницей, в которой, судя по запаху, лежала обычная пища Чудовища – сырое мясо.