(г) Мы можем также попробовать определить потребности через консультации с экспертами в этой сфере. Эксперты склонны определять потребности, смотря одним глазом на наличные ресурсы. Но тот, кто прожил и проработал в сообществе достаточно долго, может зачастую полагаться на свой опыт в субъективной оценке, которая, как бы то ни было, является хорошим индикатором потребностей. Обобщение мнений, высказанных продуманно выбранными экспертами в области здравоохранения (работники плановых служб организаций здравоохранения, директора медицинских учреждений, доктора, общественные организации, социальные работники, активисты движений за права пациентов и т. п.), может дать нам социально справедливое определение потребности. Этот метод опирается на субъективные суждения выборки индивидов, но его преимущество в том, что он обращается непосредственно к опыту тех, кто наиболее тесно занимается вопросами здравоохранения. Недостаток, конечно, в вероятности, что эксперты будут отобраны по социально несправедливым критериям, — например, отдать (сегодня) в настоящий момент определение потребности в здравоохранении в руки комитета Американской медицинской ассоциации было бы ужасным преступлением с точки зрения социальной справедливости.

Нам надо выбрать из этих разных методов определения потребности такой, который позволит максимизировать социальную справедливость результата. В нынешних условиях работы здравоохранения я бы отбросил (а) совсем и принял бы (б) при условии, что будут учтены легитимные разбросы в предпочтениях, а не разбросы в ощущаемых потребностях, вытекающие из социально несправедливой социальной ситуации или из равнодушия, или ложного сознания. И (в), и (г) предлагают потенциальную методологию для определения нуждаемости в здравоохранении, но ни один из них не является простым в использовании, и оба предполагают вероятность социально несправедливого определения потребности.

Если потребность — это первичный критерий для оценки социальной справедливости распределения ресурсов между территориями, тогда мы сначала должны найти ее социально справедливое определение и систему измерения. Разные методы (с соответствующими недостатками), очерченные выше для системы здравоохранения, могут применяться к любой из категорий — образованию, условиям отдыха, жилью, потребительским товарам и т. д. Непросто решить, какое же определение потребности будет социально справедливым для каждой из категорий. Подходящие методы могут различаться от категории к категории; возможно, удачнее всего определить потребность в потребительских товарах через стандартный (обычный) анализ спроса и предложения, потребности в отдыхе — через анализ относительной депривации, потребности в жилье — через статистический анализ, а потребности в медицинском обслуживании — через анализ экспертных мнений. Все эти вопросы остаются открытыми. Определение социальной справедливости в терминах потребности втягивает нас в изнуряющую дискуссию о том, что есть потребность и как ее можно измерить. Но наш императив остается неизменным — мы должны принять социально справедливое решение по этим вопросам. Иначе наша погоня за принципом социальной справедливости в оценке географического распределения будет лишена всякого смысла.

Концепция вклада в общее благо может быть достаточно просто переведена на язык существующих географических концепций. Здесь нас интересует, как выделение ресурсов одной территории влияет на состояние другой территории. Находить ответы на некоторые подобные вопросы позволяет технология, разработанная в исследованиях по межрегиональному мультипликативному анализу, по полюсам роста и внешним эффектам. Эффекты распространения могут быть полезными или вредными (пример последнего — загрязнение). Понятие вклада в общее благо (или общий «вред» в случае загрязнения) предполагает, что существующая ныне технология будет использоваться для расширения нашего понимания межрегиональных денежных трансферов, межрегиональных связей, пространственных эффектов разброса и т. п. в той мере, в которой они имеют реальные или потенциальные последствия для распределения дохода в обществе. Это непростая задача, как видно на примере проблем, возникших при попытках оценить выгоды городского обновления (Rothenberg, 1967). У этой проблемы два отдельных аспекта. Мы можем пытаться улучшить существующую систему распределения, принимая во внимание существующую комбинацию межрегиональных мультипликаторов, или мы можем принять более радикальный подход и пытаться реструктурировать комбинацию межрегиональных мультипликаторов, реорганизуя саму пространственную систему. Если мы принимаем последний подход, мы ищем форму организации, которая будет более всего способствовать удовлетворению нужд при действии мультипликатора и эффектах распространения, заложенных в определенной модели регионального инвестирования. Общее благо может иметь и второй аспект — увеличение общего совокупного продукта. В этом случае вклад в общее благо приближается к обычным критериям эффективности и роста с включением в анализ внешних и побочных эффектов. При поиске социальной справедливости этот смысл вклада в общее благо должен оставаться вторичным по отношению к значимости последствий распределения.

Я попытаюсь перевести концепцию «заслуг» в географическую систему координат, которая связана со степенью проблемности окружающей среды. Эти проблемы могут проистекать из состояния физической окружающей среды. Некоторые напасти, такие как ураганы, наводнения, землетрясения и т. п., привносят дополнительные сложности в человеческую деятельность. Если есть потребность в каком-то сооружении (скажем, нужен порт в месте, где часты ураганы), то необходимо выделить дополнительные ресурсы для предотвращения возможных разрушений. Учитывая то слабое упорядочивание, которое я предложил ранее для критериев социальной справедливости, это означает, что если объект действительно нужен и он так или иначе будет служить общему благу, то тогда, и только тогда будет оправданно вложение дополнительных ресурсов в его сооружение. Если люди живут на затапливаемых территориях, когда у них нет необходимости жить там, и если они ничего не вносят в общее благо, проживая там, тогда по принципу социальной справедливости они не заслуживают компенсации за те тяготы, которые они испытывают, проживая в неблагоприятных условиях. Если, однако, обстоятельства вынуждают людей жить там (например, отсутствие альтернативы), тогда первичный критерий нужды может быть использован для оправдания компенсации. Тот же ход мысли применим к проблемам, которые порождает социальное окружение. Угрозы (риски), создаваемые преступлениями против собственности, пожарами, уличными беспорядками и другими подобными актами, зависят от социальных обстоятельств. Людям нужна определенная степень защищенности, чтобы они могли вносить вклад в общее благо и чтобы они могли распределять свою производительную силу для удовлетворения своих нужд. Тогда, следуя принципу социальной справедливости, можно сказать, что общество в целом должно нести более высокие расходы на поддержание безопасности в районах высокого социального риска. Это было бы социально справедливо. Тот же самый аргумент может использоваться, когда мы рассуждаем о выделении дополнительных ресурсов группам, чье обеспечение различными услугами частично затруднено: как указывает Дэвис (Davis, 1968, 18), «возможно, желательно было бы обеспечить нуждающиеся группы расширенным объемом услуг, поскольку они не имели доступа к ним в прошлом и не сформировали привычки обращения к таким услугам». Особенно остро этот вопрос встает в отношении услуг образования и здравоохранения для очень бедных групп, недавних мигрантов и т. п. Заслуги, таким образом, могут быть переведены в географический контекст как выделение дополнительных ресурсов для компенсации определенного уровня социальной и экологической отягощенности.