него совершенно отчетливо явствует, что нельзя обращаться с военнопленными хуже (подвергать их дискриминации) по признакам национальности, расы, вероисповедания, принадлежности к роду войск и т. д. Конвенция допускает отклонение только в сторону улучшения обращения (например, в отношении офицеров, женщин, лиц со слабым здоровьем или профессионально одаренных) [177].

Дискриминация в отношении советских военнопленных, истребление комиссаров, коммунистов, командос, парашютистов и пленных женщин являли собой беспрецедентное попрание прав некоторых категорий пленных (не говоря уже об их физическом уничтожении), сформулированных в приведенной статье Женевской конвенции 1929 года.

К этой категории дискриминируемых и уничтожаемых относились также пленные евреи.

ИСТРЕБЛЕНИЕ ПОЛИТРАБОТНИКОВ СОВЕТСКОЙ АРМИИ

Советское государство, которое возникло на развалинах царской России в результате могучего исторического потрясения, каким была Великая Октябрьская социалистическая революция, с первого же дня своего существования оказалось в опасности, вызванной вооруженными интервенциями извне и контрреволюцией внутри.

В 1918–1922 годах молодая Красная Армия в тяжелых и упорных боях изгнала чужеземных интервентов и разгромила внутреннюю контрреволюцию. Эта изумительная победа малоподготовленной армии и ее молодых, поначалу почти совсем неопытных командиров над превосходящими численностью, вооружением, организацией и профессиональным опытом неприятельскими армиями стала возможной лишь благодаря энтузиазму и революционному духу, который охватил сотни тысяч рабочих и крестьян, ставших солдатами и командирами Красной Армии, а также благодаря их беспримерной самоотверженности и героизму. Партия большевиков направила в каждую воинскую часть политических руководителей, которые — действуя плечом к плечу и в тес. ном содружестве с войсковыми командирами — днем и ночью работали над повышением политической сознательности бойцов и командиров, над укреплением дисциплины и боевого духа солдат, поддерживая среди них авторитет командира, преданного революции. Их самоотверженность и мужество беспримерны. В то же время они беспощадно подавляли всякие проявления анархии в рядах армии и предательства в различных звеньях командования.

Институт военных комиссаров явился силой, которая поистине стала соавтором славных побед Красной Армии и тем самым защитила молодую Советскую республику и способствовала ее укреплению. Его роль и значение высоко оценил В. И Ленин, сказавший: «Без военкома мы не имели бы Красной Армии» [178].

Институт военных комиссаров просуществовал в Советской Армии (с перерывами) до октября 1942 года. Отмененный в последний раз в августе 1940 года, он вновь был восстановлен в тяжелые дни неудач и отступления первого периода Великой Отечественной войны —16 июля 1941 года. И опять — как это уже было в 1918–1920 годах — участие военных комиссаров в ликвидации опасности первого, наиболее трудного, периода войны стало весьма существенным и неоспоримым фактором победы. Армия любила своих комиссаров, верила им, видела в них самого близкого и верного друга и руководителя, надежную опору в тяжкие дни неудач и переменных судеб боев, а равно и соавторов побед. Популярная фронтовая песня того времени воспевает комиссара:

Много раз немецким гадам

Наносили мы удар,

И всегда был с нами рядом

Наш любимый комиссар.

Сложили песню мы не даром

И от души ее поем:

Вперед, вперед за нашим комиссаром

В огонь и воду мы пойдем!

Значительно дольше — почти до конца военных действий во второй мировой войне — просуществовал институт комиссаров в советских партизанских отрядах, где комиссары наряду с командирами были подлинной душой отрядов.

Чтобы избежать возможного недоразумения, следует сразу же разъяснить, что гитлеровцы употребляли термины «комиссар» (Kommissar), политрук (Politleiter), политический комиссар (politischer Kommissar) и военный комиссар (Truppenkommissar) не только для обозначения «комиссара» (военного комиссара) батальона, полка, дивизии или политрука роты, батареи и т. д. (старший политрук в фашистской терминологии значился как «Oberpolitruk»), но и для обозначения заместителей командиров по политической части даже в тот период, когда функции и звания комиссаров в Советской Армии были уже отменены. Гитлеровцы часто употребляли и более детальные обозначения: например, «politischer Kommissar in der Тruрре» (для обозначения военного комиссара) и «politischer Kommissar in der Zivilbevölkerung» («гражданский комиссар»), В данной книге при употреблении определения «politischer Kommissar» всегда имеется в виду военный комиссар.

Когда в третьем рейхе созрело решение о нападении на Советский Союз, Гитлер в своих расчетах и планах обратил внимание, в частности, и на комиссаров Советской Армии. Он видел в них одну из тех сил, полное истребление которых считал необходимейшим условием победы, то есть «окончательного уничтожения советского государства».

Зверский замысел истребления комиссаров был впервые раскрыт Гитлером на совещании высших командиров и их начальников штабов в здании «имперской канцелярии» 30 марта 1941 года. На этом совещании (Kommissaren-Konferenz) присутствовали, в частности, Кейтель, Браухич, Гальдер, а также многие командующие группами армий и армиями, такие, например, как Лееб, Манштейн, Гёпнер и другие. Гитлер представил собравшимся свой план нападения на Советский Союз, раскрыл цели этой «кампании», а также способы ее проведения. Он заявил, что война эта, названная им «превентивной», не может вестись рыцарскими методами. Это будет война противостоящих идеологий и рас. Целью ее является искоренение «азиатско-варварского большевизма». Россия не подписала Женевской конвенции. Политические комиссары, которые являются носителями враждебной национал-социализму идеологии, не могут быть признаваемы солдатами. После взятия в плен их следует расстреливать, тем более-де, что есть основания предполагать, что русские не признают членов формирований СС и полиции военнослужащими и, конечно, будут их расстреливать. Это будет победоносная война, но, если немцы не хотят, чтобы через 30 лет ее пришлось возобновить, она не может вестись рыцарски, как на Западе; это должна быть война на истребление. Наряду с комиссарами надлежит уничтожить советскую ли интеллигенцию и сотрудников ГПУ, также являющихся опорой большевистской идеологии. Ликвидация их [то есть всех перечисленных категорий советских людей. — Ред.] не может быть делом военных судов. Армия сама должна действовать организованно и методично… В заключение Гитлер категорически потребовал, чтобы офицерский корпус не просто уяснил его приказы, но и выполнял их безоговорочно: он-де желает, чтобы командиры преодолели свою личную щепетильность и принесли определенные жертвы [179].

Итак, слова Гитлера имели лишь один смысл: генералов открыто призвали к совершению преступлений в отношении офицеров Советской Армии, носящих форму, открыто владеющих оружием, представляющих неотъемлемую часть регулярной армии. У.участников совещания, таким образом, не могло быть даже и тени сомнения относительно того, чего от них — воспитанников военных академий, хорошо понимающих, что такое военные обычаи и международные конвенции, — требует их «фюрер». То был смертный приговор определенным группам сражающегося противника, располагающим всеми правами комбатантов, приговор, вынесенный за 3 месяца до начала военных действий! Это было запланированное с холодным, бесчеловечным расчетом