как отрекли от рода двух девушек, и они сгнили заживо?

— Да! — загудела толпа. — Страшная смерть!

— А потом дочери семей Кедаро и Ноато перед воротами родных домов повесились! — выкрикнул кто-то. — Их матери наутро со скалы кинулись!

— А знаете, почему это случилось? — спросила Таланиэль, глядя на медленно белеющего Кероласа.

— Замолчи!!! — отчаянно заверещал он. — Это дела Совета Старейшин! И не глупой малолетке мешаться в них!

— Да что ты говоришь?! — всплеснула руками Таланиэль. — Так вот, вольные эльфы, юным девушкам, двадцати четырем юным девушкам, сказали, что их отправляют шлюхами и подстилками к человеку или, как старейшины выражаются, вонючей, волосатой обезьяне. Это, конечно, вранье, я знаю людей, которые в сотни раз благороднее, чем вот эта мразь, — она показала пальцем на старейшину, которому стало не по себе под сотнями возмущенных взглядов. — Вот только отправили нас в дар не человеку, а Страннику линии Авари, владыке Артему! Но нам об этом не сказали. Представляете наше отчаяние? Понимаете, почему Иссейа и Мелиаль повесились, а Тианоль и Кейлая пошли на отречение от рода?!

— Святые боги! — в один голос выдохнула толпа.

— Да они же думали, что их на позор обрекли! — горестно вскрикнула какая-то женщина. — Бедные девочки...

— И вот теперь я, перед лицом вольных эльфов, хочу спросить старейшину Кероласа почему от девушек скрыли то, к кому их отправляют? — подошла к затравленно оборачивающемуся пожилому эльфу, которого горожане окружили со всех сторон и смотрели на него с такой ненавистью, что его передергивало. — Все хотят знать ответ?!

— Да!!! — взревела толпа.

— Отвечай, тварь! — выплюнула Таланиэль.

— Да потому, что раз мы так приказали, то вы должны были лечь хоть под человека, хоть под орка, хоть под тролля! — надрывно заверещал Керолас. — Вам же было сказано, что от этого зависит судьба всего Заповедного леса! Так как эти идиотки посмели отрекаться и вешаться?! Надо было приказ выполнять, а не дурью маяться! Все же хорошо потом стало. А что поздно узнали? Так и что с того? Зато урок получили! Подчиняться научились. Идиотки сдохли? По заслугам! Раз старейшины говорят, что надо так, значит надо именно так! И никак иначе! Подчинились бы, остались живы!

— Вы видите какие чудовища, какие адские твари вами правят, вольные эльфы?! — показала на трясущегося от гнева и страха старейшину. — Они любым из вас пожертвуют, любого погубят, если это взбредет в их головы, если им это понадобится для каких-то грязных и подлых целей! А их цели все грязные и подлые! До чего мы докатились, вольные эльфы?! Старейшины нашего народа — все до единого скоты и подонки, ни в одном из них не осталось ничего доброго и светлого! Они служат Тьме и Смерти, они отреклись от Света и Жизни!

Таланиэль что-то вело, что-то невидимое и непонятное, но при этом настолько высокое и надмирное, что она не знала, как его назвать. Но девушка ощущала, что вправе судить и карать. И была намерена это сделать.

— Что ты несешь, дура?! — взвыл старейшина, лихорадочно оглядываясь, но ни в одних глазах он не видел ни капли сочувствия, только яростную, дикую ненависть, и переживал, что сглупил, выйдя к толпе без охраны. — Да...

Больше он ничего не успел сказать — кто-то поднял с земли камень и швырнул в Кероласа, вбив ему не сказанные слова вместе с зубами в глотку. А затем на него обрушился град камней и ударов палками. Таланиэль удовлетворенно улыбалась, глядя на это. Затем жестом попросила эльфов расступиться, подошла к умирающему и наклонилась над ним.

— Теперь ты понял, что такое боль и горе, тварь? — тихо спросила она. — Раскайся, и ты спасешься.

-Мне не в чем раскаиваться, глупая девчонка... — прохрипел старейшина, дернулся и замер, закатив глаза.

— Ты сам выбрал, — уронила Таланиэль.

Она не знала, как сделала это, но перехватила отлетающую душу и направила ее в особое место Серых Пределов, сопроводив приговором. Кероласу предстояло мучиться тысячи, если не десятки тысяч лет. Избавиться от мук было очень просто — всего лишь искренне раскаяться в своих действиях. Но беда в том, что такие не были способны на искреннее раскаяние, они считали себя во всем и всегда правыми. Поэтому бывшему старейшине предстояло пройти очень многое, а потом его ждало уничтожение оболочек души и прохождение всего цикла перерождений заново.

— Этот подох, но остались другие! — обернулась к толпе девушка.

Эльфы снова яростно взревели и ринулись к богатым особнякам. Они сметали охрану, не обращая внимания на стрелы, которыми их забрасывали из окон. Никто из старейшин Заповедного леса не рассчитывал на такое, не представлял, каким кошмаром для них обернется желание продемонстрировать свою власть над чернью. Их вытаскивали из домов, вешали, забивали палками, насаживали на колья, затаптывали, разрывали на куски. При этом только их самих, семьи никто не тронул. Странно, но факт, казалось, нечто невидимое не дает причинять вред женщинам и детям.

— Все по заслугам... — шептала Таланиэль, идя по следам толпы. — Все по заслугам... Как вы отнеслись к другим, так теперь отнесутся к вам... Это высшая справедливость...

Она отслеживала каждую уходящую душу и спроваживала ее туда же, куда спровадила душу Кероласа. И эльфийские маги это поняли, поскольку смотрели на девушку с неприкрытым ужасом, осознав, что столкнулись с чем-то надмирным.

Наконец остался только особняк главы Совета, Фареласа Окийо из рода Золотых Искр. Его окружил пузырь магической защиты, сквозь который толпа прорваться не сумела и только окружила его.

— Пропустите, — негромко произнесла Таланиэль, однако ее прекрасно услышали и тут же расступились.

Родители шли вслед за ней и понимали, что сейчас их девочку ведет кто-то могучий. Сейчас это не она, а нечто намного большее. За ними двигались Гаира и Лонара в бронескафандрах. Воительницы молчали, только переглядывались, тоже поняв, что стали свидетельницами чего-то невероятного. А в таком случае лучше помолчать, чтобы не нарваться. Однако на «Петроград» о происходящем сообщили, там не сразу поверили, а затем велели помогать аватаре божества всем, чем смогут. В Заповедный лес срочно вылетели Иллениэль, Инара, Кериан и Карл Генрихович.

— Фарелас, выходи на суд! — голос Таланиэль грохотал и перекатывался, это говорила не она, говорила, как минимум, какая-то богиня, как бы не сама Лесная Госпожа, которой эльфы издавна