– Вам, парни, не по карману мои цены, –рассмеялась я в ответ. – Поэтому я и делаю ставку на сочинительствосексуальных книг. Однако чихаю я на ваши мнения, – добавила я. –Почему бы вам не оставить меня в покое?

К этому времени стол ломился от выпивки и закуски,заказанной парнями. Мария, казалось, получала удовольствие от всегопроисходящего, я же хотела побыстрее избавиться от этих подонков. Если они неисчезнут, тогда уйду я.

Ну и вот, как только я предложила Марии оплатить наш счет ипойти куда-нибудь в другое место, длинноволосый юнец вскочил и сказал:

– Ох, одну секунду. Мне нужно позвонить, однако я скоровернусь, хорошо?

– Эй, а мне нужно сходить отлить и заодно купитьгазету, – воскликнул второй и последовал примеру первого. Третьему нельзябыло отказать в прямолинейности.

– Встретимся попозже. Спасибо за выпивку изакусь, – и он возглавил массовое бегство из-за стола.

– Что же это такое? – воскликнула я. – Чтоздесь происходит?

Официант подошел и рассмеялся.

– Они вас надули, не так ли?

– Что вы имеете в виду?

– Это в их стиле. Мы не можем не пускать их, потому чтоони одеты, как требуют правила, даже если их одежда иногда и грязная. Но этошайка паразитов, наживающихся за счет девушек. Сейчас я узнал вас. Вы Ксавьера,которая недавно приехала из Штатов! Правильно?

Я утвердительно кивнула.

– Должно быть, они вообразили, что вымиллионерша, – мягко сказал он. – Во всяком случае, они оставили вамсвой счет для оплаты.

Я была дружелюбно расположена к этому приятному пожиломумужчине, который относился ко мне с уважением и пониманием, но затем и оногорчил меня.

– Извините, мисс Холландер, – сказал ондвусмысленно ухмыляясь, – поскольку я был уверен, что вы за них заплатите,я все включил в один счет.

Я выхватила счет из его руки и взглянула на него – околосемидесяти гульденов или двадцати пяти долларов; к счастью, у меня в кошелькебыло достаточно денег, чтобы заплатить. Но этот урок знакомства спаразитирующими голландскими парнями обошелся мне дорого. В хорошие старыевремена им бы это даром не прошло. Я чувствовала себя вправе вывалять этихдешевок в дерьме с головы до ног. Да и себя с Марией тоже за то, что мы такдешево купились.

Мы немедленно ушли, и я предложила Марии сходить в«Парадизо» («Рай»), который когда-то служил местом сбора амстердамской богемы.Но она сказала, что все переменилось и бар превратился в любимое пристанищехиппи всех мастей. Мы завершили свой поход в «Шерри Бодега», пропахшем виномтрехэтажном заведении, открытом с четырех до семи вечера. Затем Мария привеламеня в дискотеку отеля «Хилтон». Велосипед являлся главной темой в оформлениидискотеки: даже вход был выполнен в форме велосипедной рамы. Это хороший бар схорошей дискотекой, привлекающий хорошую публику. Мы потанцевали там снесколькими одиночками-мужчинами, ожидавшими приключений, но, должнапризнаться, большинство из них не показалось мне привлекательными. Я узналакое-кого, знакомого по дням моей юности и кто, как мне сообщили, был женат илипо меньшей мере был когда-то женат, а сейчас вышел на охоту. Вскоре мы покинулидискотеку и пошли в другую – «Вум-Вум».

Хотя в Амстердаме клубы открыты допоздна, мы не получилифантастического удовольствия от их посещения, поэтому закруглились пораньше, ия подвезла Марию до ее дома.

Вернувшись вечером домой, я чувствовала себя подавленной –подавленной тем, как ко мне отнеслись люди, которым я не причинила никакоговреда, эти грубые, неопрятные и непривлекательные типы в барах и на улицах.Голландцы, казалось, ничуть не изменились и продолжали оставаться такими же,неуклюжими, как подростки, в отношениях с женщинами; и я сомневаюсь, что оникогда-нибудь повзрослеют и поумнеют.

Несколько следующих дней я провела дома, занимаясь чтением исочинительством. Я наслаждалась тишиной и покоем и в то же время скучала помногочисленным друзьям, телефонным звонкам и вечеринкам, к которым привыкла вНью-Йорке.

В пятницу я опять выбралась в город и встретила Неда, чейтелефонный номер мне дали друзья в Нью-Йорке. А Нед привел меня к Лео.

Остальное вы знаете. Хоффманы и я быстро стали большимидрузьями, а вскоре мы отбыли в Париж.

Мы вернулись в Амстердам и почти месяц регулярно встречалисьдруг с другом. Но я все еще продолжала жить дома, что, честно говоря,действовало на меня угнетающе. Май сменялся июнем, и мне нужна была отдушина. ИЛео с Марикой снова оказали мне услугу.

Сен-Тропез на французской Ривьере!

Кем бы ни был старый добрый святой Тропез, я сомневаюсь, чтоон когда-нибудь мог вообразить, что его имя украсит один из самых фешенебельныхкурортов Европы.

Он был, как я выяснила, христианином-центурионом в первомвеке нашей эры. За свою веру он был обезглавлен по приказу императора Нерона,затем его тело вместе с собакой и петухом бросили в лодку. Замысел заключался втом, что петух и собака сожрут останки христианина… но они этого не сделали.Лодку, обезглавленное тело, собаку и петуха выбросило на берег французскойРивьеры. Тропез был немедленно возведен в ранг святых за мученическую кончину иуспешный вояж, а место, куда была выброшена лодка, назвали Сен-Тропез.

В начале июня Лео и Марика взяли меня с собой из Амстердамана юг Франции, и мы провели целый месяц в доме их друзей, известной французскойсвинг-пары, которую звали Марсель и Брижитт. У них была сказочная вилла вРаматюэлле, в двадцати минутах езды от Сен-Тропеза.

Французская Ривьера, как вам известно, представляет собойюжную часть страны на побережье Средиземного моря. В нескольких сотнях мильнаходится уютное княжество Монако и итальянская граница, а к югу, в море, лежатострова Корсика и Сардиния.

Климат Лазурного Берега, отражающий все великолепиеСредиземноморья, субтропический и пользуется успехом круглый год. Трудноповерить, что здешние места расположены на одной широте с Чикаго и Торонто!Причиной такого контраста является сирокко, горячий ветер, дующий через всеСредиземноморье из Северной Африки и круглый год поставляющий туда горячийвоздух.

Мы приехали в Сен-Тропез до открытия «горячего» сезона,поэтому он не был так переполнен отдыхающими, как летом. Город сам по себеневелик и является центром притяжения для богатых умников, свингеров-владельцевяхт и прекрасно сложенных тел любой наклонности.

В Сен-Тропезе возможно все и всякое; самое выходящее зарамки приличия поведение не вызовет даже удивленного поднятия бровей.

Наши хозяева, Марсель и Брижитт, были изящны и приветливы.Марсель спокойный, уравновешенный бизнесмен, в возрасте пятидесяти лет, а еговеселой жене – около тридцати восьми. Хотя они женаты давно, дети у нихпоявились довольно поздно – мальчик пяти и девочка двух лет.