– Мы ходили на практику в этот парк, – пробурчала Зарифа, садясь у окна. – Они его типа отреставрировали, испортили всё.

Я благодушно посмотрел на парк. Камни как-то мало меня волновали. Деревья и цветы выглядели хорошо. Струи испорченного реставрацией фонтана красиво переливались на солнце. Скатерть на столе тоже радовала глаз красивым, глубоким фиолетовым цветом.

Последним пришёл Ниязи. О его появлении мы узнали заранее по громкому двойному смеху из холла. Очевидно, наш друг и официант, встречавший нас у входа, были давно знакомы. Ниязи подошёл к нам.

– Что ты опаздываешь, э-э-э? – капризно протянула Сайка, с той самой интонацией, которая для меня обычно не сулила ничего хорошего. – Я такая голодная, ужас просто!

– Виноват! – вскричал Ниязи, потом запустил руку в карман болтавшихся на нём джинсов, выудил оттуда маленький пистолет, сунул его в рот и, под сдавленный писк Сайки и короткий мат Джонни, нажал на курок.

– Классная штука, да?! – хвастливо спросил он, совершив эту процедуру. Усевшись на стул возле Сайки, он повертел обслюнявленным пистолетом перед её носом. Сайка истерически всхлипнула: в последнее время у неё совсем не ладилось с нервами.

– Это что ещё за фигня? – поинтересовался Эмиль.

– Это ингалятор! – восторженно завопил Ниязи. – Я сам его сконструировал и отпечатал на 3D-принтере! Хотите такой?

– Нет, спасибо. – Зарифа поджала губы, откинулась на стуле и сцепила руки на груди.

– Я хочу, – загорелся Джонни. – Это ох…ная вещь. А у меня хронический тонзиллит.

– Я больше не хочу есть, – пожаловалась Сайка.

– Здесь отлично готовят, – подбодрил её Ниязи. – Хотите, фокус покажу? – Прежде чем кто-то успел сказать, что мы предпочли бы обойтись без происшествий, он выхватил у Сайки меню и открыл его на странице с супами. – Вот, видите? Здесь суп с морепродуктами.

– Где? – оживилась Сайка. Она очень любит морепродукты, чем экзотичнее, тем лучше.

– Вот. С осьминогами, мидиями, русалками…

– Хочу его! – запищала Сайка.

– А теперь спорим, что, если мы его закажем, нам скажут, что именно его они сегодня приготовить не смогут? – хитро прищурился Ниязи.

– Реально? – вяло сказал Мика.

– В любой харчевне всегда есть блюдо-призрак. Оно указано в меню, но его никогда не подают, – пояснил Ниязи. Этот факт не произвёл ни на кого впечатления, но я задумался. Есть что-то печальное и поэтичное в блюде, которое никто никогда не отведает. Это как женщина, с которой у тебя мог бы быть роман, но никогда не будет.

Подошёл оживлённый официант, который обращался с нами, как со старыми приятелями, и вовсю кокетничал с Сайкой.

– Я буду суп с морепродуктами, – сказала Сайка.

– К сожалению, сегодня мы его не можем приготовить. – На лице гарсона появилась виноватая улыбочка. – Но могу порекомендовать… – Он наклонился и начал тыкать пальцем в меню, что-то воодушевлённо объясняя. А я повернул голову в сторону единственного, помимо нашего, занятого столика и вдруг увидел своего одноклассника Сеймура, который перевёлся из нашей школы в другую в девятом классе. В начальных классах, помнится, мы даже дружили.

– Сёма, привет! – крикнул я, забыв, что мне полагается сейчас вообще-то тихо-мирно лежать в могиле, и взмахнул рукой высоко над головами собравшихся. Сёма обернулся, ища глазами окликнувшего, пару раз его взгляд безразлично скользнул по мне, после чего с недоумённым видом он вернулся к своим делам. Я пожал плечами.

– Что за Сёма? – спросил Ниязи, как мне показалось, почему-то ревниво.

– Учились вместе до девятого класса.

– А что он, не узнал тебя? Наверное, думает, что ты умер, и теперь не знает, как реагировать.

– Да его вроде нет даже у меня в друзьях на Фейсбуке. Откуда ему знать, что я умер? Я вообще думал, что он давно за границей, – попытался я оправдать собственную глупость.

– Иногда посторонние люди интересуются нами больше, чем мы можем себе представить, – философски заключил Ниязи и принялся рассовывать по карманам пакетики с коричневым сахаром.

Тогда для меня должен был прозвенеть первый тревожный звоночек, но, видимо, что-то отвлекло звонаря.

– Что вы думаете делать теперь? – спросила Зарифа, когда трапеза подошла к середине и мы уже не были настолько голодны, чтобы не суметь поддержать светскую беседу.

– По-моему, пора сказать всем, что ты не умер. – Сайка отложила вилку и прильнула ко мне, ластясь, как кошка.

– Я тоже так считаю, – быстро произнёс Эмиль.

– Шутка зашла слишком далеко, – добавил Мика.

– Вот именно! – воскликнул Ниязи, подскакивая на стуле. – Вот именно! Назад пути нет. Ты обречён быть официально мёртвым до самого конца!

– До какого конца? – решил уточнить я на всякий случай.

– Ну… пока это сможет поддерживать интерес к тебе. Как только мы почувствуем, что тебя начали забывать, ты – хоп! – и восстанешь из небытия! Это снова вернёт к тебе интерес. А там видно будет. – Очевидно, Ниязи построил долгосрочные планы по продвижению нашей группы. Оставалось лишь догадываться, какой он имел интерес в этом деле. С нашего концерта, например, он не получил ни копейки, потому что мы с ним ни о чём не договаривались, он навязал нам свои услуги добровольно.

– И как мы будем? – с сомнением спросил Джонни.

– Можем выпустить ещё альбом. – Оказывается, я уже всё обдумал, втайне от самого себя. – Типа как я написал много песен, и вы нашли черновики среди моих вещей, доработали всё и записали новый альбом. Такое вполне могло бы быть.

– Всё логично! – радостно поддержал меня Тарлан, которому очень понравилось играть в составе нашей группы.

– Мне надоело, что все мне сочувствуют! – возмутилась Сайка. – Тётя уже нашла мне жениха! Каждый раз приходит к нам домой и на мозги мне капает, чтобы я с ним встретилась!

– Да? И что за жених? Хороший мальчик с перспективной работой? – ехидно спросил я.

– Да, представь себе! Илькин этот.

– Это который лайкает все твои фотки и посылает смайлики с цветами?

– Да! Увидел мои фотки и теперь требует познакомить нас. Они мне надоели!

– Ты скажи тёте, что любишь меня. Как бы ещё не так много времени прошло с моей смерти, ей не кажется?

– Да она не знает, что такое любовь! – Сайка включила «королеву драмы»; волосы растрепались, руки заломлены. Подозреваю, что ей, несмотря на то что она пытается быть «выше всего этого», очень хочется замуж, желательно за меня, а когда жених считается погибшим, это может затруднить процесс бракосочетания. Официально я, конечно, жив, но объясняться с участливыми родственниками – то ещё удовольствие. Неизвестно, что они сочинят, чтобы уложить эту нетрадиционную историю в свои тесные головы.