– Да не помню я, какой…

Не успела Джина договорить, как я выпалила:

– А зачем ты с Вивиан целовался?

Томас аж дар речи потерял:

– Я же… тебя прикрывал…

Джина, смеясь, оглянулась:

– Что, правда целовался? С самой Вивиан Джемисон! Ух!

Лицо Джины показалось мне очень знакомым. Но откуда?

– Да ну вас, – отмахнулся Томас.

– А названия ее фильмов вы пробовали? – спросила я у Джины.

– Нет, – она моментально стала серьезной. – Посмотрим в ее биографии, – она открыла какой-то файл.

Хотела я сказать, что и по памяти все их перечислила бы. Но хвастаться, меня в детстве учили, нехорошо. А по-моему, люди и не подумают догадаться, какой ты замечательный, пока ты сам им не сообщишь!

Джина копировала названия одно за другим, вставляла их в строку пароля и жала ввод. Она дошла до половины внушительного, не менее трех десятков пунктов, списка. Но результата все не было.

«Моя жена – королева», – ввела она следующее название.

– Неправильно! – сказала я. – Фильм называется «Моя жена – не королева».

– Тебе не кажется, что так название меняется на совершенно противоположное? – с усмешкой сказал Томас.

– У них опечатка!

Уж мне-то не знать! Я смотрела фильм пять раз. Нет, даже раз двадцать, если считать те вечера, когда я ставила фильм фоном, а сама готовила ужин или укладывала спать какого-нибудь младенца.

Джина попробовала верное название. Ура! Почта открылась!

– Так, что тут у нас? – как ни в чем не бывало произнес Томас и всмотрелся в ряды названий писем.

Нет, вы видали? А восхищение? А «спасибо» за подсказку? А «Алисия, что бы мы без тебя делали»?

– И что бы вы без меня делали, – невинным тоном произнесла я.

– Да, – кивнул Томас, не отрываясь от экрана. И обратился к Джине: – Можно как-то спасти их от уничтожения?

– Без проблем. Поменяю пароль – и все дела, – откликнулась Джина и быстро-быстро застучала по клавишам. – Пока она разберется, почему не открывается ящик, мы успеем их сохранить.

– Смотри-ка! – сказал Томас удивленно. – Письмо называется «Милый божок»! Может, мы все же попали в яблочко?

Не мы, а я! Это я залезла в ноутбук, я нашла название ящика и я подсказала пароль! Да он мне должен половину своей зарплаты за этот месяц отдать! Впрочем, ладно. Он и так, поди, не шикует. Отдал все деньги за костюм и не может даже квартиру снять.

– Сколько у тебя зарплата? – спросила я.

Джина произнесла только:

– Хе-хе.

Томас ответил:

– Десять тысяч в неделю.

Ого. Это же… это же… полмиллиона в год! Может, все же намекнуть, что уже целый день я работаю за него?

– Ну, готово, – Джина была очень довольна собой. – Распечатать или с экрана почитаете?

– С экрана, – сказал Томас.

Джина встала и потянулась:

– Садитесь, я пойду перекушу. Еще не обедала.

Томас опустился на ее место, я подтянула ближе соседний стул и тоже села.

– Посмотрим в последних, – пробормотал Томас.

Штук шесть отправленных писем были за вчерашнее число. (Те, одинаковое ругательное название которых я видела в ноутбуке у Вивиан.) Ниже были письма за август – то есть следовал перерыв в переписке почти два месяца. Томас открыл самое свежее письмо: оно содержало, похоже, всю переписку за вчера – в виде цитат лесенкой. Поэтому, чтобы понять, кто что на что говорил, читать надо было снизу вверх. Было там следующее:

И на это следовал ответ с мейла «Вашингтон 52»:

Потом подряд шло три письма Вивиан, с интервалом в несколько часов, – без ответа. В них требования переходили в угрозы всяческими расправами. Но не было ни имен, ни каких-то других указаний на то, кого именно она требует вернуть.

Затем адресат отвечал:

Две последних записки были от Вивиан, в них она объявляла, что знает, к кому обратиться за помощью.

– Все понятно, – сказала я. – Сначала Вивиан просила вернуть Петера. Вчера! Значит, Гермес привез его ко мне сразу после того, как украл!.. А потом она заявила, что ей поможет кто-то… И этот кто-то Швайгер, который и помог – украл Петера сегодня!

Томас внимательно выслушал мою расшифровку и стал разбивать ее в пух и прах (по крайней мере, говорил он с таким видом, как будто разбивал):

– Во-первых, с чего ты взяла, что Вашингтон – это Гермес? Такой адрес заводят самые обычные люди.

– Он шифруется, ведь понятно! Джина может вскрыть его ящик?

– Почту олимпийцев вскрыть невозможно, – ответил он кратко.

– Ты же сказал, что это не он!

– Тогда тем более. К чему рыться в письмах непричастного к делу человека?

Ему бы в воспитательницы детского сада идти, а не в сыщики!

А «воспитательница» продолжила гнуть свою линию:

– Во-вторых, с чего ты взяла, что речь идет о Петере? Может быть, они не могут поделить любимую собаку!

Ну что тут скажешь? Может быть, конечно.

– Не видела я фотографий Вивиан с собаками, – только и оставалось пробурчать мне.

Томас не обратил не мое бурчание никакого внимания. Он отыскал письмо с темой «Милый божок» и открыл его. Письмо было не очень длинным, но очень сердитым. Вивиан говорила о том, что, если он еще раз позволит себе выкинуть такое, она его по стенке размажет, да еще и голову оторвет. И пусть попробует выжить после всего этого! (Похоже, название письма содержало сарказм.)

– Вот! – сказала я. – Она намекает на его бессмертие – значит, это Гермес!

– Да? Может, еще она намекает на то, что она не женщина, а робот-убийца? Вон что она собирается с ним сделать!..

Я угрюмо хмыкнула. Томас сказал:

– Лучше бы она вместо того, чтобы выразительно ругаться, назвала б его по имени хоть раз – Джоном там или Дени.

– И он бы стал ее слушаться? – с сомнением сказала я.

– Нет. Ты бы успокоилась, – веско сказал Томас.

– С чего ей называть его Джоном, когда он – Гермес?

– Вряд ли мы в этих письмах вообще что-то найдем.

– А вдруг?

– Хочешь, читай их сама. Мне надоело видеть эту бредовую ругань. – Он встал. – Ты не проголодалась? Сходим в кафе? Оно тут, на крыше.