И лишь в свою шестнадцатую зиму, практикуя магию в промерзшей горной пещере, я поняла, отчего твой взор так долго не падал на эти земли.

Ты пока не стала страшнее холода и голода. Тебе пока нечем было сломить суровый северный народ.

Что Принца заберу с собой, я объявляю сразу.

Ведь вряд ли Хозяин леса отпустит его, если я погибну в пути. А еще я почти уверена, что Каменная Дева – это та самая «каменюка», которую Другая опасалась больше прочих отверженных, и идти к ней в одиночку мне совсем не хочется.

Но если первый аргумент я приберегаю для себя, то о втором говорю открыто:

– Если бы забрать яблоко из сада было так просто, вы бы и сами справились.

Хозяин только причмокивает губами и качает головой.

– Я даю слово, что вернусь, если слова в этом мире еще чего-то стоят. Или свяжите меня чарами для надежности.

А вот на это он прищуривается, принюхивается и кивает:

– Хорошо. Обойдемся без чар, но раз с тобой идет друг, возьмешь заодно и моего.

Заслышав уже знакомый писк, я опускаю взгляд и вижу одного из бруни, карабкающегося по моей штанине. Затем он перебирается на рубаху, едва окончательно не оторвав рукав, надорванный лишними, и вскоре устраивается на правом плече.

И все же это мех, а не пух… плотный такой, сероватый мех. Наверное, поэтому и весит бруни немало, хотя с виду совсем кроха.

– Как сорвешь яблоко, – говорит Хозяин, когда мы выходим из дома, – передай бруни, и он вернется ко мне. А еще не смей ничего есть в ее саду. Дева хитра и жестока, обычных ягодок там не растет.

– Очень вдохновляет, – бормочу я, и он смеется.

И тут же расцветает, ступив босыми ногами в траву. В прямом смысле расцветает. Из коричневой кожи его загорелых рук пробиваются листочки да бутончики, в радужных волосах набухают почки, а по лицу и шее ползут вьюнки. Хозяин будто даже становится выше ростом и шире в плечах, и теперь язык не поворачивается назвать его стариком. От земли к нему тянутся длинные толстые стебли, по пути встречаясь, переплетаясь, и зеленым посохом ложатся в крепкую мужскую ладонь.

Тук-тук-тук – бьет Хозяин посохом о землю в такт своим шагам, и я вижу, как почти исчезнувшего в цветочном озере Принца буквально выплевывает на поверхность. И падает он не обратно в трясину, а на твердую почву.

Падает и не встает.

Я подбегаю к Принцу, опускаюсь рядом на колени, трясу его за плечи и, уловив ровное дыхание крепко спящего человека, гневно смотрю на подоспевшего Хозяина:

– Разбудите его.

– О таком уговора не было, – улыбается тот, и мне в ухо визгливо хохочет чудом не свалившийся бруни. – Хотела забрать – забирай такого.

«Не расслабляйся среди отверженных, – напоминаю я себе. – Он может казаться сказочным и милым, а потом посадить тебя в соседнюю с Принцем клетку памяти».

Я стискиваю зубы, встаю и, отступив на несколько шагов, призываю силу. Страшно, что она опять упрется в незримую преграду, но нет: обожающий форму свет толстыми гибкими лозами устремляется к Принцу, ныряет под него, окружает со всех сторон прозрачным коконом, внутри которого тонкой простыней стелется тьма. Ее приходится выпустить почти целиком, настолько мало ее в моих жилах, но иначе свет может обжечь, поранить, навредить…

Когда готовый кокон взмывает над землей, поднимая Принца, я снова смотрю на Хозяина. Без злорадства или гордыни, скорее устало, а в ответном взгляде вижу бездну удивления.

– Маг светотени, – качает он головой. – И ты даже не попыталась меня одолеть, с такой-то силой?

– С какой?

Всегда считала свои силы довольно посредственными и бесполезными в большинстве испытаний. К тому же он не знает, что это вся моя тьма, а остальное где-то летает в облике птицы. Я порой тянусь к ней, осторожно нащупываю мерно бьющееся сердце Кайо и отступаю. Он жив и, кажется, доволен, поэтому пусть и правда остается на месте, как советовала Другая.

– Занятно, – бормочет Хозяин в усы. – Может, и добудешь мне яблочко…

– А прежде вы в успех не верили? – усмехаюсь я.

Он только плечами пожимает, и из покачнувшихся волос с писком вываливаются несколько бруни.

– Всякое случается… Сад совсем близко, всего один лесок миновать, но на этом пути хватает нечисти. Кого только не встретишь…

Действительно, кого только…

– Я встретила двойника, – вдруг выпаливаю, пока не передумала. – Она сказала, что рождена моей сутью, но прежде была кем-то другим. Другими. Она знала все обо мне, показывала прошлое и вела себя как мое… мое…

– Отражение, – заканчивает Хозяин, и изменчивые глаза его вспыхивают солнцами. – И где же она? Где?

– Сначала скажите, кто она такая.

Он щурится, клонит голову туда-сюда, и маленькие человечки качаются на косах, будто матросы на такелаже, и наконец отвечает:

– Королева свезла на остров немало волшебных зеркал. Одно из них разбилось, и ты повстречала его Осколок. Редкость в наших краях. Большая удача, коли готов смотреть в глаза правде. И страшная мука, если нутро твое гнилое, как прошлогодний паданец. А еще… ты задавала ей вопросы?

– Вопросы? – хмурюсь я. – О чем?

– Обо всем. Об острове. О себе. О том, о чем собиралась спросить меня. Зеркала связаны, многое видят и слышат, многое знают. И будучи тобой, Осколок мог и ответить.

А я потратила шанс на всякие глупости. От досады щиплет глаза. Или от необъяснимого, нелогичного чувства потери чего-то важного. Части себя…

– Если бы ты привела ее ко мне, – продолжает Хозяин, – мы бы сразу договорились. Отличный обмен, и не пришлось бы никуда идти.

– Она умерла, – говорю я резче, чем собиралась. – Пожертвовала собой, спасая меня.

Он опускает вмиг потухший взгляд:

– Ну, «умерла» – неверное слово. Впрочем, это делает тебе честь.

– Вряд ли я настолько благородна, – морщусь я.

– Стоило повнимательнее вглядеться в отражение.

И с тихим вздохом он отходит на несколько шагов, снова стучит посохом, и клубок, вырвавшись из моих рук, падает в траву и катится прочь.

Путь его отследить несложно по дрожанию бутонов и сломанным стебелькам, но проводник словно боится быть потерянным, так что порой выпрыгивает на поверхность, крутится в воздухе, машет свободным концом и снова прячется.

Я не прощаюсь с Хозяином, ведь собираюсь сдержать обещание и вернуться, и все же он кричит мне в спину, стоит только оказаться у края поляны:

– Обманешь – и бруни тебя убьет!

Я улыбаюсь, слушая воинственный скрежет крошечных зубов возле уха, взмахом руки посылаю парящего Принца вперед и сама иду следом.