Алена упрямо открывала окна настежь всю вторую половину января и весь февраль. Когда становилось невыносимо холодно, Леонид их закрывал, но через час она снова распахивала хотя бы одно, в спальне. Словно она вдруг стала птицей и сидеть в клетке противоречило ее новой натуре. Происходи все весной или летом, пусть холодным, как в десятом году, когда в июле едва не выпал снег, открыла и открыла, не страшно. Но зимой-то в чем смысл? Душно? Есть вытяжки. Целых десять штук плюс два кондиционера на стандартную московскую квартирку в сто сорок три квадрата. Более чем достаточно. Воняет? Чем? Или кем? Какие аргументы? Мылся Леонид ежедневно, табак не курил, химические опыты не проводил. Зачем так яростно проветривать, выгоняя с потоком сквозняка весь домашний уют?

«Все-таки дело было во мне. – Зимин вздохнул. – Уж не знаю, чем от меня вдруг стало разить, но в последний месяц совместной жизни Алена шарахалась от меня, как черт от ладана. Не может быть, чтобы без причины. Она вообще как-то резко изменилась после двухнедельного отдыха в ведомственном санатории. Поначалу звонила, щебетала, что ей все нравится, что там замечательные процедуры, всякие тонизирующие мази, капельницы… а потом вдруг перестала звонить. И по возвращении вела себя очень отстраненно. Может, познакомилась там с кем-то? И начала беспрестанно открывать окна, жалуясь на жару и духоту. Так ее и сдуло попутным сквозняком…»

Мысль об открытом окне возникла сразу, как только Леонид вошел в квартиру. Откуда-то со стороны кабинета тянуло вечерней прохладой. Не кондиционированной, а натуральной. И доносились уличные звуки.

У Леонида екнуло сердце. Неужели… она вернулась? Почему тогда нигде не зажжен свет?

Зимин буркнул «свет», стараясь не топать, подошел к двери кабинета и второй раз за сегодня обмер.

В комнате царил беспорядок, называемый в народе «бардаком». Практически все было перевернуто либо заметно сдвинуто. Кресло лежало вверх колесиками, диванчик выехал почти на середину комнаты, книги с полок были сброшены, этажерка с сувенирами опасно накренилась, зацепилась углом за штору и только поэтому до сих пор не рухнула. Жаль, что стоявшим на этажерке безделушкам зацепиться оказалось не за что. Теперь они валялись под окном кучей художественного мусора. На месте остались только рабочий стол и «Вега». Причем, компьютер оказался включен.

Леонид бросил взгляд на экран. «Вегу» явно изучали. Кто это делал – вопрос номер два. Что искали? Вот с этого вопроса следовало начать. Искали переданный «Электроникой» видеофильм? Пароль от Облачного хранилища?

Зимин осторожно прошел к окну. Оно действительно было распахнуто.

– Леня, ты в порядке?

Зимин вздрогнул от неожиданности и резко обернулся. На пороге кабинета стоял, озираясь, сосед из семьсот двадцать пятой квартиры. Выглядел он озадаченным, но довольно собранным, даже напружиненным, словно приготовился помочь Леониду в схватке со злодеями, учинившими этакое безобразие.

– Я в норме, Никита. – Зимин вздохнул и окинул взглядом кабинет. – Черт знает что… как видишь.

– Дверь открыта, я и вошел, – запоздало пояснил сосед. – Тут такое дело… нет, я видел, как ты приехал, но…

– Что случилось? Ты что-то знаешь?

– И да и нет. – Никита потер затылок. – Я на балконе сидел. Вдруг вижу… ну так, краем глаза… что-то полетело. Оборачиваюсь – твое окно распахнуто. С моего балкона хорошо видно, ты знаешь. Я подскочил… гляжу вниз… а там…

– Что там? – Зимин подался к окошку.

– Ты погоди! – Сосед вдруг схватил его за руку. – А потом ты приехал на такси, я точно видел. И на записях с камер это должно быть. Да и у таксиста наверняка хронометраж имеется, ты только вспомни, в какой фирме машину заказывал.

– Никитос, ты к чему меня готовишь? Что там под окном?

– Не что, а кто. – Сосед отпустил руку. – Сам посмотри.

Зимин выглянул в окно. Внизу, на газоне, в метре от ясеня, лежал человек. Живой или мертвый – не понять. Ясно только, что падал он и впрямь из какой-то квартиры на одной вертикали с жилищем Леонида. Несколько веток ясеня были сломаны одна над другой.

– Интересно девки пляшут, – на этот раз Леонид почему-то не удивился и не похолодел. Похоже, включилась какая-то внутренняя защита. Наверное, за сегодняшний очень долгий день Зимин слишком часто удивлялся, пугался или просто испытывал непривычно сильные эмоции, вот и притупилось восприятие.

– Знаешь его? – Сосед тоже выглянул в окно.

Под ясенем потихоньку собиралась толпа зевак, а где-то неподалеку завывали сирены «скорой» и милиции.

– Впервые вижу. – Леонид сделал шаг назад. – Сам-то понял, что спросил? Как я разгляжу с такой высоты?

– Ну да. – Сосед вновь потер затылок. – Что-то я притормаживаю. Замотался сегодня. Мысли-то есть? Что тут произошло?

– Только одна версия: вор забрался в холостяцкую квартиру, понял, что брать нечего, и от глубокого разочарования сиганул в окно.

– Это ваша официальная позиция, гражданин Зимин? – В кабинет без спешки, но быстро и этак энергично ввалились милиционеры: патруль из трех младших чинов и участковый.

Не опергруппа из «убойного отдела», а экипаж патрульного «воронка» и участковый, он же – еще один сосед, только из другого корпуса. Этот нюанс мог бы снова удивить, но, как сказано выше, Леонид устал удивляться, а потому лишь принял эту странность к сведению.

– Петрович, слышь, он позже приехал, – встрял Никита.

– Разберемся. – Участковый осмотрелся. – Ну что ж… следы борьбы в наличии. Замок не взломан, значит, пострадавшему открыли. Что не поделили, а, Зимин?

– Если ты при исполнении, Сергей Петрович, то обращайся ко мне «гражданин Зимин». Если просто примчался на шум, не строй из себя сыщика.

– А ты не груби. – Участковый погрозил Зимину пальцем. – Ишь, грамотные все! Я участковый, я всегда при исполнении. И чтобы картину происшествия составить, сыщиком из МУРа тут быть не требуется. Попался ты с поличным, Леонид. Я знаю, что ты приличный человек, специально никого из окна не выкинешь. Непредумышленно это сделал, превысил, так сказать, пределы необходимой обороны, в пылу борьбы… но сути дела эта теория не меняет. Что мы имеем фактически? Имеем труп и главного подозреваемого.

– Петрович, ты камеры проверь, записи… – попытался снова вмешаться Никита. – Леня позже приехал!

– Разберемся, – отмахнулся участковый и выглянул в окно. – О! А вот и карета за тобой, Леонид, приехала. Паспорт где лежит?

– Найди его теперь. – Зимин оглянулся. – Где-то среди книг должен быть. Наручники надевать будешь?

– Обойдешься. – Участковый поморщился. – Не злись, Леня, положено так. Задержать до выяснения. Разберемся. Если не виноват, взятки гладки, вернешься еще до утра.

– Я тоже поеду! – заявил Никита. – Я свидетель.