— Это ж… что получается? — мама пошатывается и медленно переступает дальше. Продолжает вертеться. — Тут живет адвокат?

— Ну… да, — следую за ней.

— И машина у него есть? А зарплата какая? Наверное, большая, раз Лютольф позволяет себе такую дорогущую обстановку… Итальянская мебель?

— Не отечественная точно. Как в твоей хрущевке. В Алапаевске.

Напоминание о родном городе действуют на мать как острая стрела в грудь. Зинаида Федоровна подскакивает на месте и хмуро буравит меня взглядом.

— Если у тебя ума нет, то всегда полагайся на мать, — шипит и дотрагивается декоративной отделки на стене. — Благодаря мне нам удалось выбраться из нищеты. Я, — тычет пальцем себе в грудь, — нашла на сайте знакомств Олега. Я договорилась о вашей встрече.

— Под моим фейковым аккаунтом.

— Потому что тебе всегда было плевать, как я буду доживать свою старость!

Я закатываю глаза в потолок и убеждаюсь — Зинаида Федоровна вовсе не в заложниках. Она просто продалась за тридцать серебряников и по-прежнему в ярой оппозиции Золотова.

Стараясь не показывать матери разочарования, приглашаю в кухню.

Там Зинаида Федоровна оценивает новейшую бытовую технику. Пока разливаю чай, мать проверяет, какие продукты хранит в холодильнике Марк. Зинаида Федоровна одобряет красную рыбу, мраморную говядину и большую банку икры. Для нее это из одних показателей успеха.

— Настьк, а Марк Лютольф щедрый мужчина? — осторожно выспрашивает, размешивает сахар в чае.

— Какая тебе разница? — недоверчиво отвечаю. — Ты вроде самоотверженно защищаешь Олега…

К чаепитию с Зинаидой не присоединяюсь. Облокачиваюсь на барную стойку.

В квартире подозрительно тихо. Только вопиющие крики Алекса доносятся из кабинета. Попугай бубнит мужским голосом, слов не разобрать.

Я прошу маму дождаться, пока я проверяю Стефанию. Доченька не в кроватке, а свободно разгуливает по комнате. Может напакостить.

Мама соглашается и даже улыбается. Фантастическое явление, почти нереальное. Я не видела радости Зинаиды больше двух лет.

Кивнув, разворачиваюсь и быстрым шагом топаю в комнату.

— Стефания!

Как я упустила из вида большой вазон в углу комнаты? Сама не понимаю. Думала он искусственный.

А вот Стеша скумекала, что к чему и с удовольствием размазывает землю по стенке. Испачкала руки, лицо. Дочь замечает меня и довольно хихикает. А я громко охаю, кидаюсь к ней.

Оттаскиваю подальше от бардака. Нам срочно нужно умыться, а значит появиться перед Зинаидой Федоровной. Интересно, моя мама соскучилась по внучке?

— Мааам! Где ты? У нас тут небольшая катастрофа! — кричу, но мой зов так и остается без ответа.

Держу чумазую Стефанию и шагаю по квартире в поисках матери. В кухне ее нет, ванная тоже вроде пустынна и свет не горит.

— Ой, а что со Стешей? Земли наелась? — удивленно восклицает Зинаида Федоровна, когда я застаю ее на пороге кабинета Марка.

— Надеюсь, нет, — подбрасываю сползающую дочь на руках. С каждым месяцем Стефания прибавляет в весе, и держать малышку становится сложнее. — Что ты здесь делала?

Недоверчиво прищуриваюсь на Зинаиду.

— Сижу значит, в кухне, слышу, мужик орет, думала хозяин… пошла поздороваться, а там этот… басурманин…

Едва мама успевает молвить об Алексе, как над нашими головами, словно вихрь пролетает попугай. Так низко, что задевает крыльями уложенную стрижку мамы.

— Зачем ты его выпустила из клетки?!

— Я не нарочно! — хватается за грудь мать.

Стефания тоже замечает попугая, но в отличие от нас с диковинной птичкой она раньше не встречалась. Естественно, ребенок пугается и начинает громко плакать.

Я раздражаюсь и чуть не опускаюсь до того, чтобы вслух поругать маму.

Даже у Алекса здесь больше прав, чем у меня. Первый день как заселилась в квартиру Лютольфа, а уже накосячила. Марк никогда не выпускал при мне птицу, быть может, тут есть отдельный уголок для полетов.

Попугай экзотический с массивным клювом, он без труда испортит интерьер в доме. Раздолбит деревянную мебель или нагадит на эксклюзивные шторы, в конце концов.

Думаю, Лютольфу не понравится наше самоуправство, а козырять тем, что я покрою ущерб глупо. Таких денег я не достану никогда, пока нахожусь в декрете.

А дочь пуще визжит. Мне же хоть разорвись.

— Умоешь внучку? Не забыла, как это делать?

Сама пытаюсь сложить в мыслях план по отлову Алекса.

— Сомневаешься? — обиженно говорит Зинаида. — Тебя вон, какую вырастила…

— Хорошо, ванная по коридору и налево.

Я начинаю передавать малышку Зинаиде, но, к несчастью, девочка уже позабыла теплые руки родной бабушки…

Вообще, Стефания у меня компанейская и легко идет на контакт. Однако к маме наотрез отказывается. Полагаю, дочь боится ярко-бордовой помады на губах матери. Делать нечего. Несмотря на протесты ребенка, Зинаида отправляется ее умывать.

Я метаюсь по дому за Алексом. Было бы лучше взять в руки сачок, но вряд ли Марк хранит у себя подобные вещи. В комнате, которую выделил для нас Лютольф, стягиваю с кровати плед и пытаюсь набросить его на птицу.

— А потом она моргала томными глазками! Как подстилками дьявола!

— Ну-ка замолчи Алекс! — возмущаюсь на попугая, и уже несусь за ним из комнаты в коридор.

В ванной журчит вода и гундосит Стефания. Моя мать что-то бормочет. Алекс кружит над дверью в подъезд, будто решил убраться из дома, а ему не дают. Он выкрикивает отвратные, нецензурные словечки. Жуть какая! Я с натянутым пледом в руках прыгаю возле птицы.

— Лучше бы ты Золотова так оскорблял вместо меня!

— Твое место у раковины!

— Я те дам у раковины…

— Настюха! Настюха!

Замахиваюсь и подкидываю плед, но внезапно стальная дверь щелкает. Ворсистое покрывало взмывает в воздух и плавно опускается на голову вошедшему человеку. Попугай улетает в глубину хором Лютольфа.

— Ой… сюрприззз… Марк Яковлевич… — виновато шепчу.

— Да знаю уже, — сдирает с себя плед. — Консьерж доложил. У нас гости. — Вернувшийся Марк осматривает меня полностью. В его взгляде я не различаю и крохи радости. — С каких пор твои «родители» ездят на красном Мерседесе?

Я тяжело вздыхаю, поднимаю покрывало, сворачиваю комком и прижимаю к себе.

Бессмысленно обеляться перед адвокатом. Все этажи и лифты нашпигованы камерами, еще и консьерж, восточного колорита мужчина был свидетелем появления Золотова.

— Ты видел Олега?

— Видел, — равнодушно отвечает, снимает пальто. — Твой трусливый муж заперся в машине и не открыл, даже когда я постучал ему в окно. Золотов предпочел спрятаться за спинами охраны.