Джедай пошатнулся от такого мощного батмана. Опускает руки, делает шаг вперед и почти ложится грудью на световой меч противника.

– Вы имеете в виду того самого?

– Именно его, – кивает бабушка. Враг обезоружен, готов предать дело повстанцев и перейти на сторону Империи. Или наоборот, неважно. – Если хотите взглянуть…

– Да! – хрипит побежденный.

Таисия Юльевна понимает исход дуэли. Сдержанно улыбается.

– Сейчас продиктую вам свой номер, – говорит бабушка сладким голосом. – Но, бога ради, подождите минутку. Тасенька мне кое-что обещала.

– Пробейте, Галина Алексеевна, три девяносто в кассе, – отвечает директор, сочувственно глядя на ВВ. Стареет. Хватка уже не та. Меч выпадает из руки.

Эти сцены разыгрывались перед ней регулярно, каждую неделю, когда сейф обновлялся. Ни с чем не сравнимое удовольствие. Бабушка почти всегда выигрывала читательские бои в кабинете директора, потому что, кроме лайтсабера, имела супероружие: знакомства в аптеках. Они все тогда крепко дружили между собой – книги, люди, болезни. Язва желудка и Граф Монте-Кристо. Белая горячка и Марина Цветаева. Ректор меда и маркиз де Сад.

Заведующая аптекой номер девять была гордой женщиной, которая плохо кончила. Она сидела у нас за столом, как принцесса на горошине. Сотрапезникам отвечала, кривя рот, наверное, потому, что ей задавали очень много вопросов. Время было такое. Всем хотелось подлечиться. Особенно женщинам, которые читали журнал «Здоровье» и «Справочник лекарственных препаратов». Самолечение расширяло их кругозор. Мужчины этими глупостями не занимались, они жили просто и умирали рано.

Галина приносила заведующей аптекой дефицитную художественную литературу, а взамен получала доступ в аптечные закрома, где могла раздобыть что душе угодно. Кроме оливкового масла, которого не мог раздобыть никто. Оно считалось волшебным средством от язвенной болезни и раковых клеток. Раз в квартал аптеки получали одну бутылку панацеи. Заведующие аптеками защищали свое право на олей, как феодалы Средних веков свое право первой ночи. Из-за этого случались порой ужасные драмы.

Однажды бабушкина подруга уехала в Москву для повышения квалификации. Во время ее отсутствия пришло масло. Заместитель имела четкие инструкции: убрать в сейф. Но ослушалась и присвоила заповедную жемчужину. Это была неслыханная дерзость. Бунт на корабле. Провизоры и фармацевты замерли в ужасе, ожидая возвращения заведующей аптекой. Она вернулась и устроила метание молний. Целую неделю атмосфера искрила. Рабочие дни начинались и заканчивались скандалом. В резкой форме, не стесняясь выражениями, заведующая аптекой обещала заместителю заведующей, что напишет на нее анонимку, отравит ядом и посадит в тюрьму. Кто угодно сломался бы под таким прессом. Но нахалка оказалась кремень. Она терпела унижения, мертвой хваткой сжимая масло, и дождалась-таки своего счастья. В пятницу вечером заведующую аптекой разбил инсульт. Прямо на рабочем месте. Больше мы ее не видели.

Но ее соперница, унаследовавшая трон, тоже любила хорошие книги. Так что с лекарствами у Галины всегда был порядок. Даже переизбыток. Каждые полгода она устраивала чистку домашней аптечки, выбрасывая медикаменты с истекающим сроком годности, купленные впрок.

Я ждал этого дня, как повтора «Трех мушкетеров» по телевизору. Галина была фантазеркой и, специально для любимого внука, придумала играть просроченными лекарствами в шашки. Королевская битва. Пурпурные против изумрудных. Лазоревые против алых. Красивая таблетка съедала таблетку противника и проходила в дамки.

– Бабушка, зачем тебе так много лекарств? – спрашивал любознательный внук.

– Чтобы кормить болезни, – отвечала бабушка-филолог. – Если я не буду этого делать, они рассердятся и съедят мое здоровье.

– Какие злые!

– Да. Приходится их задабривать. Возить на море и в санаторий.

– Они от тебя никогда не отстанут?

– Нет, милый, это неизлечимые болезни. Они будут со мной до конца.

Болезням Галины Алексеевны повезло – они избороздили моря. Не только банальное Черное, но завидное Средиземное, а еще Северное, Немецкое и даже Атлантический океан. В конце эпохи Густых Бровей они обогнула Европу на круизном лайнере «Михаил Лермонтов».

Каких только гадостей не насмотрелись тогда неизлечимые. В Гамбурге – стриптиз, в Копенгагене – хиппи, в Амстердаме – проститутки. В Лондоне возлагали венок на могилу Карла Маркса. Как бы добровольно, от всего сердца, вскладчину, по доллару с носа. Тридцать два проверенных товарища обоего пола сдали валюту ответственному по группе товарищу Валере, юноше из органов. Деваться им с корабля было некуда, на разграбление девяти капиталистических стран (ФРГ, Дания, Великобритания, Нидерланды, Франция, Португалия, Испания, Италия, Греция) каждый имел 69 долларов, которые им обменяли перед выездом по официальному курсу – 69 копеек за 1 USD. Неизвестно, что символизировала эта камасутра, но зелененьких было ужасно жаль. Словно стайка валютных попугайчиков, они упорхнули в Валерин портфель, с которым юноша отправился на первое в своей жизни ответственное задание.

Наружно владея собой, но внутренне балдея от двухэтажных автобусов и черноголовых полисменов, он бежал по Ист-Энду, мимо Собачьего острова, крепко сжимая портфель, единственную материю, данную ему в ощущениях. Все остальное было недоступно. Рестораны ослепляли через стекла витрин инопланетным блеском тарелок. Разноцветные тёлки в джинсах шли навстречу, как неприличные галлюцинации. Не знаю, кому он снился, этот Валера, – бабушке или Карлу Марксу, но такой идиотизм бывает только во сне – приносишь в банк тридцать два доллара, обмениваешь на фунты, идешь покупать венок, думая по дороге а вдруг не хватит? – или, наоборот, а если останется сдача? Мечтаешь о кружке пива за упокой бородатой Марксовой души. Боишься, что могут настучать. Помнишь о том, что группы сопровождают наблюдающие за ответственным по группе, да и рядовые туристы не дураки, умеют писать анонимки, мол, довожу до вашего сведения, что такого-то числа товарищ такой-то, ушедший на задание, вернулся с душком, распространяя отчетливый запах английского эля…

Начальство было в курсе искушений, которым подвергаются за границей молодые сотрудники. Пиво, девочки – все мы люди. Думаю, во избежание провокаций венок заранее погрузили на «Лермонтова», а деньги, собранные с членов группы, Валера по возвращении отнес куда надо, согласно официальному курсу, который тоже был сном, потому что в реальной жизни, на черном рынке, доллар стоил десять рублей, КГБ, жестоко боровшийся с реальностью, допускал обмен валюты на черном рынке только в одном случае – чтобы снабдить наши круизные лайнеры достойными венками. Потому что тридцать два доллара, умноженные на десять рублей, – это деньги, целое море цветов для Карла Маркса, который при жизни не мог и мечтать о том, как хороши, как свежи будут розы от организованных групп советских туристов, прибывающих в Лондон с высокой целью – продемонстрировать миру дороговизну памяти о великом человеке.