– А если она как-то связана с убийством своего владельца?

– Думаешь, кто-то застрелил Шорохова из-за старинной тряпичной куклы? Какой вздор, шериф.

Ты сам-то себя слышишь? И почему тогда убийца не забрал ее с собой?

– Там были свидетели, несколько подростков.

– Для убийцы они не представляли серьезного препятствия. Если бы он хотел, прикончил бы их всех и забрал куклу себе.

С этим Мезенцев не мог не согласиться.

– Забери ее из полицейского участка, большой беды в том не будет, – продолжала Кадиша. – Конечно, если хочешь снова стать здоровым.

Мезенцев молча встал с кушетки и слегка покачнулся. В пояснице вдруг резко кольнуло, но боль быстро прошла. Ему пришлось снова опереться на свой костыль. Так, на всякий случай.

– Просто подумай над этим, – произнесла Кадиша, с ехидной усмешкой наблюдая за ним. – Но я точно знаю, что ты еще вернешься сюда.

– Я подумаю, – пообещал следователь и осторожно направился к выходу.

Кадиша де Лафуэнте отдернула плотные шторы и открыла окно, чтобы проветрить задымленное помещение. Она увидела, как Владимир Мезенцев садится в свою машину. Двигался он гораздо тверже и увереннее, чем полчаса назад. Но это ненадолго.

Жрица довольно улыбнулась. Все равно, рано или поздно, тотем Михаила Шорохова окажется у нее в руках.

Когда машина Егора Зверева поравнялась с воротами, все, кто был в доме, вышли на террасу встречать таинственную гостью – и кутающаяся в длинную теплую шаль Анфиса, и Ирина, и Олег Дубровский, и даже горничная Зверевых Вика. Обитатели особняка с любопытством вглядывались в приехавших, ища глазами новенькую.

– А где машина Оксаны? – спросил Олег. – Они ведь уезжали на ней?

– Авария, – коротко ответила Анфиса. – Егор сказал по телефону, что какая-то психопатка столкнула их с моста, так что машина разбита вдребезги.

– Ого! – воскликнул Дубровский. – Ее арестовали?

– Нет, – поджала губы Анфиса. – Она успела скрыться. Видимо, торопилась угробить еще кого-нибудь.

Она вдруг осеклась и уставилась на притихшую Ирину. Та ведь совсем недавно примчалась откуда-то и отказалась сообщить, где была. А что, если… Анфиса побледнела и нервно передернула плечами, отгоняя жуткие мысли. У Ирины, конечно, не все в порядке с головой, но устроить аварию собственной сестре и ее спутникам… Кстати, Ирина отлично водит и уверенно чувствует себя за рулем.

Словно прочитав эти мысли, Ирина недобро покосилась на Анфису. Та тут же отвернулась, решив оставить свои подозрения при себе.

– Отцу так нравится собирать в нашем доме всякую шваль, – брезгливо протянула Ирина.

– В этом мы с тобой солидарны, – не могла не согласиться Анфиса. – Меня это тоже раздражает!

– Сначала здесь объявился его приемный сынок, а теперь вот эта… неизвестно кто! – продолжала Ирина. – Не знаю, что там случилось в прошлом, но не лучше ли оставить все как есть? Только самозванок нам еще не хватало.

– Интересно, надолго она к нам? – поморщилась Анфиса. – Еще один лишний рот в доме…

– Ко мне это тоже относится? – с милой улыбкой осведомился Олег.

– Конечно нет! – зарделась Анфиса. – Ты – практически член семьи, я очень рада, что ты живешь здесь. Я говорю об этой приезжей особе! Интересно, что она из себя представляет? Наверняка какая-нибудь ушлая охотница за чужими деньгами!

Тем временем Егор выбрался из машины сам, затем помог вылезти стройной девушке с длинными темными волосами. Оксана и Тимофей вышли следом.

За оградой поместья ковыляла, опираясь на сучковатую палку, старуха Устинья. Увидев Лизу, старуха потрясенно замерла, разинула рот и уставилась на нее во все глаза. Потом перевела взгляд на Ирину и удивилась еще больше.

– Ну чего встала, Устинья?! – раздраженно проговорил Егор. – Иди отсюда подобру-поздорову!

Устинья молча поплелась дальше, но на ходу то и дело оборачивалась на вновь приехавшую девушку.

Тимофей вытащил из багажника Лизины вещи, и все вошли во двор.

Осознав, что перед ней ее идеальный двойник, Ирина Зверева на миг лишилась дара речи. Олег тихо усмехнулся, а Анфиса пораженно всплеснула руками.

– Матерь божья! – взвизгнула она.

– Привет, – сдержанно помахала им Лиза.

– Привет, – холодно ответила Ирина, спускаясь с крыльца ей навстречу.

Обе настороженно уставились друг на друга.

– Поверить не могу, – прошептала Лиза. – Мы и правда сестры?!

И прежде чем Ирина успела ответить, она вдруг порывисто обняла ее и прижала к себе. Зверева замерла, затем неловко обняла сестру в ответ.

Анфиса и Олег спустились следом и представились. Радостная Лиза обняла и их.

Тимофей молча наблюдал за этим знакомством, размышляя, как сильно Лиза отличается от остальных Зверевых. По складу характера она больше походила на Оксану – добрая, честная, открытая, с постоянной улыбкой на лице. Угрюмая, немногословная Ирина, вечно подозревающая всех в вероломстве, разительно отличалась от своей сестры. Двуличная Анфиса, радостно размахивая руками, изображала дикую радость, но Тимофей видел ее насквозь. Все же актрисой она была неважной, и в каждом ее жесте сквозила фальшь.

Анфиса вовсю обнимала и тормошила Лизу, тащила ее за руку в дом, обещая показать все комнаты и накормить вкусным ужином.

– Мы с тобой обязательно подружимся! – приветливо ворковала она, и доверчивая Лиза принимала ее слова за чистую монету.

Оксана отчего-то не торопилась входить в дом. Вообще последние несколько часов она вела себя непривычно тихо.

– Пойдем внутрь, – позвал ее Тимофей. – Все будет хорошо, вот увидишь.

– Мне не дает покоя один вопрос… Кто из нас родная дочь? Я или Ирина… с Лизой?

– Очень скоро мы все выясним, дорогая, – обернулся к ней Егор. – Но даже не вздумай переживать из-за этого. Ты – моя дочь, и ничто этого не изменит! Слышишь? Ничто!

Он ласково обнял Оксану за плечи и повел к двери. Затем взглянул на Тимофея и также поманил его за собой. Вскоре все уже сидели за богато сервированным столом. Горничная Вика только успевала менять тарелки и подносить новые блюда.

– Как же я рада, что все так обернулось, – ворковала Анфиса, не сводя с Лизы глаз. – Наконец-то вся семья в сборе!

Ирина только глянула в ее сторону, и мачеха тут же предпочла умолкнуть.

– Так что же стало с моей настоящей матерью? – спросила Лиза. – Я слышала, она тоже была актрисой?