Всего в ладони от нас пронесся автомобиль.

Орайа шевельнулась. Я ужом попыталась выскользнуть из-под ее неподъемного тела. Мышцы демоницы напряглись, и…

Скрежет, сдавленный рык. Орайа исчезла, над головой промелькнуло автомобильное днище.

Грохот столкнувшихся машин и яростный рев заставил сесть. Автомобиль, сорвавший с меня демоницу, закрутило, и он встал, перекрыв две полосы. На полной скорости в него врезался второй и смял передний бампер. Орайа, судя по всему, успела вовремя отпрыгнуть и прокатилась по дороге.

Она лежала распластавшись, на ее клыках клочьями висела кровавая пена, а от жаркого дыхания ходили ходуном бока.

Прямо передо мной резко остановился белый мерседес, и ему в зад с размаху въехало черное вольво. Гудки, перекошенные лица. Меня замутило.

Я с трудом встала и поковыляла прочь, пользуясь тем, что движение окончательно остановилось. Орайа вновь поднялась на четыре конечности и по-собачьи встряхнулась. Конечно же, удар машины не был способен остановить это детище ада.

Я вновь расправила крылья и оттолкнулась от земли. Если уж Орайа сегодня и закончит мой жизненный путь, то пусть еще немного попотеет.

Вдоль дороги располагалось длинное здание склада. Его плоская крыша вполне подходила для последней схватки и находилась в зоне досягаемости моих слабых летных способностей.

Встречный ветер охладил опаленную кислотой кожу. Воздух, наполненный выхлопными газами, показался на удивление сладким.

Что только не померещится, когда так не хочется умирать.

При приземлении рубероид под ногами чуть спружинил, и координация движений окончательно меня подвела. Я покачнулась и упала на колени.

Я так устала от погони, мое физическое тело потеряло столько крови, что я уже не могла, да и не хотела шевелиться. Отдаленный хруст красноречиво свидетельствовал о том, что прыткая Орайа начала подъем по стене.

Но это уже было неважно.

Напротив, скрестив ноги, сидело прекрасное первородное божество. Его сияние, мягкое, теплое, разливалось по всей крыше, и я понятие не имела, как не заметила его раньше, с высоты.

Шелковистые кудри, имеющие идеально выверенный завиток, прекрасные глаза, в радужках которых заблудились солнечные лучи. Что мог забыть здесь этот божок, что заставило его возвратиться в загаженный людьми мир?…

Моя сущность вдруг показалась мне необычайно уродливой. Рога и крылья с тихим шипением стыдливо растаяли. Человеческая форма вернулась с новым приступом боли истерзанного тела, но я готова была отдать эту плату за то, чтобы быть рядом с этим созданием, не вызывая его отвращения.

Быть рядом и купаться в расслабляющем сиянии, дышать сладким воздухом с нотами жимолости.

Орайа с скрежетом перемахнула через край крыши и с изумлением окаменела, уставившись на божество. Неужели демоница осмелится ступить хоть шаг в его сторону?.. Я отказывалась в это верить.

Но Орайа вдруг мелко задрожала, неистовый свет щелок глаз притупился. От безобразного тела потек легкий дым, и вот уже на крыше на четвереньках скрючилась перемазанная кровью абсолютно обнаженная нескладная светловолосая девушка.

Щеки ее нежно алели.

Божок вдруг встал и пошел к нам. Он улыбался. Внутри запорхали бабочки, и от счастья хотелось рассмеяться.

Орайа подобралась и села. Никогда бы не подумала, что увижу нечто подобное, но в глазах одной из самых жестоких сестер читалось абсолютное обожание и готовность сделать все что угодно.

Если бы божок повелел ей прыгнуть с крыши, то Орайа тотчас бы выполнила этот приказ.

Но тот провел рукой по ее спутанным волосам и, продолжая улыбаться, коротко сказал:

— Спи.

И Орайа, закатив глаза, покорно сползла вниз.

Божок повернулся ко мне. От его пристального взгляда перехватило дыхание. В смущении я отвела назад слипшиеся от крови волосы. Почему он так смотрит на меня? Хотелось обернуться и удостовериться, что здесь нет ошибки, и именно я удостоилась его внимания.

Идеальное существо присело рядом. Слишком близко, мучительно близко. Тепло усилилось, голова предательски закружилась.

Я хотела сказать, что он прекрасен, но из онемевшего горла не вырвалось ни звука. Сияющее создание благосклонно кивнуло, показывая, что поняло меня. Я рассмеялась тихим счастливым смехом, как если бы исполнилось мое самое заветное желание.

Божество наклонилось, и его мягкие, нестерпимо пахнущие жимолостью губы прильнули к моим.

Пронзительная дрожь с головы до пят. Вспышка света, откровение, как если бы я прикоснулась к вечности или забрала целый сонм душ…

Но ощущение катарсиса вдруг стало вполне земным. Поцелуй, более чем осязаемый, к тому же, крайне уверенный и дразняще проникновенный, отозвался пульсацией внизу живота. На языке затеплился до боли знакомый вкус меда.

— Асвель… — простонала я, с трудом отстраняясь. — Асвель, ты же клялся Матерью, что больше никогда не будешь использовать на мне свои отвратительные штучки…

— Мои отвратительные штучки спасли твою жизнь, — не выходя из образа, шепнул Асвель и поймал пальцами мой подбородок. — Признайся, я заслужил этот поцелуй.

Сияние и сладкий аромат исчезли, словно их никогда не существовало. Холодный ветер бил по крыше и лохматил прическу неудавшегося божества. От Асвеля пахло дорогим парфюмом и мускусом тела.

Я мотнула головой, освобождаясь от цепкой хватки, и прижала ледяные ладони к разгоряченным щекам. Чувствовала себя полной идиоткой.

В истинной форме Асвель не обладал весомым набором клыков или когтей, не мог похвастаться особой физической защитой, к тому же, из-за излишне человеческого вкуса красоты свою истинную форму не любил, и почти никогда ее не показывал. Природа даровала ему иной механизм, которым позволял укротить любого демона, пожелавшего поживиться столь слабым с виду собратом.

Если бы наваждение могло длиться вечно и не имело ограничений, Авсель давно бы сел на трон вместо Отца, а Мать прислуживала бы ему лично.

— Почему ты мне помог? — старалась не смотреть на демона. Внизу живота до сих пор волнительно тянуло.

Тот хмыкнул:

— К чему эти риторические вопросы, Хелла? Выгадываешь время на передышку? Я тебя не тороплю. Орайа спит глубоким сном, и будет спать еще несколько часов. Расслабься.

Я резко повернулась к демонице, но Асвель, похоже, не врал. Та тихо сопела в той же нелепой позе, в которой ее сморил сон: ноги неудобно вывернуты, рука подогнута за спиной.

Забыв про усталость, я бесшумно встала и выпустила когти. Было бы глупо упускать неожиданно выпавшую возможность легко расправиться со столь опасным врагом.

Асвель наблюдал за мной с большим интересом:

— Ты собралась ее разбудить? Моего общества тебе недостаточно?