Анна резко поднялась с кресла. Очевидно, что роман не понравился издателю, как не понравился он и Монтальдо. А значит, и говорить было не о чем. Она не понимала, однако, зачем Джованни Ровести назначил ей встречу, когда мог бы сообщить о своем решении и через одного из своих сотрудников.

– Было очень приятно познакомиться с вами, – сказала она ровным голосом. – Прошу извинить меня, но мне мой роман нравится. Я думаю, что он удался.

В ответ Джованни Ровести добродушно улыбнулся ей.

– Похоже, что покладистостью характера вы не отличаетесь. Это вряд ли поможет вам сделать карьеру, – заметил он.

– Я не прошу одолжений. Я лишь хочу, чтобы меня оценивали во столько, сколько я действительно стою.

Издателю понравилась искренность гостьи.

– Присаживайтесь, – спокойно пригласил он.

Анна поняла, что слишком поторопилась, и молча села на место.

– Так-то будет лучше, – сказал Ровести и предложил ей сигарету, от которой она вежливо отказалась.

– Вы написали очень интересную вещь, – начал он.

– Вы прочли? Вы нашли ее хорошей… мою работу? – поколебавшись, спросила Анна.

– Я не читаю романов. У меня есть люди, которые читают их за меня и которым я во всем доверяю. Мне сказали, что ваш роман очень хорош, значит, так оно и есть на самом деле.

– Тогда в чем же проблема? – удивилась она.

– В том, что ни я, ни любой другой издатель не сможет опубликовать вашу вещь, на которую вы уже заключили договор.

– Но Эдисон… – она поправилась, – но синьор Монтальдо не собирается публиковать его. Я не понимаю, почему этого не может сделать другой издатель.

– Я буду искренен с вами, – продолжал Джованни Ровести. – Я разговаривал с моим другом Эдисоном Монтальдо. У него к вам какие-то претензии, хотя это меня и не касается. Но, как бы то ни было, он прячет нож в рукаве. В договоре, подписанном вами, есть пункт, который дает издательству «Монтальдо» в течение пяти лет исключительное право на публикацию вашего романа, И Эдисон намерен воспользоваться этим правом в течение означенного срока.

– Это невозможно! – возмущенно воскликнула Анна.

– Невозможно, чтобы такая умная женщина, как вы, не знала то, что она подписывает.

– Я подписала бы любую бумагу, которую он положил бы передо мной. У нас были доверительные отношения, – печально призналась она.

Джованни Ровести оглядел ее с любопытством, и выражение его лица смягчилось.

– Во всяком случае, я не думала, что он такой мелочный и мстительный, – заключила Анна.

– Я позвал вас не для того, чтобы обсуждать характер Эдисона Монтальдо, – добродушно возразил он. – Я хотел бы рассмотреть с вами одну идею, которая пришла мне на ум.

– А если я обращусь к адвокату? – встрепенулась Анна. – Моя доверчивость не дает ему права так со мной поступать.

– Возможно, вы выиграете дело, но потеряете время и деньги. Кроме того, существуют неписаные законы, которые мешают издателю идти в таких случаях против своего коллеги. При нынешнем положении вещей я ничего не выиграю, объявив войну Эдисону Монтальдо. Однако нет ничего непоправимого. В конце концов мы придем к соглашению с ним. Но до этого времени мне не хотелось бы, чтобы ваши способности пропадали втуне.

Анна благодарно улыбнулась.

– Я знаю, что вы с Комотти добрые друзья, – продолжил он.

– И знаете также, что мне нужна работа? – спросила Анна.

Джованни Ровести покачал головой.

– Это никак не влияет на мое решение предложить вам сотрудничество. Благотворительность здесь ни при чем. Я считаю, что вы обладаете талантом, который глупо растрачивать попусту. – Он сделал паузу и приступил к главному: – Я предлагаю вам хорошую оплату за еженедельную рубрику, которую вы должны будете вести. Она будет называться «Диалоги о любви» и появится в журнале, руководимом Комотти. Вы будете отвечать на письма читательниц, которые в это тяжелое военное время особенно нуждаются в таком собеседнике. И будете подписываться: «Ваша Арлет».

– Это имя звучит франкофильски, – озабоченно вставила Анна. – В наше время…

– Это имя нравится мне и понравится нашим читательницам, – отрезал издатель. – Если кому-то оно не по вкусу, можно звать вас на итальянский манер: Арлетта. Вы будете тем таинственным персонажем, которому читательницы смогут открыть свое сердце.

Анна Гризи благодарно посмотрела на него.

– Почему вы делаете это для меня? – спросила она.

И сразу вспомнила, что сказала эту же самую фразу Эдисону, когда тот решил напечатать ее роман.

– Я ничего не делаю для вас, – сказал Ровести. – Я не президент благотворительного общества. Я просто забочусь об интересах своего издательского дома, который существует благодаря уму и способностям его сотрудников. Вот и все. Я считаю, что вы сможете быть полезны делу.

Джованни Ровести встал, давая понять, что встреча окончена.

– Итак, зайдите на днях в администрацию для необходимых формальностей. Добро пожаловать в нашу семью, – сказал он, прощаясь.

Анна была взволнована этим разговором и почувствовала желание быть откровенной до конца.

– Я была любовницей Монтальдо, – призналась она. – И хочу, чтобы вы это знали.

Ровести улыбнулся.

– Мы живем в тесном мире, где все обо всех известно. Но я ценю вашу искренность. Полагаю, что это не повлияет на нашу совместную работу. И главное, не думайте, что все издатели ведут себя подобным образом.

– Значит, вы не собираетесь приглашать меня на ужин в один из ближайших вечеров? – поколебавшись, спросила она.

– Я это сделаю, если вам будет приятно. Вы сможете тогда познакомиться с моей женой и моими друзьями, которые могут быть вам полезны.

– Не знаю, как благодарить вас, – сказала Анна.

– Постарайтесь быть на высоте положения и поверить в себя.

В первый раз с тех пор, как она порвала с Эдисоном Монтальдо, Анна почувствовала себя счастливой.

Положив на кровать темный кожаный чемодан, с которым три месяца назад она покинула квартиру на корсо Маджента, Анна с методической аккуратностью снова укладывала туда свои вещи.

Маленькая удобная комната, предоставленная ей Пьер-Джорджо Комотти, была полной противоположностью ее прежним роскошным апартаментам, в которых она всегда чувствовала себя неуютно. Именно такую комнату она всегда хотела иметь.

Все здесь нравилось ей: и широкая кровать, покрытая голубым бархатом, и старинный комод орехового дерева, и туалетный столик с овальным зеркалом и выдвижными ящиками, имевший свои маленькие секреты, и письменный стол на точеных ножках под окном, и цветочные провансальские обои, и изящные акварели на стенах. И вот она покидала этот приют, где нашла дружбу и человеческое участие. Разлука была тяжела, но пришел момент стать самостоятельной, ведь теперь она могла рассчитывать на заработок в издательстве «Ровести».