Он вытер лезвие о банановый лист. Нас его пример довел до такого исступления, что мы с яростью набросились на стволы банановых деревьев и наносили удары, пока те не повалились на землю.

– Хорошо, – кивнул капрал и подумал о чем-то своем, от чего улыбка задержалась на его лице чуть дольше, чем обычно. Еще много раз во время учений он повторял эту фразу: «Представьте себе, что перед вами враги, которые убили ваших родных и близких. Они в ответе за все, что случилось с вами».

В тот день мы научились вставлять рожок в автомат и освоили другие базовые навыки обращения с ним. «Не нужно ставить «АК» на предохранитель, это отнимет у вас время в критический момент», – объяснял капрал. Вечером мы учились стрелять по фанерным мишеням, подвешенным к невысоким деревьям на краю леса. Шеку и Джозайя были не в состоянии удержать автомат, и капрал подставил им стул, на спинку которого можно было опереться для большей устойчивости. В конце дня нас научили разбирать и смазывать автоматы. Они были такие старые, что нередко давали осечки или вообще выходили из строя.

Когда мы вернулись в деревню вечером, мои соседи по палатке сразу отключились. Они уже не улыбались во сне. «Пух, пух, бум!» – шептал Шеку, а Джозайя бормотал: «Раз, два», – под такой счет мы отрабатывали колющие движения на банановой плантации. Я страшно утомился, но спать не мог. В ушах звенели выстрелы, все мышцы болели, натертый указательный палец нарывал. Днем не было времени обдумать все происходящее, но теперь можно было предаться размышлениям. Да, я могу разбудить в себе гнев, могу представить, как я зарежу или застрелю боевика. «Повстанцы в ответе за все, что случилось с вами». Я представил, что захватываю в плен нескольких бандитов, запираю их в доме, обливаю стены бензином и подношу спичку. Все смотрят, как горит здание, и смеются.

От этих мыслей меня отвлекло какое-то мурлыканье. Мальчик по имени Лансана, спавший через три палатки от нашей, напевал во сне. Он никогда не пел этих песен, когда бодрствовал. Петь во сне он начал именно в тот день, когда мы учились стрелять. Его голос гулко разносился над домами и затихал вдали.

Кажется, в одно из воскресений капрал вдруг устроил нам выходной. Он провел ладонью по плоской стороне штыка и заявил:

– Если вы верующие (я имею в виду христиан), помолитесь своему богу сегодня, потому что другого раза может и не представиться. Свободны!

Мы пошли на площадь и стали гонять в футбол, не переодеваясь – в камуфляжных шортах и новых, недавно выданных нам крейпсах. Вдруг мимо прошел лейтенант. Мы остановились и отдали ему честь, на что он сказал:

– Продолжайте. Я хочу посмотреть, как мои солдаты играют.

И уселся с книгой неподалеку, снова взявшись за «Юлия Цезаря».

Набегавшись, ребята решили пойти искупаться. День был солнечный. Мы бежали к реке, прохладный ветерок приятно овевал тело, высушивая капли пота. Несколько минут мы ныряли и кувыркались, хватали друг друга за ноги. Потом разделились на две группы, каждая из которых пыталась захватить как можно больше пловцов из команды противника.

Тут пришел капрал и объявил:

– Собирайтесь! Увольнение окончено.

Все побежали за ним обратно в деревню, по дороге успев еще немного поиграть в салки.

Когда мы вернулись в «казарму», нам велели быстро почистить и смазать автоматы, раздали ранцы, подсумки и поставили перед нами два ящика с боеприпасами. В одном были снаряженные рожки, а в другом – патроны россыпью. Капрал велел взять как можно больше, сколько удастся унести.

– Но все-таки слишком много не берите, чтобы при необходимости вы могли быстро бежать, – заметил он.

Собирая ранец и боеприпасы, я посмотрел по сторонам и заметил, что военные делают то же самое, что и мы. Руки у меня затряслись, пульс участился. Все остальные мальчишки шутили и смеялись. Они думали, что мы готовимся к очередным учениям, но я-то уже знал, что это не так. Я увидел, что Альхаджи прислонился к стене и прижал автомат к груди, как мать прижимает младенца. Он тоже все понял.

– Солдаты, встать! – крикнул капрал. А потом ненадолго вышел, чтобы переодеться. Гадафи вернулся в камуфляже, с ранцем и сумкой, заполненными патронами. В руках у него был пулемет «G3», под мышкой – каска. Мы построились, и он проверил нашу готовность. Все мальчишки были одеты в армейские шорты и футболки цвета хаки. Капрал выдал нам зеленые наголовные повязки и объявил:

– Если вы увидите в лесу человека без такой повязки или такой каски, как у меня, без колебаний стреляйте!

Последние два слова он произнес очень громко и с особым ударением. Теперь уже все поняли, что мы отправляемся не на учения. Повязывая на голову кусок ткани, стоявший рядом со мной Шеку вдруг покачнулся и завалился назад. Он набил в рюкзак слишком много патронов и гранат. Капрал вынул оттуда несколько магазинов и помог мальчику подняться. На лбу у того видны были капли пота, губы дрожали.

– Ваши товарищи, – сказал капрал, указывая на взрослых солдат, – возьмут с собой побольше боеприпасов, так что не тащите лишнего. А теперь расслабьтесь, через несколько минут отправляемся в лес.

И он ушел. Мы сели на землю. Каждый, казалось, погрузился в собственные мысли. Пения птиц, доносившегося с улицы, теперь не было слышно. Его заглушали щелчки взводимых курков и предохранителей: солдаты проверяли готовность оружия к бою. Шеку и Джозайя сидели рядом со мной. Глаза у них были грустными и влажными. Что я мог сделать? Только потрепать их по волосам и утешить обещанием, что все будет хорошо. Я встал и подошел к Альхаджи и остальным моим друзьям. Мы договорились, что постараемся держаться вместе, что бы ни случилось.

Тут явился молодой солдат с пакетом, наполненным какими-то таблетками. Вернее, это были капсулы белого цвета. Он раздал каждому из нас по одной капсуле и по стакану воды.

– Капрал сказал, что это зарядит вас энергией, – пояснил парень с загадочной улыбкой.

Как только мы проглотили таблетки, пришло время выступать. Впереди шли взрослые. Некоторые из них по двое несли тяжелые ящики с боеприпасами. Другие были вооружены полуавтоматическими пулеметами и гранатами. Я нес автомат в правой руке, направив ствол в землю. Запасной магазин был примотан к автомату скотчем. На левом бедре у меня висел штык, а в сумке через плечо и в рюкзаке были припасены патроны, забитые в рожки и просто россыпью. Джозайя и Шеку с трудом тащили свои «АК-47» – они по-прежнему были для них слишком велики и тяжелы.

Предполагалось, что тем же вечером мы вернемся в деревню, поэтому еды и воды мы с собой не брали.

Перед уходом к нам зашел лейтенант и, посмотрев на наши сборы, сказал:

– В лесу много ручьев, не берите с собой питья[22].