Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Да, было обидно. Да, я скучала по его хамским шуточкам и наглой ухмылке. Часто вспоминала, как мы застряли в лифте и как близки были наши лица. Вспоминала тяжесть его головы на своих коленях, когда он уснул у меня дома. Определенно это самые странные чувства к парню в моей жизни. Не любовь и не ненависть, не дружба и не вражда.
Он исчез из моей жизни, и я должна была это принять. Должна… но выходило паршиво.
В тот вечер я сильно задержалась в университетской библиотеке, и приехала домой когда уже стемнело. Припарковав машину во дворе, забежала в подъезд, стряхнув с капюшона капли дождя поднялась на свой этаж. Уже два дня на лестничной клетке не было света — перегорели какие-то там диоды, которые никто не торопился заменять, и я насторожилась, когда, выйдя из лифта, увидела возле своей двери сидящего на корточках мужчину.
Его лицо было в тени, но потребовалось всего несколько секунд, чтобы узнать в нем Бойко.
Я обрадовалась, потому что не видела его несколько дней, и в то же время огорчилась, потому что самое лучшее, что мы могли сделать друг для друга — никогда не сталкиваться.
Сердце колотилось как ненормальное, но я довольно искусно нарисовала на лице безразличное выражение.
— Кажется, ты перепутал двери. Твоя вон там, — ткнула пальцем, — левее.
— Я не перепутал. Тебя ждал, — он выпрямился, и я в который раз поразилась, какой же он высокий.
Крепкий, красивый и… безжалостный.
— Прости, но в гости не приглашаю — угостить нечем. Повар из меня так себе. Ну, ты в курсе.
— А у меня все с собой, — приподнял бутылку из темного стекла. Кажется, уже початую. — Я ключи потерял, а на улице дождь.
— Думаю, тебя есть кому приютить.
— Увы, но желающих мало.
— Я тоже как-то не горю.
— То есть оставишь меня мерзнуть в подъезде?
Темный взгляд пронзил насквозь. Я вздохнула и, открыв дверь, указала рукой внутрь:
— Проходи.
Глава 19
Сама не знаю, зачем я его впустила. Снимая ботинки и пальто, уговаривала себя, что исключительно потому, что бросать человека одного в подъезде — некрасиво. В конце концов он же меня когда-то не бросил в беде. Правда, потом сделал больно, но ведь это только моя головная боль, не его.
— Будешь чай? У меня есть печенье. Правда, магазинное, не надейся на кулинарные изыски.
— Не хочу. У тебя есть фужеры?
— Где-то были. Поищи вон там, в шкафу, я сейчас, — и в прямом смысле спряталась в ванной.
Включив сильный напор воды, прижала к горящим щекам тыльные стороны ладоней и лихорадочно уставилась в свое отражение.
Осознание, что он так критически близко сбивало дыхание с правильного ритма, мысли путались.
Ну вот зачем я позволила ему войти? Делать вид, что он мне совершенно безразличен было довольно сложно. Так же, как сложно забыть про обиду. Про его связь с Лизой, про брошенные неприятные слова, которыми он щедро раскидывался при каждом удобном моменте.
Слишком острые этот человек вызывал во мне эмоции и чтобы сохранять хладнокровие, приходилось буквально переступать через себя.
— У меня на тумбочке лежит записная книжка, там номер слесаря, поищи, — повысила голос, чтобы он услышал. — Думаю, он сможет аккуратно вскрыть замок. Правда, потом придется его заменить.
Я болтала, лишь бы не дать мыслям развиваться в ненужном направлении. Сейчас он дождется слесаря и уйдет. И тогда я смогу наконец выдохнуть.
Когда пришло время выбираться из укрытия, я вышла и сделала вид, что мне безразлично его присутствие в моей квартире. Я была уверена, что справляюсь неплохо, что по лицу не читается, как сильно я взволнована.
— Ты не позвонил слесарю? — взглянула на нетронутую книжку.
— Нет.
— Почему?
— Потому что я не терял ключи, — спокойно ответил он. И ведь ни один мускул не дрогнул.
Он сидел на высоком стуле у барной стойки и крутил в руках наполненный стакан. Он не выглядел высокомерным или наглым в этот момент, скорее наоборот — был непривычно нормальным, что заставило разволноваться еще сильнее.
— Если ты не терял ключи, то зачем ждал меня на лестничной клетке?
— Может, я просто соскучился.
— Ой, брось! Соскучился, — усмехнувшись, я отвернулась, наполняя чайник водой из-под крана. — С момента, как мы вернулись из Артемьевска, ты не посетил ни одной моей лекции.
— Ну ты же сама послала меня.
— Да. И слова назад, насколько я помню, не забирала. Так что ты делаешь здесь? — снова обернулась на него, в миллионный раз поражаясь, насколько он хорош собой. Не в каноническом смысле, черты нельзя было назвать правильными. Но этот высокий лоб, излом бровей, выраженные скулы — все это делало его лицо ярким, на него хотелось смотреть бесконечно. — Ну и? Что ты тут забыл?
— Скажи еще, что сама не скучала.
— Еще чего! — излишне эмоционально фыркнула я и, дабы окончательно не выдать себя с потрохами, открыла навесной шкаф. Принялась с энтузиазмом шуршать упаковками. — У меня не было времени думать о тебе, слишком много всего навалилось. Да где же они, черт…
— Если ты ищешь свои печенья, то они там, — кивнул в сторону плетеной корзинки, чем сразу разозлил. Разозлил, потому что раскусил меня в два счета.
Я бросила все и подошла к студенту, игнорируя зашкаливающий сердечный ритм. Он был так расслаблен, так спокоен, я же наоборот — словно оголенный нерв.
— Зачем ты пришел сюда? В очередной раз проявить свое остроумие? Или напомнить мне о моих прошлых грехах? Может, придумал что-то новенькое? Что ты вечно околачиваешься возле меня, я не понимаю! Насколько я помню, ты спутался с моей подругой, почему ты не с ней сейчас?
— Я так и знал, что тебя это заденет, — скрестил на груди обтянутые кожей куртки руки. — Ты такая предсказуемая.
— Да плевать я хотела, понятно? Меня ни капли это не задело, с чего вдруг! Ты можешь спать с любой, все равно у тебя нет никаких моральных границ.
— Я не спал с ней.
— И снова ты врешь!
— Это чистая правда.
— Лиза написала мне наутро смс, где окрестила тебя «огнем». По-моему, красноречивая характеристика, тебе не кажется?
— Это я попросил
