— Иногда меня несет и, чтобы как можно более точно передать атмосферу того или иного времени, приходится расширять экспозицию.

— Буфеты, диваны и камины… Неужели ты и плотницким делом занимаешься? — удивлялся Валера.

— Это не так уж трудно, учитывая малые объемы. Но я, конечно, непосредственно с деревом не работаю, заказываю материалы… а потом читаю, смотрю разные ролики в интернете, думаю, как сделать что-то похожее на мебель разных эпох. Правда, у такого хобби есть некоторые недостатки, — смущенно улыбнулась, — допустим, нельзя позволить себе длинный маникюр.

Довженко шагнул ближе, мужская лапища обхватила мое запястье, развернул к себе и принялся внимательно рассматривать пальцы. Прикосновение прошлось штормовым предупреждением по телу, я резко втянула воздух в легкие и позабыла выдохнуть. Перед сегодняшним вечером я, конечно, сделала лаконичный французский маникюр, картинка идеальной жены должна выглядеть безупречно, но длина ногтей была довольно короткой. Мужские пальцы ласково погладили мои. Что за непонятные проявления нежности от насильника и шантажиста? Сбивает с толку, вызывает непонятную тоску…

Желая прервать тягостную паузу, вдруг предложила:

— Хочешь посмотреть, как выглядят куклы в процессе работы?

— Хочу, — коротко сказал Валера, опаляя голодным взглядом мое лицо и чувственно сжимая пальцы. Ох, совсем не о куклах он сейчас думает! Языки пламени серых мужских глаз облизали мои губы. Его «хочу» отозвалось нескромными импульсами в животе. Ира, только не надо всей этой псевдоромантики стокгольмского синдрома! Попыталась освободить руку. Неохотно, но отпустил. Прошла к своему рабочему столу, там как раз лежали уже отлитые заготовки, множество рук, ног, головы. В процессе отливки очень часто бывает брак, поэтому я всегда делаю несколько копий. Эти разрозненные части еще предстояло отшлифовать, расписать, потом не единожды обжечь, собрать воедино и творить дальше.

— Весьма жуткое зрелище… — изогнув губы в кривой улыбке, произнес Довженко.

— Да, неподготовленному взору, пока еще не соединены руки, ноги и остальные части кукольного тела, все это действительно может показаться ужасным… Но я занимаюсь куклами почти двадцать лет, и за это время привыкла.

— Я видел нечто подобное, только совсем не с куклами.

В темных глазах опять появилась поглощающая черная пропасть. Господи, в каком же аду он побывал?

— Ира, млять! Куда ты подевалась?! — Тишину прервал рассерженный голос мужа. Невольно вздрогнула и растерянно посмотрела на Довженко.

Его лицо было совершенно бесстрастным…

А у меня перехватило дыхание при мысли, что подумает Сергей, застав нас наедине с начальником службы безопасности. Конечно, я мечтала столкнуть этих шакалов лбами, но сейчас слишком рано, не готова я к такому развитию событий ни морально, ни технически.

— Ирина, я ведь просил тебя чтобы ты была рядом… Так какого хрена уже более сорока минут не наблюдаю тебя в гостиной?!

Неужели прошло сорок минут?! Удивительно! Поспешила за перегородку.

— Извини, Сережа, задержалась… Ты же знаешь, с куклами я забываю о времени…

Муж был очень раздраженным, как бы мне снова не досталось. Главное, не возражать, а блеять бледной овечкой.

— Когда-нибудь я на хрен разнесу твою мастерскую! Сука, ты можешь хотя бы один вечер, в день моего рождения, уделить внимание мне, а не своим гребаным куклам?!

Рассвирепевший муж жестко схватил меня за руку. Больно. Невольно вскрикнула и тут же прикусила губы. Как неприятно, что Валера стал свидетелем этой милой идиллической семейной сцены…

— Извини, Сергей, это я задержал твою жену, — голос вышедшего из-за перегородки Довженко был ровным и спокойным. — Ты ведь, помнится, давал мне поручение усилить видеонаблюдение дома. Я не большой любитель тусовок, решил совместить приятное с полезным. А потом засмотрелся на Ирининых кукол, они как живые. Впечатляют! Произведения искусства… По-другому и не скажешь.

— Ты преувеличиваешь… — смутилась я.

Хватка мужской руки немного ослабла.

— Для меня, обывателя… они показались сказочно прекрасными.

Кажется, похвала в мой адрес еще сильнее разозлила мужа, он предпочитает считать меня нулем без палочки. Карие глаза грозно блеснули.

— Да, Иринка умеет творить волшебство. — А вот ответил Сергей тоном по-настоящему любящего супруга.

— Твоя жена даже немного рассказала мне о процессе изготовления кукол. Стало ужасно любопытно.

— О-о-о, об этом она может трепаться часами! — Пренебрежение все-таки пересилило желание казаться хорошим.

Я позвонил ей на следующий день.

— Алло, Ирина, здравствуй.

Только на мое приветствие ответить не пожелали.

— Зачем ты мне звонишь? Я ведь сказала, что не буду больше платить и все остальное делать тоже не буду.

П-ф-ф, кажется, у кого-то плохое настроение, и, боюсь, мне придется испортить его еще сильнее.

— Хватит! — продолжала возмущаться царевна-лебедь. — Можешь рассказывать все мужу!

— Мужу, его друзьям, твоим подругам, маме и всем знакомым отца? А там, глядишь, компрометирующее видео попадет в сеть, и его дальнейшее распространение будет уже невозможно контролировать. Есть возможность прославиться на весь город, даже на всю страну. Ты не боишься такой славы? Не боишься, что какой-нибудь благодетель покажет ролик твоему сыну?

— Шакал! — простонала в трубку мобильного телефона Ирина.

Тотчас же недовольно ощерился.

— Лучше не сопротивляйся мне! — почти уже рычал я.

Да, мне нельзя сопротивляться, моя недостижимо прекрасная женщина. Сейчас я не могу от тебя отказаться. Страсть и другие непонятные тягучие чувства скрючивали внутренности, требуя ее рядом. Лучше бы ты не изменяла мужу, возможно, тогда я не решился бы вмешаться. А сейчас слишком поздно, моя нехорошая. Звучит высокопарно, но ты мне нужна как воздух. Без тебя я задыхаюсь и с тобой тоже задыхаюсь. Но с тобой это удушение приятное… Чертовски приятное.

— Ты в самом деле сделаешь это?! — недоверчиво спрашивал женский голос.

— В самом деле сделаю. — Вот тут я блефовал, причем самым наглым образом. Никогда бы не смог поступить так с женщиной, какой бы сукой она ни была. А уж после ее кукольной комнаты и подавно… Но признаться в этом? Да ни в жизнь! Ведь так приятно ломать эту гордячку, вынуждая делать то, что хочется мне.

— Валера, — звук своего имени из ее губ чертовски возбуждал, — это за гранью добра и зла, совсем не по-мужски.

Попытки сыграть на моем мужском эго и совести совершенно бесполезны. Сама ведь назвала меня шакалом.

— За распространение подобного видео Сергей подвесит тебя за яйца. Он не терпит даже малейшей тени на своем образе идеального человека.