– Продавец мне посоветовал. Говорит, очень полезная вещь. Кстати, Ген, я тебя как знающего человека хочу спросить…

– Только не про сновидения, Тоша, умоляю. Это не моя тема.

– Да нет, я вот про что. Смотри.

Он протянул снимок, сделанный в магазине.

– Мне сказали, это моя аура, и по ней все можно обо мне узнать. Это действительно так?

Геннадий Петрович взял снимок, внимательно посмотрел на него с минуту и медленно, не отрывая глаз от изображения, заговорил:

– Ну, что я могу тебе сказать. По этой фотографии совершенно четко видно, что передо мной мужчина лет сорока пяти, типичный офисный работник, просиживающий большую часть жизни в своем кабинете. Спортом заниматься не любит. Правда, здоровье у него в целом неплохое. Да, неплохое. Можно даже сказать, хорошее. Только вот полноват. И выпивает. В ауре явно чувствуется присутствие алкоголя.

Лицо Антона Ильича вытянулось от удивления. Геннадий Петрович продолжал:

– Не женат. И постоянной женщины не имеет. Сексуальная жизнь нерегулярная. Да, совсем не регулярная. То густо, то пусто. Но сейчас, кстати говоря, как раз густо. Явно видно, что в сексуальной жизни наступила активная фаза. Но продлится она недолго.

– Что ты говоришь? Какая сексуальная жизнь? Какая еще фаза?!

Антон Ильич даже с дивана вскочил и выхватил снимок из рук Геннадия Петровича. Тот, не выдержав, расхохотался.

– Разве я не прав?

– Ген, ну что ты меня пугаешь, ей-богу я ведь чуть тебе не поверил. Еще не хватало, чтобы по этой картинке можно было бы о человеке столько всего узнать. Скажи мне серьезно, что это означает?

– Тоша, ну откуда я знаю?

– Как?

– Я что ли тебя фотографировал? Кто фотографировал, у того и спрашивай. Что ты там-то не спросил?

– Да мне говорили что-то, но я не понял. Какие-то тонкие тела, точки… Сказали, что зеленого много, это хорошо.

– Ну и я тебе говорю, все хорошо.

– А что с этим делать?

– Девушке своей подаришь. В рамку поставишь, и пусть любуется.

– Я серьезно.

– Ну поезжай еще раз, спроси. Пусть теперь сфотографируют тебя со скидкой и все подробно расскажут, где у тебя что, и как.

Но Антон Ильич решительно мотнул головой:

– Ну уж нет. Больше не поеду, пожалуй. Черт с ней, с этой фотографией. Ген, а ты когда-нибудь пользовался картами таро?

– Тоша! Еще и карты! Ты, я вижу, времени зря не терял. По всему кругу прошелся?

– Ну конечно, прошелся. Ты же сам мне сказал обойти весь магазин. Так что насчет карт?

– А что тебя интересует?

– У меня все карты выпадали такие, знаешь, хорошие, «праздник», «путешествие», «успех». А одна карта во всех раскладах попадалась. Знаешь, какая?

– Какая?

– «Дурак».

– И что тебя смущает?

– Ну как что? Дурак все-таки… Хотя там мне сказали, что это очень хорошая карта. Но когда он выпал в четвертый раз, она на меня как-то странно посмотрела… Мне не по себе стало. Может, она меня просто успокаивала?

– Тоша, успокойся. Карта действительно очень хорошая. Считается, что она говорит о начале нового процесса в жизни, о начале нового пути. Считай, что ты в начале новых открытий. Что, собственно, не далеко от истины.

– Да? Ты меня успокоил.

Так они и ужинали среди раскрытых книг.

– Вот, послушай. Я здесь отметил одну мысль.

Антон Ильич взял с дивана книгу, поправил очки и с пафосом прочел:

– «Главная проблема человека в том, что он не знает о своем истинном потенциале. Каждый рождается, чтобы быть Буддой. Быть хозяином, а не рабом». Как тебе? Или вот еще: «Быть самим собой есть величайшее благословление в жизни». Хорошо сказано, правда?

– Ага.

– Только я смысла до конца не пойму. Разве мы и так не являемся самими собой?

– Нет, конечно.

– Почему это?

– Эх, Тоша, – вздохнул Геннадий Петрович, откупорил новую бутылку пива и откинулся в кресле. – Мысль действительно глубокая. Вот ты сам посуди, часто ли человек может позволить себе такую роскошь, быть самим собой?

– А почему нет?

– Быть самим собой, это значит делать то, что ты хочешь. И не делать того, что хотят от тебя другие. Я это так понимаю. И не переживать, что они о тебе подумают, если ты сделал, как ты хотел. Если бы это было бы действительно так, это и вправду было бы благословлением. Если б я мог сейчас говорить то, что думаю. И делать то, что хочу… Как бы я был счастлив…

– А в чем проблема?

– Проблема в том, что нельзя.

– Почему?

– Потому. Вот позавчера приходит ко мне клиентка. И мне так хотелось сказать ей все, что я думаю о ней, о ее жизни, но… Грустно все это, Тоша. Я же понимаю, что из этого выйдет.

– Что?

– Что-что? В лучшем случае, она никогда больше не придет ко мне.

– А в худшем?

– В худшем…

– Выскажет все, что о тебе думает?

– Обязательно.

– Может, даст пощечину?

Они расхохотались.

Стоял предновогодний декабрь. Год стремительно подбирался к концу.

Несмотря на то, что настроение вокруг царило праздничное, расслабляться Антону Ильичу было еще рано. Работы под конец года всегда прибавлялось, а в этот раз особенно. Дел у него было невпроворот.

Традиционно с первых дней месяца на работе начались поздравления. То кто-то зайдет к нему в кабинет, то он сам отправится к кому-то с подарками. Людочка сбилась с ног, принимая посетителей и покупая подарки. Все четверги и пятницы были отданы под корпоративные гулянья, пропустить которые Антон Ильич не мог. В результате домой он приходил поздно, голова у него болела, а наутро его снова ждали дела. Хотя вся эта праздничная суета порядком его изматывала, Антон Ильич не унывал. Впереди у него был долгожданный отпуск.

Все шло своим чередом, как вдруг жизнь Антона Ильича осложнилась еще больше.

В один из дней раздался телефонный звонок. Девушка, представившись подругой Александры, стала просить о встрече с ним. Антон Ильич растерялся. Соглашаться на встречу ему не хотелось. Что он будет с ней делать? О чем говорить? Однако и отказать он не мог. Что подумает о нем Александра? Что это за специалист, который от клиентов отказывается? Девушка между тем расхваливала его на все лады. Александра, мол, столько говорила ей о нем и так его рекомендовала, что ей было совершенно ясно: в сложной ситуации, в которой она оказалась, помочь ей мог только он один. Эти слова привели Антона Ильича в еще большее уныние. Ему тут же представилась толстая папка с документами, как одна из тех, что стояли у него в кабинете, и на ней надпись «Дело. Сложное!!».