Тут сзади послышался шорох. Тело Андрея сработало быстрее, чем разум. Он мгновенно присел на корточки и подался влево, к скале. Вовремя. Приклад автомата вспорол воздух в том месте, где только что была его голова. Андрея спасло то, что его собирались брать живым – от короткой очереди он бы так не уклонился.

Думать было некогда, Сабуров действовал, повинуясь рефлексам. Оттолкнулся от стены, резко вскочил и наотмашь рубанул ребром ладони по черному силуэту, краем глаза отметив, что за спиной у него еще один, значит, врагов как минимум двое.

К счастью, несмотря на темноту, его удар попал куда надо – в шею, под челюсть. Противник пошатнулся. Андрей подался вперед, теперь он был с врагом почти вплотную, и ударил еще раз, локтем в голову, одновременно вырывая второй рукой автомат. Но не тут-то было! Получив второй удар, противник явно оказался в полном нокауте, он оседал на землю, но оружие все равно держал мертвой хваткой – бывалый солдат, видимо. А до второго противника было всего шага четыре, отбирать автомат времени не было совершенно – счет шел уже даже не на десятые доли секунды, а чуть ли не на сотые. В любое мгновение напарник сбитого Андреем боевика мог выстрелить – Сабуров краем глаза успел заметить его движение, как тот автомат вскидывал. И снова сработал не разум, а тело, повинуясь непонятно чему – какому-то инстинкту бойца, наверное. Андрея не раз уже спасала эта счастливая способность находить в бою единственно правильное решение и делать это мгновенно. Сейчас между ним и вторым врагом был оглушенный первый, но он уже был вырублен, он падал. Андрей не дал ему упасть. Он подхватил его под мышки, приподнял, прикрываясь им, словно щитом, и рванул вперед, к второму. Это было трудно – бросок на полной скорости с телом не уступающего ему ростом человека на руках, но, как совершенно справедливо замечено, жить захочешь, и не так раскорячишься. И он добился своего! Второй боевик явно растерялся. Он промедлил с выстрелом – ведь на линии огня, закрывая от него врага, находился напарник. Промедлил всего-то около секунды, но в бою это очень много. Андрей оказался совсем рядом – и швырнул тело первого боевика на второго. Грохотнула короткая очередь, тело содрогнулось. Возможно, какая-то из пуль и пробила его навылет, но для Андрея это было уже не опасно. Он атаковал сам – и делал это хитро. Ни в корпус, ни в голову врага было не достать, мешал собственный живой щит, брошенный в него, кроме того, нельзя было оставаться стоять – из-за той самой возможности, что какая-нибудь пуля этот «щит» пробьет. Бить нужно было снизу, по ногам. Так Сабуров и сделал. В детстве он занимался футболом, и сейчас полученные навыки пригодились. Он выполнил самый настоящий подкат. В движении завалился корпусом назад, и, падая на левый бок, правой ногой нанес мощнейший удар по колену автоматчика – да, подкат и есть, по-другому не назовешь.

В отличие от футбольного поля, здесь не было травки, смягчающей падения. Андрей здорово ободрал плечо и бедро, на которые приземлился. Но результат оправдал себя. Коленный сустав врага хрустнул, и тот упал как подкошенный. И не просто упал. Он не удержался на краю тропы. А под ней была не пропасть, конечно, но довольно крутой каменистый склон. По нему-то боевик и покатился, оглашая ночную тишину отчаянным криком.

Все это, от того момента, когда Андрей шорох за спиной услышал, до того, как второй его противник покатился вниз, заняло секунды три, не больше. Андрей толком не успел осознать, что победил, как начались новые проблемы. Сзади уже раздался шум, какие-то возгласы на грузинском. Те, кого он преследовал, услышали выстрелы, крик и теперь возвращались. Андрей кинулся назад по тропинке. За спиной что-то противно вжикнуло, Андрея обсыпало каменной крошкой, которую пуля выбила из скалы. Что характерно, выстрелов слышно не было. Не иначе, у стрелявшего оружие с глушителем. Хреново. К счастью, тропинка была не прямой. Она хоть и довольно плавно, но изгибалась, так что стрелять можно было максимум метров с двадцати, на более дальней дистанции цель скрывала скала. Дистанция между Андреем и его преследователями была даже немного побольше. И он прилагал все усилия, чтобы ее еще увеличить. Но не тут-то было!

Сабуров рассчитывал, что его противники не сразу сориентируются, не сразу кинутся в погоню. Это было логично – откуда им знать, что за спиной произошло, разумно осторожность проявить, а не бросаться в погоню очертя голову. Но то ли командир у них был очень опытный, то ли он просто знал, в чем дело – за Андреем погнались тут же, он слышал сзади громкий топот. Мысли неслись в голове как бешеные. Ясно, что убежать не удастся. Их много, это дает им серьезное преимущество, которым они, похоже, уже пользуются. Часть отряда явно бежит за ним на полной скорости, как стометровку бегают. И тем самым заставляет его тоже изо всех сил нестись, расходовать силы. А другая часть погони силы бережет, бегут медленнее, но зато к тому моменту, как он устанет, эта часть преследователей будет относительно свежей. Все равно что спринтера заставить бежать на длинную дистанцию – сначала-то он оторвется, но вот потом, когда силы кончатся, его догонят без труда. Классический прием, если несколько человек за одним гонятся. То есть времени на размышление осталось совсем немного – пока дыхания хватит во всю силу бежать.

«Интересно, они меня пристрелят или попытаются в плен взять? – как-то на удивление отстраненно, словно и не о себе, подумал Андрей. – Если захотят живым взять, то возьмут, от такой толпы не отобьешься».

Но Андрей просто не умел сдаваться без боя. Хоть здравый смысл и говорил, что выхода нет – разве что с тропинки вниз головой сигануть, Сабуров все равно искал выход. Он вспомнил, что по дороге ему несколько раз попадалось что-то вроде небольших ниш в скале. Он ведь шел крадучись, вдоль стенки, поэтому их и заметил. Если спрятаться в одной из них, то, может быть, удастся пропустить погоню мимо. Вспомнить бы только, далеко ли до ближайшей такой ниши. И самому ее не пропустить в темноте. Андрей вскинул руку и повел ею по стене, нащупывая укрытие. А ноги уже наливались тяжестью, мышцы болели – он бежал уже почти минуту, а для спринта это много, любой спортсмен согласится. «Успеть бы!» – даже мысли стали короткими, экономными. Радовало одно – похоже, сократить дистанцию его преследователям пока не удалось. Но если за ближайшую минуту не будет ниши, то все, он или на шаг перейдет, или просто свалится. Легкие уже просто горели, словно внутри кто-то костер разложил. Ноги от колена и выше словно одеревенели – последний раз Андрей такие ощущение испытывал, когда четыреста метров бегал на время.

«Но была же она!» – отчаянно подумал Андрей. И в этот момент рука, которой он вел по стене, наткнулась на пустоту.

Андрей даже не вошел в нишу – он в нее свалился, прижался к стене и зажал себе ладонью рот – дышать можно было только носом, иначе его мог выдать звук. Перед глазами у Сабурова потемнело, казалось, что грудь вот-вот разорвется, тело требовало нормального полноценного вдоха. Но по-другому было нельзя.

Шаги погони были все ближе. Вот уже стало слышно их дыхание – они тоже пыхтели, как загнанные лошади. Вот они уже совсем рядом. Сейчас все решится, заметят или нет.

Первый силуэт пролетел мимо ниши, не задержавшись, за ним второй, третий, четвертый. И все, топот стих.