Он обошел перегородку, закрывавшую капитанскую часть шлюпки. Инопланетянка сидела в той же позе, что и в прошлый раз, в дальнем от него командирском кресле. Ее глаза были закрыты, и она не пошевелилась даже когда он подошел к другому командирскому креслу и уперся в него коленями, отчего кресло задребезжало.

– Капитан, – обратился Джайлс по-альбенаретски.

Ответа не последовало. Вытянутая темная фигура не шевельнулась.

– Райумунг, мне нужно с вами поговорить. Настало время принять решение.

По-прежнему никакой реакции.

– Если вы не хотите обсуждать со мной этот вопрос, я буду действовать без обсуждения.

Круглые темные глаза медленно открылись. Голова медленно повернулась в его сторону.

– Вы ни в коем случае не станете действовать, магнат. – Жужжащая речь чужака была такой же невыразительной, как и прежде, но теперь звучала так, будто капитан говорила с ним издалека. – Я еще не настолько беспомощна, чтобы не контролировать все, что происходит на этой спасательной шлюпке.

– Пока что, – ответил Джайлс. – Но с каждым днем вы отдаете часть сил новой жизни внутри себя. Я считаю, что вы слабеете быстрее, чем мы, ослабевающие только из-за недостатка еды и питья.

– Нет, я сильнее вас и останусь такой.

– Готов допустить это, если вы настаиваете, – согласился Джайлс. – Но важно не это. Важно лишь то, что очень скоро окажется слишком поздно менять курс на ведущий к 20В-40.

Темные глаза долго неподвижно смотрели на него.

– Откуда вам это известно?

– Мне это известно, – ответил Джайлс. – Вот все, что имеет значение. Возможно даже, что я сам смогу изменить наш курс на 20В-40…

– Нет, – заявила капитан. Джайлсу впервые показалось, что в ее голосе он уловил следы эмоций. – Вы мне лжете. Глупо лжете. Вы беспомощны здесь, в космосе, как и любой из вашей расы.

– Не любой из нашей расы, – возразил Джайлс. – Некоторые из нас знают, как прокладывать курс между звездами. Но вы меня перебили. Я собирался сказать, что независимо от того, могу ли я изменить курс на ведущий к 20В-40, я крайне уважаю решения, принятые непосредственно лицом, отвечающим за космическое судно.

– В таком случае уважайте и решение держать курс на Белбен.

– Не могу. Подобно тому, как вы несете ответственность за новую жизнь в вашем теле, я несу ответственность за семь других человеческих жизней на борту этой шлюпки.

– Жизнь рабов ничего не стоит.

– Они не рабы.

– А на мой взгляд, они рабы и не имеют ценности.

– А на мой взгляд, они полноценные люди. И должны выжить. И чтобы они выжили, я готов дать капитану то, что ей нужно.

– Вы? – Взгляд чужака не отрывался от лица Джайлса. – Вы не способны вернуть мою честь.

– Способен. Я могу установить, кто уничтожил ваш звездолет. И могу передать это лицо в ваши руки.

– Вы… – капитан привстала с кресла. – Вы знаете, кто это сделал?!

– Только прикоснитесь ко мне, – спешно сказал Джайлс, поскольку ее тонкие длинные руки почти касались его горла. – Только прикоснитесь ко мне, и я клятвенно пообещаю, что вы никогда этого не узнаете.

Капитан упала обратно в кресло.

– Скажите мне, кто это, – попросила она. – Ради чести всех тех, кто трудился вместе со мной на моем корабле, ради чести того, кого я ношу в себе… скажите мне, магнат!

– Я скажу вам, – заявил Джайлс. – И передам человека, которого назову, в ваши руки, и только в ваши руки, чтобы вы могли поступить с ним на ваше усмотрение, как только все люди на этой шлюпке благополучно окажутся на 20В-40.

– Вы склоняете меня изменить курс, отказаться от места назначения, соответствующего требованиям чести и долга! – заявила капитан. – Вы будете скрывать это имя до тех пор, пока я не изменю курс, потеряв последнюю надежду обеспечить изначальной честью еще не рожденного последнего представителя моего рода, а потом, когда мы приземлимся и вы окажетесь среди себе подобных, они станут защищать вас, несмотря ни на что. Вы обманете меня, человек!

Последние слова прозвучали на повышенных тонах, почти как крик.

– Я назову этого человека и передам его в ваши руки, чтобы вы могли поступить с ним как пожелаете, – уверенно сказал Джайлс. – Это мое обязательство, мое слово, мой контракт. Ваша раса уже несколько веков ведет дела с магнатами, капитан Райумунг. Был ли случай, когда наследственный магнат обманул вас?

– Такого не было, – сказала капитан, уставившись в экран перед собой, словно надеясь найти там поддержку и гарантии. – Насколько мне известно, обязательства таких, как вы, всегда исполнялись.

Она замолчала. Джайлс ждал. В маленьком закутке за перегородкой, закрывающей пульт управления и командирские кресла, повисла тишина, если не считать звуков его собственного дыхания. Наконец капитан пошевелилась.

– Мне придется поверить вам, – произнесла она таким же словно доносящимся издалека голосом, каким начала отвечать Джайлсу. – Если я этого не сделаю, а вы были честны, то усилю бесчестие, павшее на меня и моих близких, упустив возможность вернуть утраченную честь.

Джайлс осторожно выдохнул. Он и сам не заметил, что почти не дышит, ожидая решения капитана.

Она снова повернула голову и посмотрела на него.

– Я проведу первую коррекцию курса прямо сейчас, вторую несколько позже. Угол отклонения слишком большой, чтобы можно было сделать это одним импульсом двигателей. После того как я сделаю первую коррекцию, нам придется оставаться на том же курсе двенадцать часов, прежде чем можно будет сделать вторую, окончательную.

11

Шестнадцатый день, 17:09

– Не могу заверить вас, что у нас все хорошо, потому что на самом деле ситуация крайне тяжелая. Нам предстоит провести на шлюпке еще как минимум двадцать семь дней, а ягод лозы жизнеобеспечения все меньше и меньше, и причины этого капитану понятны не более, чем нам. Похоже, что-то отравляет лозу. Я не уверен, но, кажется, капитан считает, что ядовито для лозы именно присутствие нас, людей. Важно здесь то, что еды становится все меньше и меньше.

Далее, мы, скорее всего, способны протянуть на минимуме еды двадцать семь дней, но эти же самые ягоды для нас единственный источник воды. Держите эту мысль в голове и старайтесь привыкнуть расходовать как можно меньше жидкости.

Для разъяснения ситуации на их корабле Джайлс собрал всех трудяг, включая Эстевена, который уже поправился, в средней части спасательной шлюпки. К этому моменту он уже рассказал им правду о половой принадлежности капитана и о том, что произошло между ним и капитаном, когда он требовал, чтобы шлюпка повернула к системе 20B-40. Они слушали молча, за исключением волны перешептываний после того как он сообщил, что, возможно, они приземлятся намного раньше, чем предполагалось. Но в целом реагировали спокойнее, чем он ожидал.