— Но чего делать-то?

— Я же сказал тебе, снимите первую попавшуюся хату, а в полночь сюда объездными путями. Их на карте определишь.

— А нас не прихлопнут в машине?

— Нет, я все обдумал. Но поговорим при встрече, я тут зачищаюсь, ты же делай, что сказано. Как снимешь хату, звонок, как начнешь движение — звонок, как будешь подъезжать к деревне — звонок, все понял, Жора?

— Ты, если что, предупредишь?

— Если не отвечу, то перезвони, используя другую sim-карту, через полчаса. Не отвечу и на этот раз, значит, нам здесь крах. Но уверен — все закончится нормально.

— Сангал недоволен будет.

— А он ничего не узнает. В ломке Карасенко ничего ментам сказать толкового не сможет, а пока они его будут в чувство приводить, сдохнет. Без дозы сердце долго не выдержит. Печень развалится, и сердце остановится. Так что ничего страшного не произошло. Долю Ванько разделите. Работай, Жора, сейчас от тебя многое зависит.

— Лады, но Валька мне на новой хате не нужна.

— Да брось ты, не было у меня ничего с Валькой, не было.

— Все одно.

— Ну тогда сам и решишь с ней вопрос. Время будет.

— Хоп, поговорили.

— Хату быстрее снимай!

— Да сниму, сейчас вернемся в Зеленодол, и сниму. Есть там подходящий барак на отшибе.

— Жду звонка, все!

— Давай!

Батыров отключил телефон.

Во двор вышла одетая в комбинезон Репина. От нее разило водкой.

— Ты выпила?

— На трезвую не смогу.

— Ладно. Сначала деда оттащим, потом Ванько. Ночью за нами твой Жора приедет, есть на примете хата в Зеленодоле, туда перекочуем.

— Я не хочу с ним жить!

— Ты все о своем? Сейчас не жить, сейчас выжить надо, дура! Пошли!

— Не ори на меня! Я ни в чем не виновата.

Батыров сдержал себя, а так хотелось влепить этой стерве по физиономии, чтобы знала свое место.

Главарь и его новоявленная любовница взялись за дело. Переложили труп деда в садовую тележку, откатили к болоту в лесу, сбросили труп в узкую полосу воды. Вернулись. То же самое проделали с телом Степана Ванько.

Лепко продолжала безразлично сидеть в углу камеры.

— Надо ее оглушить наркотой до беспамятства, иначе не перевезти.

— Дашь немного больше эфербона — уснет.

Убрав трупы, они присели на бревно.

— Что же будет дальше, Ринат? — спросила Репина.

— Ничего не будет. В Бадахшан сообщим, что у нас все нормально, продолжаем работу с девицей, потом доложим, что «кролики» сдохли. Получим деньги и новые инструкции.

— И так всю оставшуюся жизнь?

— Нет. Я вечно пахать на Сангала не собираюсь. Выкачаем побольше денег на всех, о смерти Ванько я говорить не буду, завалим твоего бывшего сожителя, Корвича, Борисова и рванем в Сибирь. Есть у меня дом в селе на берегу Енисея. Село небольшое, только на вертолете добраться можно.

— И зачем забираться в такую глушь?

— Это здесь глушь, там жизнь, всего валом. Но, главное, нас могут достать везде, но не в Сибири, куда Сангал точно не сунется. А сунется — в сибирской тайге и останется.

— Ты сказал, нас, значит, хочешь взять меня с собой? — с надеждой в голосе спросила Валентина.

— Почему нет? Ты мне подходишь и как баба, и как хозяйка. А надоешь — любовницу заведу. Так же будем жить, как жили, тебя не трону. Согласна?

— Конечно, согласна, Ринатик.

— И не зови меня так. Нашла Ринатика дорогого, еще зайчиком назови. Я твой хозяин, твой господин, учти это, женщина.

— Да, Ринат.

— Бестолковая! — сплюнул Батыров. — Давай во дворе порядок наведи!

— Ага!

Она пошла к сараю, где хранился нехитрый уличный инструмент.

«Тойота» же тем временем, дважды слетев в кювет и дважды выбравшись оттуда с большим трудом, вышла на трассу.

— Ва-у! Есть! Где тут кафе? Где марафет? — издал восторженный вопль Карасенко.

Но впереди находился пост ДПС, на нем трое полицейских, двое инспекторов ДПС и один боец спецназа. В связи с террористической угрозой все посты дорожной службы были усилены бойцами спецназа.

Карасенко увидел этот пост, и эйфория в нем сменилась яростью. Эти люди на посту являлись преградой. Они против него, а значит, он должен убрать их. В голове замкнуло, но он машинально сбросил скорость и вывел «Тойоту» на крайнюю правую полосу, на которой у поста стоял один из инспекторов. Карасенко превратился в зверя, рычал, сжав руль. Впереди схватка, и он должен победить. Обязан победить! План действий созрел так же машинально, словно кто-то извне влиял на его пораженный наркотой мозг.

Движение «Тойоты» по крайней правой полосе не осталось без внимания старшего инспектора ДПС старшего лейтенанта Алексея Игнатьева. С чего бы это водителю внедорожника сбрасывать скорость и перестраиваться, когда вполне мог идти и по другим полосам, как это делало большинство автомобилей. К тому же старший инспектор отметил неуверенное управление внедорожником, его слегка водило из стороны в сторону.

Игнатьев сделал несколько шагов назад, поднял жезл и указал им Карасенко на площадку перед зданием поста, приказав напарнику:

— Валера! Странный водитель, по-моему, подшофе. Будь внимательнее, возможно, понадобится твоя помощь.

Сержант поправил автомат, но не передернул затворную раму. За всю службу, а это почти пять лет, он ни разу не воспользовался оружием и частенько, получая его, выражал недовольство — таскай с собой эту «волыну», да еще «ПМ».

Впрочем, и старший лейтенант не приводил «АКС-74У» к бою. С пьяным водителем, да и трезвым, он справлялся и без оружия.

И только спецназовец отошел за столб и передернул затворную раму своего автомата, выставил скобу на автоматический режим огня. Прапорщик Дунин привык исполнять инструкции.

Карасенко ощерился, увидев сигнал инспектора:

— Ну, сука, будет тебе сейчас проверка на дороге! Надо валить и второго, это два автомата, их в любом кафе возьмут, деньги и героин привезут.

План у него созрел, но голова соображала плохо, да и восприятие действительности осложнялось рассеянностью, оттого спецназовца Карасенко не заметил.

Он начал притормаживать, вывернув на площадку, и, когда до старшего лейтенанта осталось несколько метров, резко нажал на педаль газа. Игнатьев не успел увернуться. «Тойота» сбила его, колесо прошло по голове, выдавливая на асфальт кровь и серо-бурое вещество. Бросив машину, Карасенко вывалился из машины и схватил автомат старшего лейтенанта. Он действовал машинально и умел обращаться с оружием, все же на коротких сборах кое-чему научили. Передернул затворную раму, догнав патрон в патронник, снял автомат с предохранителя. Планка встала на автоматическую стрельбу.