Кажется, я уже теряла сознание, когда кто-то ворвался в жаждущую крови тьму. А потом я мучительно кашляла, сидя на корточках, и наблюдала сквозь наплывающую на глаза пелену за Савельхеем. Пусть по-прежнему почти ничего не было видно, я не могла его не узнать. Его образ, наверное, не покинет меня никогда…

Савельхей стоял в клубах тьмы и не шевелился. Только темно-бронзовые волосы, будто на ветру, развевались от соприкосновений с всполошившейся вокруг него тьмой. Клубы бурлили, пузырились, перемешивались, пытаясь сопротивляться, но воле темного властелина противиться долго не смогли. Прошло еще несколько секунд – и тьма исчезла полностью, растворилась, как будто ее здесь не было вовсе, и даже погасшие из-за нее факелы вновь зажглись, разгоняя уже обычную, не магическую темноту.

– Лика!

Савельхей повернулся и, заметив, в каком я состоянии, поспешил ко мне. Я хотела оттолкнуть его, но не смогла. Сил не хватило. Приняв его руку, встала на ноги, от слабости слегка покачнулась. Устояла только потому, что Савельхей придержал меня за талию. В глазах наконец прояснилось. Подняла голову и встретилась с ним взглядом.

Савельхей замер, с каким-то странным удивлением продолжая смотреть в мои глаза. Как будто впервые увидел. Приподнял руку, осторожно коснулся кончиками пальцев моей щеки. И это прикосновение, внезапно словно обжегшее, привело меня в чувство. Я оттолкнула его и возмущенно выпалила:

– Да что же вы все сегодня распускаете руки?!

Во мне вдруг такая злость на него поднялась! Что Савельхею-то от меня понадобилось?! Убралась же из его замка, чтобы только не мешать, так нет, нужно было притащиться в академию! Ну ладно, дела обязывают, но ко мне зачем приставать? Зачем так смотреть, зачем прикасаться? Зачем все это, если мне наконец стало на него наплевать?!

– Распускают руки? Кто? – янтарные глаза с черным ободком недобро прищурились.

Но ответить я ничего не успела, потому как появились остальные преподы. Один за другим начали вспыхивать порталы. Ректор. Препод по боевой магии, по защитной, по работе с энергетическими потоками, еще несколько незнакомых. А вот этот знаком и не совсем препод. Алистер. Взгляд Алистера, устремленный на меня, преисполнился вселенского страдания. Мне даже показалось, он сейчас воскликнет: «Лика, ну почему вы снова на месте преступления, как мне вас теперь выгораживать!» А что будет выгораживать, я почти не сомневалась. Ведь ему что-то нужно от меня.

Но, как ни странно, обвинений в этот раз не было. Ректор развил бурную деятельность, приказав отнести пострадавшего минотавра в лечебное крыло, и даже на меня посмотрел без враждебности, наоборот, с беспокойством. Другим преподам раздал указания по обследованию коридора и каких-то остаточных следов, а сам подошел к нам с Савельхеем.

– Лика, как ты?

– Нормально. Только устала очень. Я могу идти?

– Да-да, конечно. Тебе стоит отдохнуть. Но если почувствуешь себя нехорошо, обратись к лекарям.

– Обязательно. Спасибо. – Я натянуто улыбнулась. Развернувшись, поковыляла к выходу из корпуса. И, шагая, отчетливо чувствовала на спине два провожающих взгляда. Савельхей и Алистер. Уверена, это они!

То ли эфельтири сегодня с утра пораньше было не в духе, то ли мое тотальное невезение решило на мне отыграться, но затея «Торт для Николетты» начала трещать по швам.

Нет, торт мне чудо-дерево все-таки выдало. Правда, из памперсов. На мое растерянное уточнение «А мороженое?» сверху вывалился небольшой сугроб. Но мне почему-то подумалось, что избранная такой своеобразный подарок уж точно не оценит. Пришлось терзать эфельтири дальше. Благо в столь ранний час остальные студенты спали и не видели моих мучений.

С десятой попытки торт-мороженое все-таки красовался на подносе. Красивый такой, аппетитный. И все бы ничего, но всю его поверхность украшал рисунок шоколадом в виде физиономии игриво усмехающегося Ийрилихара и плюсом поздравительная надпись «Кусни меня, детка!». А я ведь всего лишь на миг задумалась о том, кто был бы идеальным подарком для Николетты, но эфельтири решило все вот так вот совместить. Да только переделывать все равно уже не получалось, так как время поджимало. Подхватив поднос, я поспешила поздравлять избранную с ее днем рождения.

– А., ээ… Лика? – сонно пробормотала взлохмаченная Николетта, открыв мне дверь. – Ты чего в такую рань?

– Поздравляю! – радостно выпалила я и всучила ей поднос с вампирским тортом. – С днем рождения!

Именинница не меньше минуты молча разглядывала наше с эфельтири совместное творение и наконец выдала:

– Спасибо, это довольно… мило. Такого мне еще ни разу не дарили.

Скорее всего, такого вообще никому ни разу не дарили. Эксклюзив! Но что-то Николетта не слишком ему обрадовалась. Впрочем, подари мне кто торт с изображенным на нем Савельхеем, я бы тоже в восторг не пришла.

Но у меня сегодня почему-то было такое замечательное настроение, что его ничто не могло омрачить.

– Ну так что? По кусочку ийрилихарского тортика и – грызть гранит науки? – весело поинтересовалась я. – Или ты в честь дня рождения не пойдешь?

– Не пойду. – Николетта поставила поднос с тортом на стол, а сама села на кровать. – Мне и так тухло, не хочу еще больше портить себе настроение встречей с дражайшими одногруппниками.

– А вот зря ты. У меня сегодня такое замечательное предчувствие! Обязательно должно произойти что-то очень хорошее. – Я самовольно отрезала себе кусок торта, зацепив кончик уха нарисованного Ийрилихара. – Так что не унывай, нельзя грустить в день рождения, а то так весь год унылым будет.

– Это же обычно про Новый год говорят, – возразила избранная.

– Да не суть важно. А Иввина, кстати, где? – только сейчас спохватилась я.

– Без понятия. Она не ночевала в комнате. Видимо, у своего «князя» осталась.

Еще минут десять я побыла у Николетты, но ее отвратительное настроение казалось непробиваемым. Ничего, у меня еще имелась в запасе тяжелая однорогая артиллерия. Но для начала предстояло сходить на занятия, а потом уже осуществлять дальше операцию «День рождения».

Мое радужное настроение не испортило даже то, что по пути в нужную аудиторию я в пустующем коридоре встретилась с Савельхеем. А ведь, как назло, с самого утра в голове крутилось навязчивым мотивом «Савельхей мой, Савельхей, голосистый Савельхей», что я тихонечко и напевала. К счастью, темный властелин сей торжественный гимн в свою честь все же не услышал. Вроде бы.

– Лика, – окинул меня внимательным взглядом, – доброе утро.

Ой, ну надо же, со мной поздоровались, причем так мило и вежливо. Сегодня точно великий день!

– Доброе утро, Савельхей. – Я вполне себе мило улыбнулась, решив не портить себе настроение собственным ехидством.

Хотела пройти дальше, но Савельхей, видимо, не счел наш разговор оконченным.