– Здесь спокойнее, – бурчу в ответ.

– Ясно, – скидывает на стол пачку историй болезни, моет руки и опускается рядом со мной на диван.

– Пусть между нами останется, – хмуро киваю ему. – Я на некоторое время пропаду. Номер тебе для связи кину смской.

– Матвей тебя порвёт… – предупреждающе констатирует Глеб. – А женщины достанут из-под земли. И ещё… – его тон тяжелеет. – Если муж твоей знакомой такой гнойный тип, что ты принимаешь крайние меры… Уверен, что остальные члены твоей семьи в безопасности? Оно точно стоит того?

Я на мгновение зависаю. Уверен ли я? Сердце срывается на новый виток тахикардии.

– Да, – отвечаю уверенно. – По вам это никак не ударит.

– Ну хорошо… – кивает Глеб и тянется за кружкой оставшегося чая. – Так устал, – делает глоток, – что даже есть не хочется.

А я, ловя по позвоночнику новую волну холодной дрожи, понимаю, что для безопасности всех участников этой истории, должен встретиться с мужем Таи лично. Обозначить для него мишень. Ух, блин! Адреналин вскипает в крови, как перед выходом на ринг.

– Как думаешь, – кручу в руках телефон, обращаясь к Глебу, – где логичнее всего искать компромат на человека, который с первого взгляда чист, как божий ангел, а вот со второго уже сильно не факт?

– Хм… – он дергает бровью. – Старые друзья, коллеги, бывшие подчиненные или любовницы, принципиальные конкуренты.

– И я так думаю, – киваю. – Список слишком велик. Не знаю, с кого начать.

– Ищи общих знакомых, – жмёт плечами Глеб. – Их разговорить проще.

– Логично, – киваю, и пока Глеб все-таки достаёт из холодильника сырники и засовывает их в микроволновку, я ещё раз захожу в интернет. Только теперь перелопачиваю информацию о Горбунове более тщательно, особенно запоминая личную. Школа, институт… Вот тут однозначно могут быть общие знакомые.

– Я, кстати, думаю, что они уже проснулись, – отвлекает меня от экрана телефона Глеб. – Выписку сам заберу. Можешь собираться.

– А ещё один осмотр? – Я встаю на ноги и тут же вздрагиваю, потому что в кабинет без стука залетает взмыленная медсестра.

– Глеб Тимофеевич, – она заламывает руки и пытается не проглатывать буквы. – Там в детском частное охранное предприятие пожаловало. В шлемах, форме, с оружием! Константин Дмитриевич запретил входить, но им все равно… коридор оцепили и палату Горбуновых требуют.

– Блять! – накрывает меня. Срываюсь в сторону двери, но Глеб буквально сносит меня к стене своим весом.

По инерции я прихватываю его за ворот халата и делаю подсечку. Он летит на пол.

– Стой, придурок! – Орет Глеб, хватая меня за штанину. – Инна, дверь на ключ закрой!

Девчонка, находясь в полном шоке, благоразумно и резво смывается.

– Отпусти! – я выкручиваюсь и подлетаю к двери кабинета только в момент поворота ключа. – Мать твою, Глеб! – бью пару ударов в дверь от отчаяния. – Ты понимаешь, что теперь с ней будет? Как он узнал?

– Включи мозги, Илья! – он вторит моей истерике, пытаясь докричаться и вставая на ноги. – Ты сейчас только сам окончательно подставишься и ей ничем не поможешь! А будешь кидаться, поломают, как котёнка! Это же не менты!

– Сука! – корежит меня от понимания, что родственник прав.

Телефон!

Набираю Таю и слышу в трубке длинные гудки. Для меня каждый из них кажется вечностью. Ну давай же…

– Алло… – где-то на восьмом выдыхает мёртвый голос Таи. – У нас все хорошо, Илья Петрович. Спасибо за беспокойство. Ваша помощь больше не потребуется…

Глава 31. Мавр

Тая

За окном поднимается розовый рассвет. Сколько сейчас времени? Пять, шесть утра? Состояние полусна вымотало все мои силы. Я просто дышу макушкой сына и боюсь пошевелиться, чтобы его не разбудить.

За дверью палаты начинается первое движение. Уколы, градусники, уборка… Все-таки отделение хирургическое, хоть и не гнойное.

Мне безумно хочется позвонить Илье и услышать его голос. Его обещания, что все будет хорошо. Потому что страшно мне до чертей!

Последний разговор с Игорем выглядел насквозь фальшивым!

– У вас все хорошо, Тая?

– Да, очень ждем тебя… милый.

В этот момент глаза Ильи взорвались. Он просто вышел из палаты.

– Я прилетаю завтра утром. Хочу, чтобы ты свою запеканку приготовила.

– Конечно…

Нужно было рассказать Игорю, что мы в больнице, но Илья попросил этого не делать. Сил спорить и брать ответственность не было…

От бесконечных мыслей пульсируют виски. Кое-как дотягиваюсь до телефона, лежащего на тумбочке и смотрю время. Пять сорок пять… Самолёт мужа приземлится в десять. Это станет точкой невозврата – либо туда, либо обратно. Илья, пожалуйста, не подведи меня. Все стало слишком открытым. Наши отношения больше не секрет. Ладони потеют, и я вытираю их о пододеяльник. Режим анабиоза в моем организме запущен.

– Доброе утро! – в палату заходит медсестра и стряхивает градусник. – Поставьте, – подаёт его мне.

– Лешик, – тормошу сына, – давай температурку померим.

Он сонно разрешает себя покрутить.

Я открываю журнал вызовов и глажу пальцем экран, раздумывая, позвонить Витязеву или нет. Он же может ещё спать… Откладываю телефон.

Чувствую себя резиновой куклой, растянутой над обрывом: если отпустят оба, просто упаду вниз. Хотя… это, наверно, лучше, если свою сторону вдруг отпустит Илья.

С приболевшим ребёнком, без денег, без документов… Тая, ты безнадежная идиотка! Так и не научилась просчитывать ничего на несколько шагов вперёд.

За дверью раздаётся тревожная возня и суета. Операция, наверно… Но разговоры в коридоре становятся громче, а шаги тяжелее.

– Эта палата? – разрезает тишину грозный голос.

– Я вам ещё раз повторяю, что вы будете нести ответственность за нарушение стерильности…

Конец фразы тонет в стуке распахивающийся двери.

В палату вваливается трое мужчин в форме.

Чтобы не испугать сына криком, я закусываю щеки изнутри.

– Мамочка… – съёживается Лешка. Накрываю его плотнее одеялом.

– Все хорошо, родной…

Мужчины, молча рассыпаясь по палате, проверяют ванну, шкафы и пространство под соседними кроватями.

– Чисто, – оживает у одного из них рация, а я понимаю, что это конец.

Глупо было надеяться на то, что Игорь не включит бдительность на максимум.

И буквально через несколько минут дверь палаты распахивается во второй раз.

Игорь переступает через порог.

Мне хочется умереть под его взглядом.

– Ну здравствуй, любимая… – проходит и садится на соседнюю кровать.

– Папа! – Вскрикивает Лешка и косится на меня, не понимая, как себя вести. – А зачем с тобой эти дяди пришли? Они тебя охраняют?

– Нет, родной, – Игорь выдергивает сына из моих рук и сажает себе на колени. – Папу к вам не пускали, поэтому пришлось штурмовать.

– Как крепость? – Удивляется Лешка.

– Да, – соглашается муж.

Я растираю горло пальцами. Ощущение, что на нем затягивается парфорс слишком реалистично. Он душит