Беспомощно оглядываюсь на мужа, потом в коридор, в конце которого за дверью заперт мой сын, и снова перевожу взгляд на мужа.

– Ну что ты замерла, Таисия, – он складывает на груди руки. – Ответь сочувствующим.

– Таисия, – вклинивается в наш диалог мужчина в костюме. – Хочу сказать, что вам нечего бояться. Можете говорить правду. Все необходимые документы поданы…

Я чувствую спиной, как напрягается Игорь и мысленно добавляет к своим личным врагам ещё и адвоката. Буквально одно неосторожное слово…

– Не понимаю о чем вы говорите, – заставляю свой язык ворочаться без запинок. – О каких криках о помощи и документах ведёте речь? – Смотрю прямо в глаза Калинину. – У нас с мужем все хорошо.

– Не волнуйся так, малышка, – муж обнимает меня сзади и целует в затылок. – Теперь все в порядке капитан? – кивает мужчине в форме, который говорил со мной первым. – Я бы хотел отпустить свою беременную жену в комнату. Вы достаточно ее напугали.

– Таисия, вы уверены? – Повышает голос Калинин.

– Да, – качаю головой и чувствую, как ноги начинают подкашиваться, а перед глазами темнеть. – Я пойду прилягу.

Игорь подхватывает меня за талию и показательно при всех целует в губы. Ничего ими не чувствую.

– Сейчас приду, малышка. Только провожу наших гостей.

Я заворачиваю в спальню и падаю на кровать. Слез нет. Есть только страшное ощущение того, что, наверно, Игорь прав. И я приношу людям несчастья. Шесть лет назад я продала своё право любить за комфорт.

Озноб становится слишком ощутимым, поэтому я натягиваю на себя покрывало.

Господи! Что я несу! Ведь это Игорь. Это он превратил нашу семью в склеп. В какой-то вечный памятник обоюдной жертвы, и ждёт от меня того же.

Почему я никогда раньше не задавала ему этот вопрос?

Входная дверь хлопает. Я сжимаюсь.

Сейчас от мужа можно будет ожидать чего угодно. Но, кажется, путь свой я выбрала пять минут назад.

Игорь открывает дверь спальни и останавливается на пороге.

Скручиваюсь в эмбрион сильнее. Всхлипываю.

Муж проходит в комнату и опускается на пол возле кровати.

– Боишься меня? – усмехается.

– Да. – Выдыхаю. – Ты отпустишь его?

– Обстоятельства изменились… – тянет муж.

Я давлюсь истеричным всхлипом.

– Но я его отпущу, – заканчивает мысль Игорь. – Завтра. Я хочу, чтобы ты прочувствовала свою вину перед ним.

– За что? – Облизываю губы. – За то, что я тогда любила Мишу, а не тебя?

– За то, – резко оборачивается муж и впивается своим безумным взглядом в мое лицо, – что я один здесь на самом деле заслужил твою любовь. Миша знал о том, что ты беременна. Знал! – Повышает голос муж. – Но ему было плевать.

– Это ложь, – мотаю головой. – Я не успела ему сказать.

– Ему сказали девки из твоей общаги. А хочешь знать, что произошло той ночью? – перекашивается лицо Игоря.

Я в панике поднимаюсь и начинаю отползать задом на подушки.

– Хочешь, – кивает сам себе. – Даже если нет. Не вижу больше повода страдать в одиночку.

– Не надо… – я прошу мужа, но видя его невменяемое состояние, осекаюсь. Он меня просто не слышит.

– В ту ночь мы с Мишей должны были вместе приехать на гонки. Он был за рулем, куражился. Сбрасывал твои звонки, говорил гадости. Смеялся. Когда его окончательно унесло в рассуждениях, за сколько бабок ты сделаешь аборт, я не выдержал и врезал ему. Мы подрались. Тачку занесло. Слишком большая была скорость. Мы могли погибнуть с одинаковой вероятностью, но справедливость в ту ночь существовала. Столб был с его стороны.

– О Господи… – шепчу, впадая в состояние очень близкое к обмороку.

– Отец все решил тогда… Меня отмазал. – продолжает муж. – Но отец Мишки провёл своё расследование и почти через два года, когда умерла Мишкина мать, пришёл к моему отцу.

– Он доказал, что ты был виноват?

– Да, – моргает Игорь. – Они оба мне больше не верили. Отец ушёл вместо меня, как офицер, не пережив позора.

Я зажимаю рот ладонью, потому что мне очень хочется проораться. Не мигая, смотрю на Игоря и не могу понять, что чувствую. Что вообще полагается чувствовать людям, когда их топят заживо в прошлом?

Нет, я его ни в коем случае не прощаю. Это другая эмоция… Шока. Разделения вины. Понимания. Сожаления.

И если посмотреть на ситуацию со здоровой точки зрения, то никто ни в чем не виноват. У богатых свои способы возмездия. А Игорь… Просто сломался. И в его больном мире, я была просто обязана боготворить его за то, что он пережил. Я не боготворила. Просто старалась быть хорошей женой. Ему было мало…

– Тепер ты понимаешь, почему мы с тобой должны быть вместе? – горячо заключает муж. – Чтобы все было не зря. Не зря. Ты должна меня любить…

– Да, – с усилием тяну к нему руку. – Понимаю. – Я очень тебе благодарна. Ты ни в чем не виноват.

Игорь ложится щекой мне на ноги и тяжело дышит. Глажу его по голове.

– Почему ты раньше мне не рассказал?

– Ты же не поверила бы мне, как и они. Возненавидела окончательно. Забрала сына…

– Лёша! – Меня подкидывает с кровати. – Он же там один заперт!

Материнский инстинкт заставляет меня забыть обо всем и добежать до кабинета за секунды. Тишина за дверью немного успокаивает. Открываю замок и жму ручку…

Выдыхаю. Лешка сидит на полу и катает с горки из книг коллекционные машинки Игоря.

– У тебя все хорошо, зайка? – Выдавливаю из себя улыбку.

– Да, – поднимает глаза. – А вы с папой помирились или разведетесь?

– Помирились… – киваю, перехватывая себя за горло.

Разворачиваюсь и иду обратно в спальню.

Мы сталкиваемся с Игорем в проёме, и топчемся, словно чужие. Словно между нами пропасть.

– Поцелуй меня, Тая! – Шипит муж.

– Дай мне время, – я кладу голову на его плечо. – Не могу… пока.

– Нет! – Рявкает, встряхивая меня за плечи. – Думаешь я идиот? И не понимаю, что ты просто не хочешь меня?

– Ты сам все для этого сделал… – прикрываю глаза, готовясь получить за свои слова, но ничего не происходит.

– Приготовь ужин, – он отпускает меня. – У тебя будет неделя, чтобы прийти в себя. Если нужны будут антидепрессанты – скажешь. Я пришлю врача.

– Спасибо… – отвечаю искренне. – Что тебе приготовить?

– Блины с творогом. И вытяжку не включай. Хочу чувствовать запах в комнате.

Глава 34. Поражение

Илья

Комната свиданий следственного изолятора, да и он сам, уже не впечатляет меня так сильно, как вчера вечером. Все свои истеричные, бессильные и болезненные трипы я уложил в одну ночь.

– Илья, – снова взрывается дядька. – А