был выполнен сполна. Этот парень не мой друг. Он пришел к нам всего лишь месяц назад, но уже качал права. Пацан должен знать свое место. Пусть не думает, что кто-то будет вытирать ему сопли. Ежели что-то не нравиться, то пусть бежит к мамке под юбчонку, а не играет в хоккей.

— Начали парни!

И понеслась…

Шайбы. Шайбы. Шайбы. Клюшка была продолжением моей руки. Я четко ощущал, когда должен быть тот самый «бросок». Хоккей — моя жизнь. Здесь мое место, определенно точно. Это было закономерно. Мой отец хоккеист, мой дед был хоккеистом и я пошел по их стопам.

У меня всегда был выбор заняться чем-то другим, но я не признавал ничего за исключением льда, шайбы и клюшки. Соперничество и борьба кипели в моей крови.

И когда мы впервые выиграли чемпионат МХЛ, я точно решил, что это мое будущее. Два месяца назад подписал контракт с «Гладиаторами», но мне уже поступало несколько предложений от других клубов, что само по себе не могло не тешить мою и без того самодовольную задницу, однако я не изменял своей команде.

«Если уж идти, так сразу в сборную!» — ответил я маме на вопрос, почему не перейду туда, где платят больше.

Позже, когда тренировка закончилась, и мы выходили уже из ледяного дворца, мне предстояло провести воспитательную беседу с одним невменяемым персонажем. Однако, Белову кто-то позвонил, тем самым уводя его из-под моего носа.

— Да! — гаркнул. — Слышь, Сиплый, меня не волнуют твои проблемы! Меня волнуют мои бабки!

Похоже, Гера снова ввязался в передрягу. Впрочем, казалось, начиная с семнадцать лет он из них и не вылазил. Бокопор ходячий, чтоб его! Хоть мы и были друзьями, он никогда не делился этой стороной своей жизни. Все, что я знал были лишь отголоски слухов в определенных кругах, но не более. В университете он был хохотун и задира. Свой в доску пацик, который временами что-то мутил.

— Давай шевели своего задрота, — садясь в мою машину, произнес. — А если не пошевелиться, то я тебя морально отымею! — отрезал и сбросил, нецензурно ворча себе под нос, что, мол, ничего нельзя никому доверить.

— Тебе куда? — поинтересовался я, выруливая со стоянки.

— На Кольцевой остановишь, мне нужно делишки уладить.

Ох, уж эти его «делишки». Как ни крути, а одной жопой на два тазика не сядешь. Если тренер прознает, не доведи Господь, про эти мутные движухи, несдобровать всем.

— Герыч, не мое дело, но ты бы угомонил свои таланты.

— Илюха, с каких пор ты в мамочки записался?

— С тех пор, как ты на людей кидаться начал, бультерьер, — фыркнул.

— Ой, мля, — скривившись, беспечно махнул рукой, — запарил.

— У нас на носу игра, а ты фигней страдаешь, — укоризненно изрек. — Мы без тебя не вывезем, ты же знаешь.

— Знаю-знаю, — буркнул, а я между тем остановился на той самой Кольцевой, где решают «дела-делишки» подобные Герычу «ребята-ребятишки». — Ладно, Мороз, базара ноль. Понял. Принял. Записал.

Белов вышел, негромко хлопнув дверью, и я знал, что сегодняшней ночью этот парень спать не будет. Впрочем, как и я.

Со вчерашнего вечера в паху ныло так, будто я пятнадцатилетний прыщавый подросток у которого самая яркая фантазия молодая учительница по литературе. Вчерашняя девчонка была огонь.

Варя. Варвара. И все же красивое имя у девахи, да и фамилия ей под стать. Цветкова. Цветочек. Нежная, страстная, настойчивая, но в то же время робкая. Поломала она меня вчера конкретно. Черт! Я думал в штаны кончу и это было бы отнюдь не прикольно. Таких чувств допускать я не хотел. Не должен. Моей привередливой душеньке было угодно, дабы все было под контролем. Моим контролем, разумеется, а не бабским! Женщине место на кухне, да простят меня феминистки!

Кривая победная усмешка расплылась на моих губах, когда как ни кстати мне пришло сообщение от «Котенка».

«Как насчет приятного совместного вечера?» — и фото прикрепленное в столь откровенном белье, что родители этой красотки, вероятно, провалились бы под землю от стыда. Но я не родитель, и уж точно не моралист, поэтому без зазрения совести написал:

«Кидай адрес»

* * *

Утро началось с того, что мне буквально пришлось отцеплять от себя котенка, что по паспорту величали Мария.

— Милый, может еще разок? — и этот исключительно женский прием, губки облизнула и призывно выставила грудь вперед, демонстрируя глубокий вырез шелкового халатика под которым определено точно ничего не было.

— Прости, котенок, но не сегодня. — притянул, чмокнул подругу в голову и, отстранившись, накинул кожаную куртку.

В её голове уже выстраивался очередной план, дабы захомутать завидного жениха. Однако, такую картину я наблюдал настолько часто, что смело мог назвать себя телепатом. Поэтому пора брать ноги в руки и отчаливать, покуда девица не накинулась, ибо жаждущей в ласке барышне отказать не в моих силах.

— До встречи, солнце, — напоследок приобнял Маринку, что так доверительно прижалась к моей груди щекой, тоскливо вздохнув.

— Уже скучаю! — долетело мне в спину, когда мои ноги несли меня уже вниз по лестнице.

— И я!

Вчера с Маринкой мы неплохо потусили, и хоть самую малость, но это торнадо в постели утолило мою жажду. В сексе я нуждался так же, как и вампир в крови. От девок не было отбоя и, говоря откровенно, я их даже не считал. Просто они были, как само собой разумеющееся.

У меня не было определенного типажа. Блондинки, брюнетки, рыжие, худые, жопастые — мне было начхать. Секс — это просто секс. У всех женщин было внизу одно и тоже, уж поверьте мне!

«Всунул — высунул — ушел» — мой кодекс похабного кабеля по жизни.

Сволочь — да!

Козел, — ну что поделать, красавица!

Ненавидишь меня? На здоровье!

Куда больше секса меня привлекали прелюдии. Всякий раз, когда я видел свою цель во мне просыпался хищник.

Мне было интересно сколько понадобится времени, чтобы та или иная телка оказалась подо мной, надо мной или передо мной. Я был гребаным кукловодом, что игрался с куклами.

Но, будем откровенны, о какой любви говорить, если девушка через три дня стояла перед тобой на коленях? В частности, когда она совершенно случайным образом узнала, что мой отец тот самый Виктор Морозов. Защитник сборной России по хоккею. Конечно, милая, это абсолютная «случайность»! Будто в нашем захолустье еще были люди, которые об этом не знали.

В запасе у меня был час на то чтобы заехать домой, переодеться и отправиться грызть гранит науки, а грыз я его так себе. И сегодня, в который раз, в этом убедился:

— Что ж с вами