Грмфуфу!! – «да это черт знает что!»

Мадам Дюбуи жила в крошечном городке Клери-Сент-Андре, в ветхом домишке с мамой девяноста девяти лет и собакой двадцати трех. Несколько месяцев тому назад мадам Дюбуи сообщила, что закрывает кабинет на две недели по поводу траура. Спаситель послал ей свои соболезнования, думая, что не стало мадам Дюбуи-матери. Но, как потом оказалось, умерла собака.

В 20:25 Спаситель вошел в приемную с облезлыми обоями и сел в кружке света под пыльным абажуром. Стенные часы с маятником громко отбивали секунды, потом звякнули «донг!», сообщив: половина девятого, и из полумрака появилась мадам Дюбуи – призрак с бледным лицом, седыми волосами, в кремовом, слишком широком брючном костюме.

– Мшсье Ффент-Ифф!

– Добрый вечер, мадам. Спасибо, что согласились принять меня.

Несмотря на то что час был поздний, Спаситель не вытянулся на диване, предназначенном для пациентов на сеансах психоанализа. Он сел в кресло напротив своего супервизора, единственного человека, с кем он имел право говорить о своих пациентах.

Сегодня вечером он пришел сюда из-за Сары Альбер, и только из-за нее. Но начал говорить о Максиме, маленьком мальчике-аутисте, с которым попытался войти в контакт с помощью плюшевой игрушки.

– Монфф, – прошамкала мадам Дюбуа, более или менее поощрительно.

Затем Фредерика, Бландина, Самюэль. Монфф, монфф, монфф. Когда Спаситель озвучил вслух намерение взять к себе маленького Грегуара на время лечения его бабушки, он получил «грмфф» неодобрения.

– Да, я знаю, – сказал он с раскаянием, – я смешиваю разные роли. Я не служба социальной поддержки.

Но худшее было впереди: он сообщил, что Шарли не заплатила ему за две консультации. Мадам Дюбуи просто взорвалась:

– Грмфу-фу!

Шкала оценок его супервизора была по-своему непредсказуема. Спаситель «позабыл» сказать об Эллиоте. Хотя вот уже на протяжении восьми лет его профессиональная жизнь была в руках мадам Дюбуи, но и у него были свои потайные комнаты.

– Главная моя забота сегодня, – заговорил он, – это мадемуазель Альбер. Она не пришла на консультацию

– Пшусть шаплатит.

Спаситель нахмурился. Да, конечно, пропущенный сеанс должен быть оплачен, но…

– Проблема не в этом, – решился он возразить. – Ее госпитализировали, и я предполагаю, что она в психиатрическом отделении больницы Флёри под наблюдением доктора Агопяна.

В нескольких фразах он обрисовал состояние молодой женщины, страдающей слуховыми галлюцинациями и, скорее всего, зрительными тоже, хотя она в этом не признаётся.

– Я дал возможность высказаться этим голосам во время сеансов. Я хотел с ними познакомиться, – объяснил он. – Но я не обратил должного внимания на тот факт, что мадемуазель Альбер перестала принимать лекарства.

– Не фсихиатр.

– Да, я не психиатр, именно поэтому мадемуазель Альбер и обратилась ко мне. Она напрочь отказалась от лекарств.

Тишина, долгая тишина, а потом «донг, донг, донг»… Девять ударов стенных часов.

– Не смотри на то, чего не ДОЛЖЕН видеть, – совершенно отчетливо произнесла мадам Дюбуи.

И поднялась с кресла. Консультация закончилась.

– Девяносто евро.

После двухнедельного перерыва консультации подорожали на пять евро.

По дороге из Клери-Сент-Андре Спасителя обуревали самые разные чувства, от униженности до ярости. Старуха точно выжила из ума! «Мир сошел с ума, он безумен, безумен, безумен…» – запел у него в ушах голос Полин Эстер. Стоп! У него тоже начались галлюцинации. Сейчас он остановится на обочине и немного придет в себя. «Я постоянно общаюсь с ненормальными, – подумал он, – теперь это передалось мне». Он сидел в потемках в машине, и вдруг у него в голове вспыхнула светлая мысль:

– Я поменяю профессию!

Когда он вошел в спальню, Луиза уже лежала в постели и читала «Репюблик дю сантр». Он раздевался, а она сообщала ему разные новости.

– На странице семь очень хорошая статья о душевных заболеваниях, – между прочим сообщила Луиза. – От них страдает двадцать процентов населения. Ты без работы не останешься.

– Я думаю, да, – пробурчал Спаситель, прощаясь с мечтой о перемене профессии.

* * *

У Гонсалесов дела шли неважно. Можно даже сказать, крайне скверно. Амбра получала плохие отметки одну за другой. Ее родители пришли в эту пятницу и сидели в приемной в полной растерянности.

– Амбра к нам присоединится? – поинтересовался Спаситель.

– Нет, – ответила мадам Гонсалес. – Она придет в следующий раз.

– Мы сами хотели с вами поговорить, – прибавил месье Гонсалес.

– Не знаем, каким святым молиться, – горестно сообщила его жена.

– Думаю, что святому Иву, – добродушно посоветовал Спаситель Сент-Ив.

Но родители Амбры пришли сюда не затем, чтобы смеяться. Они пришли, чтобы жаловаться. Им не нужны были советы, не нужны утешения. Им нужно было только жаловаться и жаловаться.

Он. Амбра скатилась вниз!

Она. Девять по английскому. Нас вызывает учитель.

Он. Она закроет перед собой все двери.

Она. Мы так на нее рассчитывали! Потому что Мельвен, вы же помните Мельвена?!

Спаситель улыбнулся. Конечно, он помнил славного десятилетнего паренька, который хотел стать сантехником, как дедушка.

Он. Мальчик учится, но ничего кроме их любимых с дедом железок его не интересует.

Она. А Изе? Вы помните Изе?

Спаситель кивнул: несчастное трехлетнее существо, которое заставляли жить по-взрослому.

Он. Она в подготовительном.

И оба хором. И это КАТАСТРОФА!

Мадам Дюмейе, ее учительница, посоветовала заниматься с логопедом.

Она. «П», «Б», «Д» – она все путает.

Он. «Ш», «Ж», «Ч»…

Она. «У», «Ю», «Я»…

Оба хором. КАТАСТРОФА!

– Так, – заговорил Спаситель, устав быть Стеной Плача. – У вашего сына в самом скором времени будет в руках ЗАМЕЧАТЕЛЬНОЕ ремесло, и он сможет вам помогать, если у вас будут денежные затруднения. У вашей младшей ЗАМЕЧАТЕЛЬНАЯ учительница, она поможет ей успевать по ее способностям, а обо всех «д» и «т» мы поговорим в июне. Что касается Амбры, то, если она пройдет курс психотерапии, успехи у нее будут выше среднего.

– Вы так думаете? Вы действительно так думаете? – повторяли мама и папа Гонсалес.

– Я в этом убежден.

Его уверенность возникла не на пустом месте: он понял, чего добивается Амбра. Она сознательно пошла на провал в школе, чтобы родители дали ей возможность пройти курс психотерапии. Когда мадам и месье Гонсалес ушли и Спаситель чуть ли не с восторгом закрыл за ними дверь, он вернулся в кабинет и взял с полки книгу, до которой у него не доходили руки вот уже не один год. Он называлась «Простимся с жалобами» (того же автора, что и другая: «Простимся с чувством вины»). Вот ее-то он и почитает сегодня вечером. Как бы ему хотелось уже вытянуться с книжкой на кровати и закончить поскорее с…