– А я еще ничего в своей жизни не сделал, – огорченно сказал он Спасителю в этот четверг.

– Франциск Первый в двадцать лет выиграл битву при Мариньяне, а Рембо в семнадцать написал «Пьяный корабль», – подхватил Спаситель, соглашаясь с ним. И прибавил: – Но в тридцать лет Франциск попал в плен в битве при Павии, а Рембо после двадцати лет ничего интересного не написал. Зато Декарт сформировал свою философскую систему после сорока лет, а графиня де Сегюр дождалась пятидесяти семи и только тогда начала литературную карьеру. Каждому свое время.

– Наше поколение хочет всего и сразу, – возразил ему Самюэль, – иначе ты лох. Успешность – это прямо сейчас, удача должна свалиться с неба.

– Я не против, но каким образом?

– Любым. Можешь продавать волшебные приложения Марка Цукерберга, рекламировать пользователям интернета подарки от Disney Store, сыграть роль маленькой Бритни Спирс в голливудском байопике. Не важно, что делать, важно, что богат и знаменит. Что тебе не надо вставать в шесть утра и тащиться на работу.

– Если я правильно понял, ты снова учишься?

– Да, правильно. Отец поставил условие: или я учусь, или он не даст мне ни гроша.

Самюэль наивно предположил, что нонконформист-«невротик» Вьенер радостно захлопает в ладоши, узнав, что сын отправил куда подальше подготовительный курс в университет.

– Он обложил меня по телефону, – закончил Самюэль, вспыхнув от смущения, – и сказал, что не собирается кормить паразита.

– Так, так, так, – пробурчал Спаситель, мысленно поздравив Вьенера. – Но жалеть, я думаю, не о чем. Вряд ли ты был бы убедителен в роли малышки Бритни Спирс.

– Ха-ха-ха, – нарочито громко рассмеялся Самюэль, надеясь научиться держать удары судьбы, как боксер.

«Всего и сразу» – это требование нового поколения или непроизвольное желание страстных душ?

– Мы с Кими закончили наш роман-комикс, – сообщил Эллиот, который принял эстафету от Самюэля. – Собираемся издать его за свой счет. У Кими есть небольшие сбережения. В моем знакомом книжном магазине обещали взять три экземпляра.

– Как назвали? – спросил Спаситель.

– Без затей. «Как девочка стала мальчиком». Роман автобиографический.

– Но ты хоть немного замел следы?

– То есть?

– Изменил имена, город, где все происходит.

– Все происходит в Орлеане. Главного персонажа зовут Элла-Эллиот. Кими попросил меня придумать кое-какие повороты сюжета. Но в целом это моя история.

– И психолог там тоже есть?

– Да, чернокожий.

Спаситель успокоил себя тем, что первый опыт, изданный за счет авторов в количестве пятидесяти экземпляров, мало кто заметит.

– Я подарю книжку Меган, – продолжал Эллиот. – И она поймет, кто я.

– Меган?

– Дочери короля. Вы сказали, что я ее обманываю. Как Йентл, когда они поженились с той девушкой.

– А-а, так ты посмотрел фильм? И как он тебе?

– Вы меня знаете, я не слишком сентиментальный человек. Но тут проревел от начала до конца. – Эллиот засмеялся и, поднимаясь, добавил: – Я выучил все песни.

И начал петь перед изумленным Спасителем последнюю песню Йентл, плывущей в Америку и оставляющей Старый свет с его предрассудками.

The time had come, papa, are you near me?

«Время пришло, папа, ты ведь рядом со мной?» Глуховатый голос Эллиота звучал приятно.

Papa, I have a voice now,

Papa, I have a choice now.

«Папа, теперь я могу выбирать… Если можешь летать, зачем довольствоваться кусочком неба?» Эллиот раскинул руки, как птица раскидывает крылья, и его голос зазвенел:

Papa, watch me fly!

«Папа, смотри, как я лечу!» Эллиот полетел, завертевшись на каблуках, и это было невероятно красиво. Потом он опустил руки и вопросительно посмотрел на Спасителя.

– Камиль был с нами, – ответил потрясенный Спаситель.

– Сейчас?

– Да.

– Вы почувствовали, что папа был здесь?

Спаситель кивнул. Да. Ну и что? Безумие за безумие, нечего мелочиться! И потом, он действительно так чувствовал.

К счастью для душевного здоровья психолога, следующие сеансы протекали в рамках обыденности. До 12:30, когда в кабинете должна была появиться Сара Альбер, слышащая голоса. Но и в 12:45 в приемной никого не было – ни Сары, ни святого Михаила Архангела, ни Демона Жильбера. Спаситель забеспокоился. Молодая женщина оставила ему номер своего мобильника, и он записал его к себе в тетрадь.

– Алло! Мадемуазель Альбер?

– Мадам Альбер, – ответил леденящий голос.

– А-а…

Подошла Снежная Королева.

– Но это номер Сары Альбер?

– Я ее мать. А вы…

– Месье Сент-Ив.

– Тот самый психолог! Я ждала, что вы позвоните. И рада услышать вас по телефону. Мою дочь госпитализировали в состоянии острого психического расстройства.

– О! Мне горько это слышать…

– Горько? Вам? – Каждое слово звучало как удар бича. – И вы не чувствуете за это никакой ответственности?

– Ответственности?

– Моя дочь прекратила лечение, которое прописала ей доктор Спесивье. Она пришла к вам! И вы ничего не заметили?! Может быть, вы сочли, что она нормальна?! Как вы могли так пренебрежительно отнестись к больной в опасном состоянии?!

Мадам Альбер обрушилась с упреками на Спасителя, а он даже не пытался защититься.

– Не знаю, какой вы там психолог, месье Сент-Ив! Но у меня нет сомнений в одном: вы допустили серьезный профессиональный просчет!

– Не могли бы вы мне сказать, куда поместили мадемуазель Альбер?

– Разумеется, нет!

Разговор окончен. Спаситель обиженно чипнул по старинной антильской привычке. Но мало-помалу в течение дня обида после телефонного разговора превратилась в чувство вины. Во время консультаций он, входя в контакт с пациентом, часто действовал интуитивно, но в случае с Сарой Альбер ему нужно было поостеречься и подумать, не подвергает ли он опасности ее жизнь. Только один человек мог помочь ему ответить на этот вопрос. Клотильда Дюбуи, его собственный психолог-супервизор. Не может ли она срочно его принять?

– Ммфвечером, в половине девятого, – пробурчала она по телефону.

Клотильда Дюбуи шепелявила и страдала одышкой, понять ее было нелегко. Но для Спасителя это не составляло проблемы. Главное было знать, что:

Мпфф… означает «Вы совершили ошибку».

Монфф – «действуйте, если не нашли ничего лучшего».

Грмфф – «будь я на вашем месте, я бы не стала так делать».