— Куда мне! Ну, пробовал тут приударить за одной… хорошенькой… Которая цветы возле казино продает. Да она куда-то делась, вчера вместо нее уже другая стояла.

Михаил весь обратился в слух, но, к его разочарованию, Гончаров больше не сказал о Софи ни слова, а Тихменёв заговорил о том, что, если Иван Александрович напишет что-нибудь — неважно что, — редактор будет счастлив напечатать его творение.

— Я сейчас ничего не пишу, — коротко ответил Гончаров, но при этом бросил взгляд на свое бюро, и Михаил понял, что он лжет.

Однако вовсе не это волновало Авилова сейчас. Слова Ивана Александровича о Софи заставили Михаила задуматься. Раньше он смотрел на жертву как на обычную цветочницу, теперь же выходило, что она вела себя, как доступная женщина. «Уж не из-за этого ли ее убили? — подумал Михаил, охваченный той особой сыщицкой лихорадкой, которой болеет лишь дилетант, впервые ведущий следствие. — Судя по всему, Тихменёв тоже за ней ухаживал; интересно, что он может о ней рассказать? Как бы выведать у него, что ему о ней известно…»

Он так увлекся своими мыслями, что едва не пропустил момент, когда редактор откланялся, собираясь уходить. Попрощавшись с Гончаровым, Михаил быстро вышел следом за Платоном Афанасьевичем.

— Как вы думаете, что он сейчас будет делать? — с усмешкой спросил редактор на лестнице.

— Закурит сигару? — наугад предположил Михаил.

— Нет, будет проверять, надежно ли заперты его бумаги и не успели ли вы стащить чего-нибудь, когда он отвернулся, — ответил Тихменёв, осклабившись. — Я поначалу думал, что он свихнулся от службы в цензуре, потом разговорился с одним знакомым из Симбирска, который знает родственников Ивана Александровича, — все оказалось куда хуже: там вся семья со странностями. Куда вы сейчас?

— В читальню возле казино, — наугад ответил Михаил. — Не знаете, куда делась Софи, ну, цветочница, которая там работает? — Он чуть было не выпалил «работала» и поправился только в последний момент. — Я собирался пригласить ее послушать музыку вечером.

— Музыку, хе-хе! — проскрипел Платон Афанасьевич и разразился смехом. — А вы занятный человек, Михаил Петрович. Я-то думал, что вы только по мадемуазель Назарьевой вздыхаете; ан нет! Ну оно и к лучшему, потому что эта птица не про таких карасей, как мы с вами. — Михаил вспыхнул. — А что касается фройляйн Софи Мюллер, то скажу вам без всяких околичностей: музыка, батенька, вам не поможет. Особа сия весьма расчетлива и признает только звонкую монету, а вздохи под луной и даже без луны ей совершенно безразличны. Ферштейн?

«Господи, до чего же хочется съездить ему по роже, — с отвращением подумал писатель. — Но нельзя. Нельзя…» И он даже спрятал руки за спину, чтобы уберечься от соблазна.

— Я вижу, вы хорошо ее знаете, — выдавил он из себя. — Фройляйн Мюллер, я хочу сказать, — зачем-то прибавил Михаил.

— Очень мне надо ее знать, — пожал плечами Тихменёв. — Когда заняться нечем, а развлечься охота, такая вполне сгодится. — Он коротко хохотнул. — Пари держу, вы не догадаетесь, на что она копит деньги. Представьте себе, на приданое!

— Вот как? А ее жених… он у нее есть или она… ну… так сказать, просто на всякий случай…

— Есть жених, есть, — подтвердил Платон Афанасьевич. — Карлом зовут, если я правильно помню.

— И он не знает, чем она занимается?

— Думаю, знает. Видел я как-то эту рожу, он посмотрел на меня, и я понял, что ему все известно и о Софи, и обо мне. Она говорила, что отец Карла сапожник и что всего в семье восемь человек детей, так что денег там нет и не предвидится. Торговля цветами в сезон куда выгоднее, но он ведь долго не длится. Ну Софи и решила, что можно продавать не только розы, но и кое-что еще…

Михаилу сделалось невыразимо тоскливо. Все вызывало его протест: и игривый тон Тихменёва, и жених, который позволял, чтобы его невеста торговала собой, и жалкий конец Софи в Лихтенталевской аллее. «Она исчезла — и никто из них даже вопросом не задался, куда она делась… Словно ее и не было никогда. — И тут по странной прихоти ассоциаций его поразила другая мысль. — Неужели я тоже однажды вот так исчезну и никто даже не заметит?»

— Я, пожалуй, загляну в казино, — сказал Тихменёв, любуясь на свои золотые часы. — Не волнуйтесь, Михаил Петрович, я помню, что обещал представить вас Тургеневу, но он бывает дома только по утрам.

Возле казино они расстались: Платон Афанасьевич отправился попытать счастья в рулетку, а Михаил зашел в читальню. Как назло, все русские газеты были разобраны, и ему пришлось довольствоваться местной. Он уже собирался встать и уйти, когда в разделе хроники увидел напечатанное мелким шрифтом сообщение о том, что тело Софи Мюллер, девятнадцати лет от роду, цветочницы, накануне вытащили из реки. Полиция проверяет, было ли это самоубийство или несчастный случай. Как стало известно, родители несчастной девушки категорически отрицают, что она могла покончить с собой. Идет поиск возможных свидетелей несчастного случая, но, так как расследование только началось, он пока не дал результатов.

Михаил перечитал заметку дважды, проговаривая про себя каждое слово — вовсе не потому, что сомневался в своем знании немецкого, а потому, что ему хотелось выиграть время, чтобы собраться с мыслями. Получается, что Софи Мюллер, которая была убита возле Лихтенталевской аллеи вечером шестого июля, затем каким-то образом оказалась в реке Оос, откуда ее тело и вытащили на следующий день.

«Убийца все рассчитал заранее, — думал Михаил, — он даже веревку с собой принес. Вера Андреевна сразу же поняла, что убийство — преднамеренное, не зря она переспросила меня про веревку… Где-то поблизости находилась повозка или телега, потому что… потому что не мог же убийца тащить труп через весь город. Но как же он не испугался? Ведь аллея поблизости, жертва могла закричать… — Тут он вспомнил, как выглядела рана. — Нет, не могла… Она даже вскрикнуть не успела — ей одним ударом проломили висок. В полиции должен быть доктор, который осматривает трупы, — как же он не понял, что она не упала в реку, а ее убили?»

Он был настолько поглощен своими мыслями, что не сразу сообразил, что возле его стола уже минуту стоит молодая женщина и ждет, когда он обратит на нее внимание. Михаил поднял глаза и поспешно вскочил на ноги.

— Анастасия Петровна! Ради бога, простите меня… Я… я тут зачитался… никак не мог вспомнить, что означает одно слово…

Анастасия улыбнулась.

— Я увидела вас в окне, когда проходила мимо, — сказала она. — Можно?

Михаил отодвинул для нее кресло, и девушка села. Тут только он обратил внимание на то, что она выглядит неважно и улыбается через силу. «Уж не случилось ли у них чего? — забеспокоился Михаил. — А я, как назло, застрял сегодня у Гончарова…»

— Нашли что-нибудь интересное? — спросила Анастасия, кивая на газету.

— Я смотрел списки приезжающих, — ответил Михаил, почему-то поспешив сложить газету. — Думал найти кого-нибудь из знакомых.