но и рожа покраснела, точнее, с учётом шерсти — побордовела. И в чёрном облаке просверкнуло несколько зарниц. Гневаться изволит, хрен островной. Ну да сам виноват — мы, как я чувствую вблизи, примерно равны. Точнее, я посильнее, но у меня как бонусы, так и ограничения из-за металюдства и химеризации. Кащей, как он есть, этого Акаситу на волшебном посохе с нехилым набалдашником бы вращал безответно. Потому как нечистик этот опасен для людей и слабых духов. Силён, как сволочь, но направлен на размножение и тучегонятельство, чувствуется.

— Не признаю твоё Право, — небрежно бросил я.

— Хочешь битвы?!!

— Нахрена? — уточнил я. — Мне это ущелье не нужно. Я просто не считаю тебя его Хозяином. Ты ветром, тучками, трахом заведуешь — это твоё дело. Но ущелью ты не хозяин, так что вопрос, что Я тут делаю — смешон. И не поздоровался, быдла неприличная, — как бы в сторону бросил я.

Акасита погневался, буркалами повращал, зарницами посверкал. Но с мордой, полной оскорблённой обиженности, всё же «скушал» мои аргументы: небывальщина моё «право на вердикт» признавала, а контраргументов у этого Судьи не было.

— Хорошо, — процедил он с такой рожей, что видно было сразу — ни хрена не «хорошо». — Зачем ты пришёл ко мне?

— Ты меня позвал, — развёл лапами я.

— Играть словами недостойно…

— С хрена ли? — искренне заинтересовался я.

Акасита помялся, наконец, начал звереть, зарницы превратились в молнии, бьющие в скалу с грохотом.

— Ты!!! — тыкнул в меня пальцем когтистой лапы нечистик. — Ты знал, что я тут!!!

— Знал, — покивал я.

— И явил свою силу, зная что я тут!!! Ты хотел говорить!!! Не лукавь, Судья!

— Ну-у-у… уговорил, невежливый нечистик. Есть к тебе разговор.

— Говори, — царственно бросил он.

— Слушай, — царственно бросил я, обрастая короной. — Твои подданые берут с проезжающих слишком много. Не давая ничего взамен…

— Не давая?! — оскалился нечистик. — А знаешь, Бессмертный, сколько цзяньши рвётся в Ворота?! Если бы не я и мои слуги — Ворота были бы забиты окоченевшей мертвечиной!

Видимо, эти самые прыгучие упыри, с которыми сейчас лениво воюет Зелёнка. Учитывая, что она мне оттекстила на визор «похоже на то», да и интеграцию нечистика в небывальщину — так и есть.

— Убедил, — не стал говниться я. — Но даже так — дань берётся один раз. А твои слуги требуют дань КАЖДЫЙ. И это — кривда.

— Это — правильно! — вытаращился на меня Акасита.

В небывальщине взвихрилось, поколебалось, да и успокоилось. А я буквально почувствовал смысловой посыл: «Шли бы вы нахер! Подеритесь или договоритесь, а я, кто прав — не знаю!»

В общем-то, учитывая статус — логично. И вот что будем делать-то? А, ладно, выскажу хотелки обстоятельно, а остальное — разберёмся, пусть само это облако без штанов решает.

— Что я предлагаю тебе, Акасита: твои слуги берут дань ОДИН раз. И этого довольно. Нужны им люди для потрахушек — ТОЛЬКО добровольные сожители. И это — правильно.

Нечистик нахмурился, покорчил рожи и выдал:

— Один раз — им не хватит!

— Работать не пробовали? — ехидно уточнил я. — Ты защищаешь ущелье от цзяньши, может, ещё какой пакости. но ты и десяток сильнейших слуг — довольно! А остальные? Тебе они нужны, но люди их кормят именно поэтому! Вокруг, по сути, пустыня! Пусть, как честная нечисть, за дары отдают-что-то! Это — правда.

— Это — правда, — нехотя признал нечистик. — Но не вся! И слуги мои будут собирать дань не раз! Добровольность жены… Согласен, правда. Но только это!

— Не договорились? — весело оскалился я.

— Не договорились, — выкатил язычину нечистик.

— Право Силы, — констатировал я.

— Что ставишь? — поинтересовался Акасита.

Показав этим себя ОЧЕНЬ порядочным нечистиком: сама формулировка «нападения по праву силы» предполагала, что я ставлю ВСЁ, взамен претендуя только на желаемое. Ну… реально — честность так и прёт, по-другому не скажешь, вынужденно признал я.

Вопрос в другом. А что мне ставить-то? Ну как-то вынужден признать, что ничего ценного для нечистика у меня и нет. Ну, в смысле, подобного калибра. Хотя…

— Рог шадхавара, — начал перечислять я. — Кусок шкуры ангела. Шкуры метазверей…

В общем — фактически всю добычу хранящуюся в Траке, накопленную за годы беспорочных злодейств. Только нож из наконечника копья Моревны заначил: не хрен им даже теоретически рисковать.

— Пойдёт, — прогудел нечистик, признавая соразмерность «ставки». — Зови воинов из своей демонической колесницы, котей Кащей.

— Эммм… — задумался я. — А нету.

— У котея Хайпабореа нет воинов? — вытаращился на меня нечистик.

— Нету, — вынужденно признал он. — Они мне не нужны, — оскалился я.

— Пусть так. Но ты пришёл, а поединок наш должен предварять поединок слуг. Бейся сам за себя, раз так.

И ведь не скажешь что «не прав». Котей — «царь» по-нихонски, что один из титулов моего Имени. И то, что у меня нет орды лютых подчинённых на посылках — не проблемы Акаситы. Впрочем, и не мои. А тех, кого это облако без штанов выставит против меня.

А облако призвало какую-то тщедушную летучую узкоглазую девицу с столь жёлтым цветом лица, что она точно стала бы любовью гепатолога, увидь он её. Но в небывальщине это был упырь, причём упырь «небывальский», чистый нечистик, а не металюдь. И кровь была переплетена с воздухом. Интересно, она полуупырей рожает, задумался я. Ну, с учётом Акаситы и того, что она в его свите. Кстати, неслабый нечистик, вообще-то.

— Ничтожная Пью почтёт за честь сразиться с уважаемым Бессмертным, — пропищала упыриха.

Хм, имечко подходящее для кровопийцы, хмыкнул я. Вообще, бить женщин и детей — как-то не очень, но это нечисть и нежить. И вообще не насме…

Мои пацифистские мысли прервал некислый такой пинок. Эта Пью… да похоже, понятие гравитации и инерции для неё не существовало как факта! Пнула, понимаешь, паразитка такая, меня-байк в бочину, копытом своим наглым. Правда толку — нуль. Ну сдвинула меня на метр, и что?

А через пять минут фигуряния и попыток меня как-то уязвить (частично, нужно признать, успешных — несколько тросов она порвала в клочья, блин!) я окончательно понял: чистый «физик». Ветром данная дамочка разве что травит, видимо, снижая концентрацию кислорода. Магией крови, как вомпэры европейские, не владеет, да и вообще ничем, кроме виртуозной левитации и внушительной физической силы.

А Акасита пырился своими буркалами, ноздри раздувал и вообще. То есть, охренительная честность — охренительной честностью. Но от преимущества «знать, что может вражина» перед боем — отказываться не собирался. Что, в общем-то, логично.

Да и не показывал я ничего, в общем-то. Из тросов я и так, и так был. А когда убедился, что эта