Пьюха ничего мне подлючего не сделает — просто оплёл дамочку тросами с сдавил слегка.

— Я проиграла, Великий! — запищало из кокона сжимающихся тросов.

Акасита важно кивнул, ну и нахмуренно любовался моим жестом — его морду неприличную никто не спрашивал, упыриха и без всяких кивков сдалась.

А я кокон распустил и любовался зрелищем непрерывно кланяющейся в пояс Пьюхи, сваливающей по воздуху жёпом вперёд. Забавно, факт.

А облако без штанов пожевал губами, предварительно вкатив язычину, да и прогудел:

— Последняя битва перед нашим спором, Бессмертный. Мой сильнейший слуга. Ровно две битвы, меньшее бы было проявлением неуважения к тебе, — важно заявил он.

И не врал, чтоб его морду мохнатую! Вот реально: азияты-с, дикари-с! Впрочем, хрен бы сним, ещё один — так один. И стал я оглядываться и вчувствоваться.

И очень мне почувствованное не понравилось, поскольку было знакомым и тем, что я бы хотел забыть. Марид, чтоб его, воздушный джинн. И не заморачивающийся «здрасте, какая честь от вас люлей выхватить!» Просто концентрирующийся в воздухе своей небывальской сучностью. Ровно настолько, чтоб воздействовать воздухом, но не подставляться самому.

Самое поганое, что он неживой, как и я. И метод борьбы с джиннами у меня только один — огненный меч. Который гарантированно летален, мертвитель неживого, чтоб его. Как бы не в одном «весе» с негатором Моревны.

Ну, посмотрим. Попробую тросами, главное — не подставляться, как в первый раз.

Так что сложил я руки на груди, сделал морду надменную и противную, оброс короной. И стал корчить пренебрежительные рожи, на режущие атаки воздуха. Чтобы нанести тросам, которые я, урон воздушным потоком, его надо разогнать до таких скоростей, что у меня урон от плазмы будет скорее.

Ну а Марид таких выкрутасов не умел, так что уныло и бесполезно воздушил под скорбным взглядом Акаситы. Прям скорбь большого начальника: «почему мои подчинённые — идиоты?!» — хех.

В общем, продолжалось это сотрясение воздуха минут десять, после чего марид, ожидаемо, стал концентрироваться в реальности, для более мощных атак. А я прикинул, да и решил попробовать обойтись без огненного клинка. На тросы марид, по своему опыту знаю, может воздействовать разрушительно. Но, у меня теперь есть рогатка… которая мало чем поможет против воздушного нечистика. Но что важнее — есть место, к которому она крепится. Не в смысле жёпа, а в смысле байк. Зачарованный кучей зачарований, частично интегрированный со мной, но при этом — самостоятельный и очень сильно зачарованный артефакт.

Так что рожа наполовину сконцентрировавшегося марида сказала звонкое «здрасти» колесу байка. И сработало! Не в плане я эту воздушную сволочь прям вот вообще победил. Но с воплем «Шайтан!» бородатая морда Марида понеслась вдаль по сложной, вихляющей траектории. И была отрадно перекошена, так что я некоторое… кхм, филейное жжение, внимание почти не обращал. Благо, был это не мой, как таковой, филей, а часть байка, которая восстанавливала повреждения с отрадной быстротой.

— Ты победил… да прекрати показывать мне глумливые жесты! — возмутился Акасита.

— А ты прекрати нести пафосную чушь. И вообще — нашёлся капитан!

— Какой капитан?

— Очевидность!

— А это кто?

— Сильнейшая Идея, — ехидно ответил я, сам не без некоторого беспокойства. — Если воплотится — будет непобедима. Правда, с ней никто не будет связываться — страшно, — признал я.

— Никогда не слышал, — растерянно выдал нечистик. — Ну да ладно. Начнём нашу битву!

— Начнём, — внутренне собрался я.

И тут же начал фигурять, по ломанной траектории! Эта паразитная сволочь имела не «лапы»! Это были мерзкие, мохнатые, бессуставные щупалы, которыми паразит старался меня поймать. Быстрые, с высокой степенью свободы и вообще. Меня от поимки спасло то, что в отличие от всяких Пьюх, я на инерцию и гравитацию не плевал… но мне, стальному металломагу, было на них пофиг. И фигурял я пободрее, двигался примерно с одинаковой скоростью с лапами-щупальцами. Но имел больше свободы, не привязанный, как они, к точке в облаке.

А драпал я от этих щупал из-за совершенно кошмарной концентрации деструктивной небывальщины, в виде молний, между когтями этих хваталок. Выжить-то выживу, но меня очевидно и ощутимо покоцает, а байку гарантированный звиздец. И я, покоцанный и потрахиваемый небывальским ляпиздричеством ссыплюсь на скалу, на радость всяким Акаситам, блин!

Но он — не боевой нечистик, подтвердил я информацию от Ленки и свои выводы. Чудовищное оружие атаки, но именно войну воевать это облако не умеет. Не движется вообще, ничего «дальнобойного» или магического. Просто выпучив буркалы и азартно помахивая языком, пытается меня поймать.

Так, но делать-то мне что? Так-то я уворачиваюсь вполне успешно, но всегда есть место неприятной случайности, даже без сучьего Лиха. А сам атаковать… да вообще непонятно как, вот в чём дело! Лапы и морда — это не Акасита. Это его эффекторы. Прекрасно ощутимо, что не слишком нужные, заменяемые в секунду. То есть форма, морда с двумя лапами щупалами — стабильна, и просто её нечистик не поменяет. Но, например, если я лапу оттяпую или морду сломаю — тут же отрастёт новая, вопрос менее секунды.

Можно, конечно, начать бодаться энергией, в плане «у кого раньше кончится». Но такой, тухленький вариант — к Акасите подпитка идёт вот прям сейчас. Не душевная, небывальская, но и душевная есть, какая-никакая.

А значит, надо попасть внутрь облака. К настоящему «телу» нечистика, ну и зажопить его, если получится. А не получится — сдаваться, куда деваться.

Принял я это решение, и, не прекращая уворачиваться, стал формировать из тросов себя вокруг байка этакий «пробойник-таран» из тросов. Напитывая его понятиями «пробой», прочность. Ну и энергией душевности — бодаться магической глупо.

Ну и на определённом вираже-уклонении равнул в тучу. Под визжащий и одновременно громовой вопль испуганного нечистика. Разряды молний-небывальщины концентрировались, но уже позади меня. Акасита банально не успевал, а я хоть и тратил энергию на пробой небывальско-воздушно-водяной взвеси, но упорно пёр к «центру».

И, через несколько секунд, упёрся в явно биологическую плёнку. Просто не успел затормозить, блин, пробурил, как нож масло. С отчётливым ощущением боли в небывальщине куски стенки живого пузыря стали смыкаться. А я офигело оглядывался — я был именно в пузыре, в центре которого была… планета.

Ну, не планета, конечно. Но висящее в воздухе сферическое, метров ста диаметров, нечто. Сад, с миниатюрными дереввьями, травой и прочей какой-то там фигнёй растительного типа. Довольно симпатичный, но сюрреалистичный до небывальщины, заставляющий вспомнить французского аэронавта и сказку о Маленьком Принце.

Но это была не она, так что я просто свернул тросы, пока я ещё какого разора непредвиденного