Раздетых и униженных, господина Перналя и его любовницу наконец разлучили. Не дав любовникам перекинуться и парой слов, дон Санчус приказал отвести даму в комнату привратников, где ее должен был допросить специальный следователь. Дона Перналя – в одну из комнат в доме. Было больно наблюдать за тем, как несчастная женщина тянулась к своему покровителю, какое отчаяние охватило ее, когда она вдруг поняла, что на допрос их поведут по отдельности, где они не смогут даже держать друг друга за руки.

Пораженная до глубины души всеми этими событиями, я тем не менее нашла в себе силы, для того чтобы проследовать за доном Санчусом в глубь дома.

– На каком основании, милостивый государь, вы ворвались в мой дом и позволяете себе здесь бесчинствовать! – орал на дона Санчуса голый и раздавленный дон Мигель Перналь, которому так и не было предложено прикрыть срам.

– На том простом основании, что вы обвиняетесь в подлом убийстве своей жены доньи Катарины Перналь и подлоге, – со спокойной уверенностью отвечал ему дон Санчус. – На основе грамоты, подписанной королем.

– Но моя жена здесь. О господи, что вы сделали с моей несчастной женой?! Подумать только – сколько она уже претерпела, бедняжка, будучи околдованной, и сколько ей еще предстоит! – дон Перналь заломил было руки, но тут же опомнился и опустил их вниз, прикрывая свое достоинство.

– Ваша жена убита. И вы это прекрасно знаете, – дон Санчус выдержал взгляд дона Мигеля, спокойно усаживаясь за стол, с которого один из стражников услужливо сорвал скатерть со всей имевшейся на ней посудой.

Та грохнулась об пол, оглашая дом прощальным звоном дорогой керамики.

– Повторяю – моя жена здесь. Вы сами отправили ее в привратницкую, – дон Перналь сверкал глазами, наблюдая за тем, как стражники и следователи роются в его сундуках.

– Труп вашей жены найден и опознан, – сделав этот словесный выпад, дон Санчус проследил реакцию дона Перналя, лицо которого покраснело и почернело, так что мне показалось, что его хватит удар.

Я поднялась, чтобы принести воды, но дон Санчус остановил меня.

– Скажите, ваша супруга была горбатой? – голосом, полным отеческого тепла и заботы, спросил он у дона Перналя.

– Да, до того, как силой моей любви проклятие было снято, Катарина носила уродливый горб… – дон Мигель побледнел, глаза его метались в поисках спасительной соломинки. Заученная фраза о неземной любви, которая могла понравиться при дворе, казалась вымученной в обстановке жестокого допроса.

– Труп опознан. И нет смысла скрываться, – дон Санчус приказал одному из стражников сбегать за водой, со спокойной веселостью наблюдая конвульсии поверженного противника.

– Но это не ее труп. Где вы могли его найти?

– А где вы его закопали? – вопросом на вопрос ответил дон Санчус.

– Я не закапывал. Что вы вообще себе позволяете? Моя жена жива и здорова, она…

В этот момент в дверь постучали и на пороге показался мой знакомый палач, с которым я перед поездкой к дону Санчусу успела поговорить об оболганных женщинах.

– Дама во всем созналась, – сказал он, поигрывая окровавленным бичом. – Что прикажете с ней делать теперь?

– Моя любимая? – лицо дона Перналя побелело точно полотно. – Вы посмели истязать мою любимую! Да люди вы или нет?! – Он вскочил, пытаясь задушить палача, но был сбит с ног, связан и водворен на прежнее место. – Неужели вам не ведомо, что женщина – высшее существо, причинить боль которой является наиглавнейшим из грехов! – вопил он, плюясь и скрежеща зубами. – Как вы могли пытать благородную донну, не будучи уверенными в ее вине?! Что теперь вы намерены сделать с ней?

– Ваша сообщница будет отправлена в тюрьму, где и дождется решения суда. Что же касается вас… – дон Санчус сделал выразительную паузу.

– Она ничего не знала. Я заставил ее! Она никогда бы не причинила никому зла! Это все я! Я чудовище! Запишите, я женился на дочери Самуила Тарсо по расчету и, присвоив ее приданое, запер ее саму в башне замка Розеу близ города Бежа. Но верьте мне, благородные сеньоры, ни я, ни моя дорогая Луиза не убивали ее и не причиняли никакого вреда, кроме лишения свободы и капиталов. Так что если мою законную жену после и убили, то сделал это не я, и уж никак не Луиза.

– Отправьте человека за доньей в замок Розеу, – не отворачиваясь от дона Перналя, приказал дон Санчус. – Молите Бога, сударь, чтобы ваша жена оказалась жива и вас судили только за подлог. Пока же мы не получили свидетельств вашей невиновности по этому делу, скажите, откуда взялась эта Луиза и как вы замыслили столь ужасное дело?

– Луиза была служанкой моей жены, прибывшей в Лиссабон. Мы сразу же полюбили друг друга, – лицо дона Перналя на мгновение расплылось в счастливой улыбке, и тут же он снова напрягся. – То есть она не любила меня, она вообще не хотела ложиться со мной! Все я, так и запишите, господа! Я принудил ее стать моей любовницей, и затем, когда решил, что хочу видеть ее рядом с собой и днем и ночью, решил запереть где-нибудь в отдаленном замке свою жену и придумал эту историю с колдовством. Запишите, господа, что Луиза все время отговаривала меня, говоря, что из-за нас пострадают невинные. Но я не внял ее справедливым речам! – он сделал паузу, удостоверяясь, что его показания записываются. – Я погряз в грехе и пороке. Я чудовище, а она невинный ангел. Вы не представляете, господа, как она плакала и молилась о душе несчастной, которую мы решили обвинить в колдовстве! Как рыдала, узнав, что та оказалась настолько бесчестной, что, признавшись в колдовстве, начала очернять своих подружек. Однако что мы могли сделать?! Запишите, господа, что Луиза пыталась броситься в ноги к королю или принцу и признаться в содеянном. Но я запер ее в доме…

Записав показания дона Перналя, ему и Луизе разрешили одеться. После чего стражники препроводили обоих преступников в тюрьму.

Я была поражена. Впервые я видела Заплатанного Рыцаря не злым насмешником и сквернословом, который преследовал меня своими колкостями и непристойностями, а честным и любящим. Было невыносимо думать, что теперь, после того как он вдруг открылся со столь привлекательной стороны, его ждет смерть.

Кстати, покидая дом дона Перналя, я узнала, что приглашенный палач и не думал допрашивать лжежену рыцаря. В крошечной привратницкой это было бы весьма затруднительно. Оказывается, дон Санчус велел ему явиться с тем, чтобы окончательно сломить волю подозреваемых, а не для того, чтобы истязать кого-либо. За столь эффектное появление дон Санчус велел выдать из королевской казны палачу столько же, сколько тот имел обычно за четвертование с последующим сжиганием останков. Палач остался доволен представлением, пообещав и впредь оказывать добрейшему дону Санчусу любые услуги.

Через пару дней из Розеу привезли настоящую донью Катарину, которая оказалась жива и невредима. Так что ее мужа не казнили, а лишили дворянского звания, всех титулов, привилегий и полученного обманом состояния, после чего король велел прогнать его вместе с любовницей из страны, куда они не смели вернуться под угрозой смерти.