Мы так много времени проводили со всевозможными консультантами и советчиками, что почти перестали видеться с друзьями. Встречались мы разве что с Фионой. Она очень хорошо знала нашу семью, и, как никто, понимала нас, поэтому ее поддержка для меня была особенно важной. Как-то рядом с «Тапасом» я столкнулась с остальными из нашей компании. Они стояли растерянные, Джейн и Рассел плакали. Скоро мы уже все плакали и обнимались. И сейчас, когда я об этом вспоминаю, у меня на глаза наворачиваются слезы.

Во вторник, 8 мая, мы с тяжелым сердцем попрощались с членами семьи и друзьями, которые возвращались домой, в том числе и с моими родителями и мамой Джерри. Было очень грустно с ними расставаться, но мы понимали, что так будет лучше. Потом мы с Фионой пошли посидеть на пляже. Я по-прежнему ни на что не обращала внимания, ничто для меня не имело значения, кроме Мадлен. Мы разговаривали, плакали и обнимались. Случившееся было похоже на фильм ужасов, который все никак не заканчивается. Но теперь это стало моей жизнью, и она будет такой до тех пор, пока Мадлен не найдется.

Когда мы около пяти вечера возвращались с пляжа, мне позвонила Шери Блэр, тогда еще супруга премьер-министра Великобритании (ее муж Тони через два дня подаст королеве прошение об отставке и уйдет с поста через месяц). Она была очень добра, хотела помочь, удивлялась тому, что о Мадлен по-прежнему говорят в новостях каждый день, но находила это вселяющим надежду. Разговор этот состоялся через пять дней после похищения, и, как оказалось, история нашей несчастной дочери еще долго не будет сходить с первых полос газет. В том разговоре Шери произнесла мудрые слова: «Что бы ни случилось, ваша жизнь уже никогда не будет такой, как прежде». Она упомянула, что ее подруга Кэтрин Мейер является основательницей организации «Родители и похищенные дети вместе» (РПДВ), и сказала, что свяжется с ней от моего имени. Разумеется, я спросила у Шери, может ли британское правительство чем-то помочь португальской полиции или как-то ускорить поиски Мадлен. Я не хотела поставить ее в неловкое положение этим вопросом, и наверняка она это поняла. Мы были в таком отчаянии, что я просто не могла не воспользоваться такой возможностью.

Нам дали ключ от церкви, чтобы мы могли приходить и молиться там, когда у нас возникнет желание. Нам был очень дорог этот оазис покоя и уединения. Как-то раз, кажется, это было в тот же вторник вечером, когда мы молились в Носса Сеньора да Луш, Джерри посетило поразительное видение. Он вдруг увидел перед собой длинный, светящийся в конце туннель. Ему представилось, будто он вошел в этот туннель, и пока он по нему шел, туннель становился все шире, а свет — все ярче. Никогда прежде с ним не случалось ничего подобного, и он истолковал это как знак, указывающий на то, что мы должны как можно скорее сделать все, абсолютно все, что в наших силах, чтобы самим найти Мадлен. С того дня Джерри не покидала уверенность в том, что мы не должны ограничиваться обращениями и воззваниями, пассивно ожидая, что ее кто-то приведет домой. Нам нужно было проявить инициативу. Он сразу же поделился со мной этим откровением и попытался объяснить, какой ему в этом увиделся смысл. Мы должны были немедленно, не теряя ни минуты, собрать все доступные нам средства и начать действовать.

Видение (как это назвать по-другому, не знаю) в этой прекрасной маленькой церкви оказало огромное воздействие на Джерри. Именно оно послужило толчком к началу кампании по поискам нашей дочери.

На следующее утро, едва проснувшись, Джерри начал действовать. Первым делом он встретился с послом Джоном Баком. Также он поговорил с министром иностранных дел Маргарет Бекет. Он попросил обоих как-то поспособствовать расследованию и поискам, которые, как он им сказал, могут и должны вестись активнее и тщательнее. Уверена, что они и сами это знали. В тот же день он обратился ко многим друзьям и коллегам с просьбой хорошо подумать, что может помочь нам найти Мадлен. Кто может помочь ее найти. «Вспомните всех своих знакомых. Вспомните знакомых своих знакомых. Может быть, они могут что-то сделать».

Весь день Джерри не отнимал от уха мобильный телефон. Помню, я даже почувствовала некоторое раздражение от того, что он был так занят. «Почему боль от потери Мадлен не терзает его так, как меня?» — думала я. Он просто воплощал собою охвативший его накануне вечером порыв сделать все возможное — эта фраза, произнесенная им в обращении к прессе в конце недели, превратилась в своего рода девиз, обобщающий лозунг движения, которое он организовывал. Я буду всегда гордиться им и испытывать благодарность за его решительность, старание и упорный труд в то время, когда боль еще не утихла, а раны на сердце продолжали кровоточить. И хотя конечная цель всей этой работы пока еще не достигнута, нет сомнения, что без этого мы (и Мадлен) сейчас были бы гораздо дальше от ее достижения, и кто знает, какие плоды она еще принесет?

Очень много людей, в особенности из числа наших родственников и друзей, отчаянно стремились нам помочь. Призыв Джерри подтолкнул их к действию, и постепенно каждый из них начал вносить свою лепту в наше дело. Уже на следующее утро Фил, сестра Джерри, разослала по цепочке электронное письмо с просьбой к каждому получателю помочь найти нашу девочку. В письмо был вложен файл с фотографией Мадлен, той самой, с теннисными мячиками, которую я сделала за два дня до ее исчезновения. Это привело к тому, что уже на следующий день с Фил, учительницей, связался ее бывший ученик и специалист по информационным технологиям Калум Макрэ, он предложил создать веб-сайт в поддержку Мадлен. Джон Корнер открыл протокол передачи файлов, который он запустил 4 мая, чтобы распространять фотографии Мадлен среди родственников, друзей и тех, кто поддерживал нас. Понятия не имею, что это такое и как это работает, знаю только, что это позволяло, используя слово-пароль, получать доступ к архиву фотографий и других документов и делиться своими материалами. Желавшие помочь могли пересылать свои электронные документы на специальный сервер по FTP и использовать предоставленные другими файлы для изготовления листовок, постеров и так далее. Средствам массовой информации пароль уже был известен, так что у них был доступ к фотографиям и видео.

Появились люди и организации, которые предложили денежное вознаграждение за информацию, если она поспособствует возвращению Мадлен. Мы узнали, что один мой коллега пожертвовал на эти цели 100 000 фунтов. Наш близкий знакомый, работавший в ливерпульской полиции, предупредил нас, что нам понадобится сумма куда большая, чтобы кто-либо причастный к похищению соблазнился ею и вернул Мадлен. Для нас это была огромная сумма, но он, работая в полиции, наверняка лучше знал психологию преступников.

Алекс Вулфол сообщил нам, что газета «Ньюс оф зе ворлд», возглавив группу других жертвователей (среди которых были Билл Кенрайт, театральный антрепренер и президент футбольного клуба «Эвертон», бизнесмены сэр Ричард Бренсон и сэр Филип Грин, а также автор книг о Гарри Поттере Джоан Роулинг), была готова выплатить в качестве вознаграждения полтора миллиона фунтов. Собирались подключиться и такие компании, как «Бритиш эруэйз» и «Водафон». Чтобы начать, им нужно было получить лишь наше согласие. Это может показаться неразумным, но нам приходилось быть очень осторожными. Мы ведь тогда не представляли, как работает эта схема с вознаграждением. Будет ли привлекаться полиция? Кто будет осуществлять передачу денег и вести переговоры? Как мы получим все эти деньги, если дойдет до дела? И самое главное, есть ли здесь «подводные камни»? Конечно же, существовала вероятность того, что объявятся мошенники, желающие заполучить деньги. И мы не представляли, как это может отразиться на безопасности Мадлен.