В понедельник мы сделали еще одно заявление для прессы у дверей своего номера и на этот раз ответили на несколько вопросов. Позже, ближе к вечеру, мы узнали, что Роберта Мюрата, который однажды помогал нам переводить, вызвали на допрос. Нас об этом полицейские не предупредили, мы узнали о произошедшем случайно, когда смотрели по телевизору последние новости. Мы, оцепенев от изумления, наблюдали в прямой трансляции, как полицейские суетятся вокруг дома Мюрата, выносят компьютерное оборудование и коробки с вещами. С ужасом мы ждали, что в следующую секунду из дома появится полицейский с маленьким тельцем в мешке для трупов на руках.

Почему нас не поставили в известность, не оградили от этого мучительного зрелища? То ли полицейские были совершенно равнодушны к нашему горю, то ли это было каким-то образом связано с тайной следствия — не знаю. Сэнди с Майклом сходили к дому, где жила семья Мюрата, Каса Лилиана, чтобы узнать, что происходит. Встреченный там журналист «Санди таймс» кое-что рассказал им, но немного. Чуть позже один из британских ОСС заглянул в наш номер, чтобы извиниться за то, что нас не предупредили. Конечно, его вины не было в том, что мы пережили мучительные часы.

По сообщениям прессы Мюрат, тридцатитрехлетний сын португальца и англичанки, был застройщиком. В Каса Лилиана он жил с матерью. В полицию о нем донес репортер «Санди миррор» Лори Кэмпбелл, которому его поведение показалось подозрительным — тот крутился возле репортеров и постоянно задавал вопросы. В том, что некоторые называют обычным любопытством, конечно, ничего предосудительного нет, но его назойливость встревожила кое-кого из репортеров.

Вскоре мы узнали, что Мюрата сделали arguido — подозреваемым. Этот формальный статус давал полиции право проводить с ним соответствующие действия. Также это дает определенные права и подозреваемому, такие как право молчать и право на юридическое представительство. По этой причине бывает, что человек, проходящий в деле как свидетель, менее защищенный юридически, ведет себя так, чтобы стать arguido. Такое может произойти, если, например, свидетель полагает, что полиция подозревает его в совершении преступления.

Мы встретились с Аланом Пайком, чтобы поговорить о том, как мы себя чувствуем. Если одним словом, чувствовали мы себя странно: от мысли о возможном скором возвращении Мадлен на какое-то короткое время у меня даже немного поднялось настроение. Но радость эта растаяла, когда мы сходили в гости к Фионе и Дэвиду. Фиона рассказала мне, что в ночь похищения Мадлен видела Роберта Мюрата рядом с номером 5А. Я слегка запаниковала. Только сейчас мне подумалось: если выяснится, что к похищению Мадлен причастен Роберт Мюрат, человек, живший к нам так близко, будет ли это такой уж хорошей новостью? Пока Фиона и Дэвид обсуждали Мюрата, меня охватывало все большее и большее волнение. Я не хотела этого слушать. Еще пара часов — и от моего оптимизма не осталось и следа, у меня снова стало тяжело на сердце. Наступила очередная долгая темная ночь.

Позже стало известно, что за день до допроса Мюрата полиция вызвала Джейн на загадочную встречу на автостоянке возле «Миллениума», не сказав, чего они от нее хотят, но строго предупредив, чтобы она никому об этом не рассказывала. Их поведение показалось ей таким зловещим, что ее охватил страх.

Рассел проводил ее до парковки. По дороге они прошли мимо Каса Лилиана, как раз когда Мюрат возвращался домой на своем фургоне. Он остановился поговорить с Расселом, которого, надо полагать, видел раньше, и стал рассказывать, как они с матерью помогают в поисках Мадлен. Джейн, которая Мюрата никогда раньше не видела, к их разговору не прислушивалась. Она хотела как можно скорее идти дальше, чтобы побыстрее покончить с этими шпионскими делишками. Когда Рассел стал прощаться, Мюрат сказал, что ему тоже надо идти, и упомянул, что его вызывали в полицию.

С парковки Джейн отвели на ближайшую улицу, и там один из офицеров СП попросил ее пересесть в маленький фургон, замаскированный под машину доставки. Оттуда полиция отвезла ее прямиком в «Оушен клаб». Они хотели припарковаться на том месте, где Джейн 3 мая видела мужчину с ребенком, но там стояла машина, и им пришлось остановиться чуть дальше. Там ее попросили посмотреть в окно и сказать, узнает ли она человека, которого видела в тот вечер среди переходящих через дорогу в месте пересечения Руа Доктор Гентиль Мартинс и Руа Доктор Агостино да Силва. Через дорогу перешли трое мужчин. Двое из них совсем не были похожи на описанного ею человека: один был слишком толстый, а второй слишком высокий, да к тому же еще и блондин. Третий вызвал сомнения, но с такого расстояния она не могла его как следует рассмотреть, и, к сожалению, именно когда он переходил через дорогу, его заслонила проезжающая машина.

Фургон переехал на парковку напротив входа в «Оушен клаб», чтобы Джейн могла получше его рассмотреть. Но теперь он двигался по дорожке, обсаженной кустами, и видно его было еще хуже. Да и окна в фургоне уже начали запотевать. Джейн сказала, что не может сказать наверняка, тот ли это человек. Один из полицейских позвонил куда-то узнать, нужно ли ей подписать показания, но ему ответили, что это необязательно.

Когда на следующий день Мюрата показали в новостях, Рассел узнал в нем человека, с которым накануне вечером разговаривал у Каса Лилиана. Джейн предположила, что его взяли только из-за того, что он случайно принял участие во вчерашней импровизированной процедуре опознания подозреваемого. Как и Фиона, Рассел сообщил, что видел Мюрата рядом с номером 5А вечером 3 мая. Потом они узнали, что его видела и Рейчел.

Джейн на всякий случай позвонила старшему инспектору Бобу Смоллу. Она рассказала, что столкнулась с Мюратом до встречи с полицейскими и упомянула, что Рассел и Рейчел видели его у нашего номера в тот день, когда исчезла Мадлен. Хотя тогда нашим друзьям не казалось важным то, что Мюрат находился поблизости в момент похищения Мадлен (в конце концов, он ведь жил рядом и мало ли почему мог там оказаться!), полиция подробно расспросила об этом Фиону, Рассела и Рейчел.

То, что Джейн тогда не пришлось ничего подписывать, имело свои последствия. За неимением документов, подтверждающих противоположное, позже кое-кто стал утверждать, что в Мюрате она узнала человека, которого видела 3 мая. Неправда. Джейн была бы счастлива дать четкий и однозначный ответ, он это или не он, потому что это помогло бы следствию, но она не смогла этого сделать. Условия опознания были такими, что в этом мужчине она даже не узнала Мюрата, с которым общалась каких-то полчаса назад, и тем более она не могла утверждать, что видела этого человека десять дней назад.

Мы обратились в судебную полицию с просьбой разрешить нам встречаться со следователями, чтобы быть в курсе развития событий. Мы считали само собой разумеющимся, что люди, отвечающие за расследование похищения нашей дочери, должны сообщать нам, насколько они близки к раскрытию этого преступления. Но мы ошибались. Как нам сказали, существующий в Португалии закон о судебной тайне исключает разглашение каких бы то ни было сведений. В подобной ситуации оставлять родителей в полном неведении просто жестоко. Не знать, где твой ребенок, что с ним, с кем он и увидишь ли ты его когда-нибудь снова, страшнее любой адовой муки. Когда тебе неизвестно, что делается (и делается ли что-нибудь вообще) для его спасения, и гадать, что известно тем, кто его ищет, боль становится еще невыносимее.