– Давай, не стесняйся.

– Что произошло на самом деле с Борглюндом?

– Я могу сказать только, как это мне представляется.

– Ну и что же тебе представляется?

– По-моему, Борглюнд сидел сзади и спал, когда задержали машину с ворами. Когда он выбрался из машины, заваруха уже началась. Кристер Паульсон, а возможно, и Каспер, открыли огонь, и Гектор стал отстреливаться – результат известен. Борглюнд залег в укрытие, а попросту говоря, шлепнулся в канаву. И видимо, попал прямо на осиное гнездо. Оса ужалила его в шейную артерию. В воскресенье он явился на дежурство, но почувствовал себя плохо, и его отпустили домой. В понедельник угодил в больницу. Он уже был без сознания, да так и не пришел в себя.

– Несчастный случай, – пробурчал Колльберг.

– Да. Но не первый в своем роде. Насколько мне известно, такие вещи случались и раньше.

– Ты разговаривал с ним до того, как он попал в больницу?

– Говорил. И ничего толком не узнал. Дескать, остановили какую-то машину, и кто-то из этой машины открыл огонь. Тогда он залег в укрытие. Понятное дело, перетрусил.

– Теперь мне известно, что говорят все участники происшествия, кроме Каспера, – сказал Колльберг. – Никто не утверждает положительно, что Каспер стрелял или хотя бы поднял руку на кого-либо. И все эти разговоры об убийстве Борглюнда сплошное лицемерие.

– Так ведь прямо никто ничего и не утверждает. Сказано только, что он скончался от повреждений, полученных в связи с перестрелкой. А это на самом деле так. Ты куда, собственно, клонишь?

Монссон озабоченно посмотрел на Колльберга.

– Я думал о парне, на которого охотимся, – ответил Колльберг. – Пока мы не знаем, кто он, но скоро выясним. За ним гонятся – от такой облавы хоть кто голову потеряет. А на самом деле может оказаться, что он повинен всего-навсего в краже. Не нравится мне это.

– Еще бы. А что в нашей работе может нравиться человеку?

Снова зазвонил телефон.

Мальм.

– Что нового? Что сделано?

Колльберг передал трубку Монссону.

– Он лучше меня в курсе дела, – покривил Леннарт душой.

Монссон невозмутимо изложил по порядку все новости.

– Что он сказал? – спросил Колльберг, когда разговор окончился.

– «Прекрасно!» И еще сказал, чтобы мы двигались дальше на всех парах.

Через час явился Бенни Скакке, привел злополучную машину.

Эксперты зафиксировали отпечатки пальцев, затем начался осмотр.

– Ну и старье, – заметил Монссон. – Так, краденое имущество… Старый телевизор… ковры… статуэтка какая-то, если это можно назвать статуэткой. Спиртное… Разное барахло. И несколько монет из копилки.

– Плюс двое убитых и столько же раненых – вероятно, пожизненных инвалидов.

– Вот уж действительно неоправданные жертвы, – заметил Монссон.

– Остается позаботиться о том, чтобы их не прибавилось, – заключил Колльберг.

Они тщательно обыскали старый «шевроле». У обоих был немалый опыт в таких делах, а Монссон вполне заслуживал звание эксперта по обнаружению вещей, которые ускользали от внимания других.

И на этот раз ему повезло.

Между спинкой и сиденьем кресла, что рядом с водительским, попала сложенная несколько раз тонкая бумажка. Обивка разлезлась, и бумажка застряла под ней. Колльберг был почти уверен, что он ни за что не нашел бы этот клочок.

Они возвратились в кабинет Монссона.

Колльберг развернул бумажку, Монссон вооружился лупой.

– Что это такое? – спросил Колльберг.

– Валютная квитанция, выдана каким-то датским банком, – объяснил Монссон. – Точнее, копия квитанции. Одна из тех бумажек, которые либо выбрасывают сразу, либо складывают и суют в карман. И теряют потом, когда из того же кармана достают носовой платок.

– И на ней положено расписываться?

– Как правило, – сказал Монссон. – Но не всегда. Зависит от правил данного банка. Здесь роспись есть.

– Ну и почерк! – сердито заметил Колльберг.

– А кто из молодых в наше время пишет лучше? Что там?

– Кажется, Ронни. Дальше К. И маленькая «а», и какие-то закорючки.

– Кажется, Ронни Касперссон, – заключил Монссон. – Или Каспарссон. Но это лишь догадка.

– Ронни – совершенно точно.

– Что ж, проверим, может быть, и обнаружится какой-нибудь Ронни Касперссон.

Вошел Бенни Скакке. Постоял, переминаясь с ноги на ногу. Колльберг посмотрел на него:

– Что там у тебя?

– Да вот, привел несколько человек, знакомых Кристера Паульсона. Девушка и два парня. Будете говорить с ними?

– Я поговорю, – ответил Колльберг.

Во внешности молодых людей не было ничего необычного. Впрочем, семь-восемь лет назад они сразу привлекли бы к себе внимание: длинные кожаные куртки с вышивкой, на парнях джинсы, тоже разукрашенные вышивками, на девушке длинная юбка, то ли индийского, то ли марокканского типа. Все трое в кожаных сапогах на высоком каблуке. Волосы до плеч. Они смотрели на Колльберга с тупым безразличием, которое в любую минуту могло смениться враждебностью.

– Привет, – поздоровался Колльберг. – Есть будете? Кофе, бутерброды?

Ребята пробурчали нечто утвердительное, а девушка тряхнула головой, убирая волосы с лица, и звонко отчеканила:

– Накачиваться кофе да объедаться белым хлебом – только себе вредить. Хочешь быть здоровым – ешь натуральные продукты, пока еще можно хоть что-то найти. Избегай мяса и всяких суррогатов.

– Ясно, – сказал Колльберг. И повернулся к стоявшему у двери стажеру. – Принеси три чашки кофе и побольше бутербродов, – распорядился Колльберг. – Зайди в овощную лавку на углу и купи здоровенную морковку, чтобы было побольше витаминов.

Стажер вышел. Ребята заржали, девушка сидела прямо и сурово молчала.

Стажер вернулся с кофе, морковиной и розовым от усердия лицом.

Теперь рассмеялись все трое. Колльберг мог бы и сам усмехнуться, но ему не стоило большого труда сдержаться. К сожалению.

– Ну так, – заговорил он. – Спасибо, что пришли. Вам известно, о чем речь идет?

– Кристер, – ответил один из парней.

– Вот именно.

– По сути дела, Кристер был вовсе не плохим человеком, – сказала девушка. – Да только общество испортило его, и за это он ненавидел общество. А теперь легаши его убили.

– Он и сам ранил двоих, – вставил Колльберг.

– Ну и что. Меня это не удивляет.

– Почему?

После долгого молчания один из парней ответил: