Я задумался – интересный концепт. У меня сейчас выходит пятьдесят косарей хитоманы. А как получу расчет за покраску куполов Цитадели – перевалю за пол-ляма. Можно будет впрягаться уже в более серьезные заварушки. Правда, есть еще такое понимание, как уровень, определяющее предел возможных чудес. Пока что без надрыва я могу лишь спамить мелкими деяниями. Но тут еще в мозги и фантазию многое упирается. Чтобы правильно выбрать точку приложения сил. Посеяв ветер, пожать бурю.

Повелитель, сморщив лицо, как озабоченный шарпей, продолжил:

– А ведь у нас не все спокойно. И речь не о тихой резне в полумраке шахт. Это эволюция, а не преступление. Речь о тех, кто создает угрозу всему уровню. Оппозиционеры, упокой чума их паству. Борцы за все хорошее против всего плохого. Всеобщее равенство, совушки по талонам, централизованное распределение – и они на вершине социальной пирамиды. Не удивляйся, есть у нас и такие…

Я внимательно слушаю, с видом бывалого интервьюера киваю в такт предложениям. Сам же тем временем торопливо разогреваю материализованную в руке мифриловую монету. Плавил же их как-то Павший?

Повелитель на секунду замолчал. Пришлось тут же поддакнуть:

– А кто будет сторожить сторожей?

– Вот! – Хозяин кабинета пришел в восторг. – Адамантовые слова! У нас ведь как? Амброзией не корми – дай лишь право занять место в пантеоне повыше. А зачем? Чтобы срать сверху на голову тех, кто ниже? Эх… Творили бы лучше… Созидатели криворукие. Их поделками и Хаос подавится! Короче, к чему я вел? К стратегической важности мифрила. Но есть еще и вторая сторона медали – проблема дисбаланса. Мифриловая кирка на порядок продуктивней медной. Через год она себя окупит. Через сто – последнему чухану будут вручать мифриловый инструмент в качестве подъемных. В результате на уровне останется полтора землекопа. Остальные уйдут наверх. А оно нам надо?

– Не надо, – покладисто согласился я, усилием воли и с помощью Очей Веры заживляя обожженную руку.

– Умница. Тогда колись – откуда мифрил?

– Вот, – демонстрирую Повелителю средний палец. Одетое на нем широкое мифриловое кольцо предательски сверкает рубленым монетным гуртом. – Имел децл на кармане. Бабушкино наследство. Это все, что есть.

Стоединый жадно всматривается мне в глаза, затем резко скучнеет лицом:

– В главном – не врешь… А жаль… Ну что ж. Тогда на этом все. И не забудь – через один стандартный год Древа, то есть ровно через пятьсот дней, чтобы духу твоего здесь не было. Также на всякий случай напомню тебе сто седьмой пункт городского кодекса: «Мифриловые предметы массой свыше ста грамм, а также составные предметы с соответствующей мифриловой компонентой подлежат обязательной регистрации в Канцелярии. Отсутствие регистрации, утеря либо пропуск даты ежевековой перерегистрации – влекут за собой конфискацию спорного объекта и наложение штрафа в размере десятикратной стоимости оного». Вопросы есть?

– Никак нет.

– Свободен! – Повелитель раздраженно машет рукой в сторону распахнувшейся двери.

Стул подо мной дематериализуется, и я едва успеваю вскочить. Закруживший вокруг фей-секретарь делает страшные глаза, указывая на дверной проем. С радостью ретируюсь, с трудом заставив себя повернуться спиной к склонившемуся над бумагами… Берии? Точно! Вот он кого мне напоминал! Косплейщик чертов…

Следующий час – парад удивленных глаз.

Секретарь, запнувшийся на полуслове при виде засиявших золотом куполов Цитадели. А ведь он так и не успел дочитать вслух список кар за срыв контракта. На сорок третьем пункте споткнулся.

Казначей, чуть ли не со слезами на глазах отсчитывающий монеты и раз за разом вздымающий вопрошающие очи на секретаря. Мол, нет ошибки? Мы точно ОТДАЕМ золото? Обычно ж наоборот…

Стражи, провожающие меня на выход. Тот, что тупенький, даже привычно свернул к подвалам, затем хлопнул себя по медному лбу и вновь потопал на выход. Правда, не позабыл попросить меня напомнить охране у ворот, чтобы переслали обещанный бочонок пива.

Мне не тяжело. Я напомнил. И вновь удивленные глаза. Вот у них разборки вечером в караулке будут…

Ав, недоверчиво ощупывающий меня, а затем спешно осматривающий на предмет метки Цитадели. Бывают и такие случаи.

И горожане, пораженно уставившиеся на сверкание золотых куполов. Многие со слезами на глазах. Ведь у большинства из них когда-то были свои золотые замки, чертоги и дворцы…

Под этими взглядами у меня и апнулся следующий уровень. Все же есть разница, что золотить. Одно дело – тысячи километров пустыни. Другое – задницы зверобогам и крыши божественной Цитадели. Это уже серьезный поступок, впечатливший многих.

В таверне, куда мы направились заедать подточенные Канцлером нервы, на меня с потолка свалилась пьяная от макового чая фейка.

– Мой бог! – вцепившись в мое ухо, слюняво мурчала крылатая домогательница. – Я знала, что ты вернешься! Достоин награды! В номера! Неси меня в номера!

Осторожно отодрав от себя уже вовсю елозящую горячей попкой фею, я с облегчением вручил ее подлетевшим собратьям.

– Извинения просим… – синхронно буркнули они и, подхватив богиню, взмыли вверх.

– Дурдом… – покачав головой, резюмировал я и повернулся к зависшему у плеча официанту. – Оливье, классику, пожалуйста, – на докторской колбасе, с майонезом и сметаной. Жареная картошка по-домашнему – на сале, с чесноком, луком и четырьмя яйцами, желтки целые, жидкие. Пиво марки «12» от монахов ордена цистерцианцев из монастыря Святого Сикста. Ну и закуски к нему. Деликатесный стандарт какого-нибудь продвинутого мира.

– Мясо, – коротко бросил Авось. Затем все же решил не полагаться сам на себя и уточнил: – Не сотворенное, на мозговой косточке, средней прожарки. На закуску – лаворские крекеры с зябками.

– Не располагаем, – вежливо отказал летающий божок.

Ав возмутился:

– Ну я же позволял вам считать из своей головы кухню моего мира!

Официант скривил губы:

– Приносим извинения, но, кроме «сухариков по-бедняцки», вы не помните ни одного рецепта.

Ав горестно махнул рукой:

– А повара тогда зачем? Для антуража?! Ладно, несите и мне эту хаосячью мешанину… оливье которое. Только подпишите каждый кубик: «Славься Авось Великий бог стратегического планирования».

Официант степенно кивнул, но на всякий случай уточнил:

– Это увеличит стоимость блюда на семьдесят монет. Подтверждаете?

Ав тихо зарычал:

– Гррр… Нет в жизни счастья. Не надо, не подписывайте. Несите, как есть. Рискну здоровьем.

Авось рискнул. А затем еще раз… и еще… А вскоре я услышал, как квадратного вида пузатый божок прокричал официанту: «Эй, подай-ка и мне этой бурды! Уж больно жадно они ее глотают!»

Оливье начало свое неудержимое шествие по Древу Миров…