В школе садистки-учительницы (которым лучше подошло бы амплуа проституток-доминатрикс в Сохо, а не формирование детских сердец и душ) при малейшей ошибке говорили мне: «Почему ты плохо считаешь? Твой брат Колин очень силен в математике. Почему ты не можешь без ошибки написать слово «несовершеннолетний»? Твой брат Колин может без ошибки писать слова длиной до восьми слогов». А вот спросил бы кто-нибудь его, сумеет ли он заплести французскую косичку? Или назвать всех членов группы «Bucks Fizz» по именам и с днями рождения? Наверняка не сумел бы.

— Ого, машинка, — присвистнул Ричард, увидев возле дома каплевидный синий «форд-фокус». Еще бы. Мой «форд-фиеста» (рыжий от ржавчины, а не от краски: первоначально он был желтым) выглядел так, будто активно эксплуатировался еще во время Крымской войны. Автомобиль был такой новый, что весь сверкал, что и объясняло появление Колина.

— Это машина моего брата, — уныло сказала я.

— Ты никогда не говорила, что у тебя есть брат, — сказал Ричард.

— И к тому же близнец.

Ричард как-то особенно посмотрел на меня.

— Тогда еще удивительней, что ты мне ничего о нем не говорила. Я думал, близнецы привязаны друг к другу. Между вами нет телепатической связи или чего-нибудь такого?

— Она прервалась, когда я забыла оплатить счет за телефон, — сухо ответила я. Я выключила урчащий двигатель своего чуть живого автомобиля и так сильно дернула ручник, что показалось, что что-то сломалось.

— Ну, ты готов? — спросила я Ричарда, давая ему последний шанс смыться. Но Ричард уже взялся одной рукой за ручку двери, сжимая в другой руке купленные на бензозаправке цветы.

— Готов, — сказал он и поднял вверх большие пальцы рук, точь-в-точь как летчик-истребитель Второй мировой войны перед атакой.

— Так, мне нужно еще несколько секунд, — сказала я. Но все равно было уже поздно. Мама увидела, как мы сворачивали в проулок, и уже открывала дверь дома, одновременно снимая фартук, как образцовые жены шестидесятых, которые умели одновременно варить картошку и пить коктейли, порхая из кухни в гостиную, и при этом поддерживать интеллектуальные беседы о полетах на Луну.

Мы еще не успели вылезти, а мама уже была возле машины.

— Что, ужасные пробки? — спросила она, целуя меня в обе щеки. — Я подумала, что это единственное, что могло вас задержать, — многозначительно добавила она.

— Я проспала, — сказала я.

— Поздно легла, да? — с укоризной произнесла она. — Так веселилась вчера, что забыла о том, что нужно навестить бедную старую мать?

— Мама, это Ричард, — сказала я, напоминая ей, что я привезла с собой гостя, прежде чем она припомнит тот случай, когда я исчезла по дороге из универмага и она направила на мои поиски всю полицию Южного Мидлэнда. Они даже обследовали местный пруд. Я тогда задержалась всего на десять минут. Когда вошла в садовую калитку, то увидела маму, вытирающую глаза кухонным полотенцем, в то время как огромный полицейский записывал мои особые приметы, и она бросилась ко мне и осыпала меня поцелуями, словно меня не было месяц. Но едва полицейский ушел, как меня больно шлепнули по ноге, и потом рано отправили спать за то, что я, видите ли, выставила их дураками. Я до сих пор помню лицо Колина и радостный блеск его глаз, когда он наблюдал с площадки второго этажа за тем, как меня наказывают. На самом деле я просто пошла домой через пышечную, потому что он мне сказал, что в кустах за культурным центром живут феи.

— Ричард, я мама Лиззи, — сказала мама.

— Я думаю, что он и так догадался. — Это был Колин. Он уже стоял рядом с мамой в пестрой модной безрукавке и тщательно отглаженных брюках. Меня б не удивило, если бы он курил трубку. Двадцать семь лет, переходящие в полтинник, — вот возраст моего брата.

— Привет, младшая сестричка, — сказал он, увидев меня. — Как жизнь на двух квадратных метрах?

Он помог мне выйти из машины. Я так волновалась, что мне было трудно разогнуться.

— Я тебе не младшая сестричка, — напомнила я. — Я на восемь минут старше. И живу я не на двух квадратных метрах. Вообще-то жизнь в столичном городе прекрасна, спасибо. Ну, а как твои вершки и корешки. Кол? Уже, наверное, наступила пора сбора силоса.

Колин открыл рот, чтобы дать какой-нибудь остроумный ответ, но в этот момент Ричард тоже вылез из машины и стоял в ожидании, пока его представят.

— Ричард, это мой брат Колин.

— Вы не похожи друг на друга, — задумчиво заметил Ричард.

— Вот и хорошо, — сказал Колин. — Представляю, как бы тогда на меня посмотрели в гольф-клубе. Вы играете в гольф, Ричард?

Я поспешила отвести Ричарда в дом.

Только одна вещь хуже внезапной встречи с братом: это внезапная встреча с его женой. Моя невестка Салли готовила на кухне соус. Когда мы вошли, она даже не оторвала взгляда от конфорки, настолько боялась, что в ее соусе могут появиться комки. Я представила Ричарда, который, видимо, очень нервничал, потому что еще раз удивился, что мы с Колином не похожи друг на друга.

— Угу, — фальшиво улыбнулась Салли. — Забавно, да? Вы знаете, мне многие говорили, что если в одной комнате собрать нас втроем — меня, Колина и Лиззи, то за его близнеца скорее можно принять меня! — расхохоталась она. Она говорила это каждому новому знакомому, хотя мне непонятно, что уж тут такого остроумного. Мне кажется, что довольно странно влюбиться в человека, которого все принимают за твоего родственника.

— Ну как ты там живешь на двух квадратных метрах, Лиззи? — спросила она.

— Это не два квадратных метра, — напомнила я ей.

— Ах, помню, когда-то и я снимала квартиру, — произнесла она с рассеянной улыбкой, как будто ей было сто лет. На самом деле, она была на два года моложе меня. — Никто никогда не моет посуду. Все забывают покупать молоко. Временами кажется, что это какой-нибудь телесериал.

Нечто среднее между «Невоспитанными мужчинами»[23]и «Степфордскими женами»[24]. Я один раз была в квартире у еще незамужней Салли, на девичнике, который она благоразумно устроила за месяц до свадьбы, так что ей не грозило мучиться от похмелья в момент принятия брачных обязательств. Во-первых, кто устраивает девичник дома, а не в каком-нибудь разухабистом ночном клубе? Во-вторых, кто готовит на девичник три сотни сырников? И наконец, кем надо быть, чтобы в двадцать четыре года уметь готовить сырники? И иметь для их приготовления специальный противень, еще до того, как он будет указан в списке свадебных подарков, как самая необходимая вещь?

Но все равно этот девичник мне запомнился. Было две бутылки вина. Красное опрокинула Джина — классная Саллина тетка, которая держалась на ногах только за счет палки и родного чиппендейла[25](хотя было ясно, что мужского стриптиза нам в тот вечер не дождаться). Бутылка белого вина ушла на то, чтоб оттереть с ковра пятно красного. После чего мы смотрели фильм «Четыре свадьбы и одни похороны» и всерьез рассуждали, как не везло Хью Гранту, что он до самого конца фильма не мог подвести Энди Макдауэлл к алтарю.