и неустанно указывая на печальный опыт прошлого. Казалось бы, неустроенность, неудовлетворенность, застой, а человек мирится, разрабатывает способ, как легче приспособиться. Привычка – вторая натура. Чем старше человек становится, тем сильнее костенеет. Затвердевает в своих убеждениях и тем более в образе жизни. Попробуй бросить курить в пятьдесят, когда травил легкие всю жизнь. От этого и помереть можно.

Страх, как способ реакции, тоже может врасти в человека. Да так, что не избавишься. Сначала авторитарных родителей боишься, потом боишься сделать выбор, чтобы их не огорчить, далее боишься, что экзамены не сдашь, и так без конца.

Людям страшно отказываться от привычных вещей. От мысли, что придется выбирать путь, а затем отвечать за последствия, всякому человеку легче смириться с действительностью, чем подстраиваться под новые обстоятельства.

Эстер, охваченная паническим ужасом, старалась зацепиться за определенность всеми возможными способами и остаться в ней до тех пор, пока она не будет готова к дальнейшим действиям.

Стеклянная дверь позади Эстер распахнулась. В холл вошел высокий мужчина с грустными глазами.

– Ты что здесь делаешь? Я думал, ты еще спишь, – сказал Джек. От него пахло алкоголем и сигаретным дымом.

Эстер вздрогнула, но потом вздохнула с облегчением.

– Я искала тебя, – сказала она. Быстрым движением Эстер скомкала бумажку с адресом в ладони. – Как от тебя неприятно пахнет. Где ты был?

– Я немного выпил в баре неподалеку. Не смог удержаться, так тошно было на душе, – признался Джек и с брезгливым выражением помахал перед носом рукой. – Сам чувствую.

Он нежно обнял жену, водрузив на нее большую часть веса своего тела, а затем посмотрел ей в глаза.

– Я перебронировал билеты. Сегодня вечером мы улетаем домой.

Они вместе, думая о разном, отправились в номер, чтобы завершить последние приготовления перед аэропортом.

Глава 5

За все время полета ни Эстер, ни Джек не проронили ни слова. Джек боялся представить будущее, поэтому отвлекал себя бытовыми вопросами, а Эстер вспоминала о детстве.

Перед глазами возникла первая компьютерная игра, установленная папой. Вспомнились два горячо желанных DVD-диска с любимыми фильмами, подаренными родителями на Рождество. Вспомнилось, как она с друзьями готовила куличики из песка летними вечерами, и тот восторг, который Эстер испытывала от осознания бесконечности мира. Тогда еще были живы феи, волшебные существа, мифические ужасы. Эстер замирала от всепоглощающей радости при мысли о том, что сейчас в темном лесу она будет бороться с чудищами и искать приключения! Овраги не были оврагами, они были разверзнутыми темными таинственными безднами, в которых прятались чудеса. За каждым деревом маленькую Эстер поджидали немыслимые истории, а все случайности казались неслучайными. Ночная гладь воды вызывала ужас и чувство неимоверного счастья оттого, что она должна сбежать от чего-то безликого, но пугающего.

Это все осталось в детстве. Эстер подросла и теперь снова обречена бежать от чего-то ужасного, но уже реального – от болезни, внезапно настигшей ее.

Эстер подумалось, что в болезни есть несомненные плюсы – ей не придется увидеть своими глазами старение близких и родных. Значит, не придется переживать и мучительную боль, когда они покинут ее. Жизнь придумала за нее оправдание и продала Эстер билет в первый ряд зрителей, наблюдающих за всеми издалека. Именно в этой идее Эстер нашла для себя отдушину.

Прилетели домой уже под утро. После аэропорта пара перенесла еще несколько изматывающих часов пути на машине, и вот долгожданная встреча с домом.

Эстер, стоило ей распахнуть дверь квартиры, сразу же почувствовала знакомый запах старого отсыревшего дерева и ванильных ароматических палочек.

Запыхавшийся Джек затолкал чемоданы в дом и присел на кресло, чтобы отдышаться.

– Возраст дает о себе знать, – насмешливо сказал он и принялся развязывать шнурки кроссовок.

Эстер обошла всю площадь их небольшой квартиры и осмотрела обстановку. Все осталось стоять на своих местах, как перед поездкой, но появилось и что-то новое, тревожное, волнующее, ускользающее. Эстер старалась уловить это взглядом, но ничего значительного так и не обнаружила.

Она вылила старую воду из чайника и набрала новую, чтобы заварить чай.

Эстер, желая этого или нет, вынужденно стояла на пути перемен и переосмысления и, сама того не подозревая, в кратчайшие сроки должна была решить свою судьбу.

Шло время. День медленно сменялся другим днем, похожим на каждый предыдущий.

Эстер продолжала выполнять обязанности по дому, периодически впадая в депрессивные состояния, а Джек – долго и тяжело работать.

Повторные походы к врачам, на которых настоял Джек, не увенчались успехом, но лишь накалили обстановку. Все доктора в один голос продолжали твердить, что надежды нет. Никакой. Совершенно очевидно, что Эстер остался год и стоит подумать, как распорядиться отпущенным ей временем. После третьего посещения врачебного кабинета Эстер решила, что им стоит прекратить пустые хождения, а Джек окончательно отчаялся.

Эстер слабо надеялась увидеть в муже изменения. Может быть, он станет более чутким. Может быть, увидит, как ей хочется тепла. Но Джек остался верен себе. Он эмоционально закрылся от Эстер, упорно игнорировал разговоры о болезни и загрузил себя рабочими делами настолько, что приходил домой лишь для того, чтобы поспать.

Джек попросту не знал, как продолжить тащить непосильную для него ношу, и тем труднее переносил боль от нахождения с любимой женщиной, которая каждый день кротко ждала от него помощи и поддержки.

Часто, обычно это происходило во время ужина, Эстер заглядывала Джеку в глаза, словно пыталась найти ответ. Она подолгу молчаливо и сосредоточенно рассматривала лицо мужа: скользила взглядом по его новым морщинам, по залегшим под глазами теням, по опущенным уголкам губ. Джек в это время напряженно продолжал пережевывать пищу, а потом и вовсе резко вскакивал из-за стола, благодарил Эстер за ужин и скрывался в спальне. На Джека находили злоба и раздражение. Ему хотелось крикнуть жене: «Чего ты хочешь от меня? Я не могу ничем помочь! Я бессилен! Я не знаю, что мне делать, и поэтому не могу дать ответ тебе», – но вместо этого Джек садился за компьютер и считал налоги. Считал, читал, думал – делал все что угодно, лишь бы сбежать от требовательного взгляда. Джек бежал от себя с таким усердием, что не успевал на бегу замечать, как тихо и бессловесно угасала его жена.

Эстер не находила объяснения, почему муж ведет себя подобным образом, но переживала одиночество стойко – без упреков и обвинений. То, что раньше позволяло ей быть буйной и темпераментной, перегорело, как перегорает свет на тонущем корабле.

Детство, а затем юность Эстер представляли из себя четко организованный план,