и здесь, «за пазухой», Гельфанд хранил партийный и другие документы. В окопчике на два штыка глубиной стояла вода, только сиденье было сравнительно сухим. Гельфанда подбадривал лишь доппаек в виде хорошего куска сала199.

Наконец, в ночь на 28 апреля удалось переправить еще три орудия, а следующей ночью - еще два орудия и восемь минометов. Передовые части дивизии стояли в 200 метрах от села Талмаз. Шли мелкие перестрелки, в ходе которых до конца месяца погибли шесть человек, и 32 были ранены200.

В начале мая вода стала медленно убывать. К 3 мая удалось переправить всю артиллерию, кроме четырех 122-мм гаубиц. На правом берегу Днестра Галай располагал 33 орудиями и 23 минометами, но фронт стабилизировался. Улучшилась и погода. Дивизия перешла на летнюю форму одежды.

В середине мая дивизия перешла ближе к Григориополю. Началась эвакуация местного населения в 25-километровой прифронтовой полосе. К 19 мая было эвакуировано 1629 семей, и осталось только семь семей.

Попытки разграбить имущество местных жителей решительно пресекались. Летописец 248-й СД офицер Василий Скоробогатов вспоминал: «Население из Григориополя было эвакуировано - оставили одного жителя на десять дворов для присмотра за имуществом. Жители время от времени навещали свои владения и уходили. Улицы простреливались артиллерийским, минометным и пулеметным огнем немцев с противоположного берега. С мародерами наше командование расправлялось жестоко, помню, какой-то старшина, по фамилии Шевченко, похитил какие-то домашние вещи у молдаванина, был схвачен, в тот же день собрали из подразделений по одному человеку. И на сельской площади, где военный трибунал вынес старшине смертный приговор, несчастный «мародер» был перед строем расстрелян. Других подобных ЧП в дивизии не было».

Противник пытался проводить разведку. В ночь на 21 мая группа из 30 автоматчиков при двух ручных пулеметах переправилась на двух лодках в расположение 9-й роты 899-го СП. В стычке восемь наших бойцов были ранены, один погиб. Противник потерь не понес, во всяком случае, убитыми. Судя по репликам на русском языке, среди разведгруппы были предатели.

Василий Скоробогатов описывает еще один подобный эпизод, не отраженный, правда, в журнале боевых действий: «Однажды в садик близ передовой у Григориополя забрела группка людей в военной форме. Там оказался наш офицер, капитан, полковой агитатор. Пришельцы попросили у офицера курева, тот угостил их «Беломором». Разговорились, солдаты поинтересовались политическими новостями. В кармане у офицера нашелся журнальчик «Спутник агитатора». Когда его ординарец (по одному офицерам ходить не разрешалось) на минуту отлучился, эти пришельцы оглушили агитатора, ударив чем-то тяжелым по голове. Заткнули ему тряпкой рот, чтобы не кричал, и потащили к лодке, укрытой в протоке в глубине сада. Немецкие разведчики скрылись. Узнав о происшествии, наши открыли стрельбу, а лазутчиков и след простыл»201.

27 мая уже наша разведка попыталась взять «языка», но, потеряв одного бойца убитым и четырех ранеными, была вынуждена отойти.

В мелких стычках и под артогнем в течение мая погибли 18 бойцов, получили ранения 76. Цветущая южная весна и ощущение спокойствия создавали умиротворяющую обстановку, притуплялось чувство опасности, и люди стали пренебрегать передвижениями в траншеях.

Схожим образом обстояло дело у противника. Скоробогатов вспоминает, что вечерами с противоположного берега доносились звуки губной гармошки. Чаще всего слышалась «Лили Марлен», хорошо знакомая 248-й СД еще со времен Хулхуты. По репродукторам передавали еще и воинские марши, а также странные на данном этапе призывы немцев к советским войскам сдаваться, «мотивируя тем, что у них много вина и пива»202.

На передовой была некоторая расслабленность. Новый командир 902-го СП Георгий Ленев, выйдя вечером на наблюдательный пункт, услышал, как с другого берега раздалось: «Рус, вассер!», после чего раздался плеск спускаемого в реку ведра. Спустя минут десять уже с нашей стороны послышалось: «Фриц, вассер!», и воду без риска быть обстрелянными стали набирать советские бойцы203.

В 899-й СП тоже был назначен новый командир - туляк полковник Григорий Бушин, ранее возглавлявший батальон аэродромного обслуживания в Москве. Григорию Михайловичу было 55 лет, и Скоробогатов характеризует его как «приятного, обходительного человека», причем окончившего военную академию. На фронте Бушин оказался по собственной инициативе, не желая встретить завершение войны в тылу.

Сменился и командир 771-го АП. Подполковник Антонов, который на протяжении года очень грамотно и результативно командовал полком, возглавил дивизионную артиллерию, а его сменил подполковник Дунин.

Дивизия погрузилась в учебу. Отрабатывались навыки стрельбы из ППШ и ручных пулеметов, тактика обороны и наступления, осваивалась техника. Поступило новое обмундирование, что было весьма кстати после бесконечных мартовских маршей по грязи. Обучались снайперы. Только к концу мая курсы прошло 167 бойцов.

Приходило местное пополнение - из Николаевской и Одесской областей. К 10 мая лишь в 899-й СП прибыло 684 человека, переданных в 1-й и 3-й батальоны204. Приходило и пополнение из госпиталей - в июне в тот же 899-й СП с излечения прибыли 111 человек.

Впервые с начала войны дивизия обустраивалась с житейскими удобствами. Перед фронтом в районе села Гура-Быкулей была вырыта центральная траншея протяженностью в 5,5 км, шириной два метра и глубиной 2,5 метра. Специально выделенные бойцы ее подметали, были обустроены комнаты отдыха, резервуары для стока воды, туалеты и даже верстовые столбы. К стенкам было аккуратно прикреплено 34 линии кабелей связи. Сюда даже могла свободно проезжать полевая кухня, и траншея получила собственное имя. Ее назвали Невским проспектом205.

Июнь мало чем отличался от мая. Разве что увеличилось число разведрейдов с двух сторон.

3 июня три немецкие лодки попытались пересечь Днестр в полосе 1/902 батальона. Одна лодка была потоплена, но и мы понесли потери. Три бойца погибли, 13 были ранены.

4 июня появились уже четыре немецкие лодки, теперь уже в полосе 1/899 батальона. Одна лодка была потоплена, остальные ушли под прикрытием дымовой завесы.

5 июня бойцы с интересом наблюдали работу авиации США. Американские летчики работали ночью, но успешно накрыли позиции немцев. В Дубоссарах и Кишиневе наблюдались взрывы.

6 июня пришло сообщение о высадке союзников в Нормандии. Это было воспринято в дивизии с большим интересом и энтузиазмом. В журнале боевых действий отмечено: «Моральный дух высокий, особенно после открытия второго фронта»206.

Но война каждый день напоминала о себе. 21 июня в ходе неудачной разведки погибли 6 бойцов, были ранены семь.

В целом потери за июнь составили 26 человек погибшими и 108 ранеными.

В июле дивизия погрузилась в сельхозработы. Заготавливали сено, убирали хлеб, собирали фрукты. Продовольствия было много. По крупам имелось 15 норм, по маслу 14, по хлебу 5. Хороший урожай созрел в садах.