Ивот она, снова последняя сцена. Яснова втех руинах, снова прячусь отвоенных, нарываюсь натварь. Безвыходная ситуация. Пытаюсь увернуться, один удар успешно, второй успешно. Хватаю какую-то арматурину, бью наотмашь. Успешно, нотварь… часть вещества ушла слица. Даотлица мало что осталось. Ноятогда распознал его. Это был мой… друг? Да. Друг. Из-за этого изамешкался. Это меня отвлекло, чувства ипамять взяли вверх. Заэто яипоплатился. Собственной жизнью. Яещё был жив, когда монстра расстреляли, явидел, как вытекала кровь, как она пульсировала. Язахлебывался ею, ноещё был жив. Военные подошли комне, что-то переговорили быстро, апотом… дуло возле лица… япытаюсь что-то сказать… слова непокидают рта… ивыстрел.

Всебя япришёл, когда вырывал пушку изтанка. Тупое занятие, сил мне наэто нехватало, нояпытался. Разрубить его тоже неполучилось, металл был слишком прочный. Ясоскочил станка, рванул кметаллической кукле инанёс прямой удар, просто выпад, вонзив свои пальцы-когти вметалл.

Намоё удивление, они вошли ивышли спротивоположной стороны. Язавис, пытался понять, почему так. Внутри явно что-то было, ячувствовал какое-то сопротивление… уменя были подозрения, что это могло быть, ноядопоследнего хотел верить вто, что ошибаюсь. Если яправ… тотам очередная жертва этого чёртового маньяка. Внутри сплошной металлической камеры просто невозможно выжить, она вся была запаяна.

Яосторожно начал вытаскивать руку, иуже напервых миллиметрах убедился всвоей правоте. Сяростным воплем явыдернул руку, она была вся вкрови, аиздырок после моих «пальцев» сочилась эта жежидкость. Внутри был человек. Либо его останки. Очередной жертвы. Очередные смерти.

Яосмотрелся, почти все металлические «куклы» были наполнены телами. Внекоторых местах головы лежали отдельно оттел. Инепросто металлические. Ачеловеческие. Временами женские, ночаще мужские. Тут были сотни трупов. Сотни. Они уже были давно мертвы. Уже даже начали гнить.

—Вот они— твои жертвы,— снаслаждением говорил Главный.— Вот они— те, кто погиб оттвоей руки. Вот это война. Твоя война. Итыпросто зверь, который немог остановиться. Упивался убийствами, кромсанием… смирись. Это твоя суть. Итыбудешь… убивать ещё больше!

—Вы— чёртовы монстры!— сорвался яизавопил вовсе горло.— Это невинные жертвы пали отваших рук! Они уже сгнили! Они уже мертвы! Выпросто ихподсунули сюда! Пытаетесь давить наменя! Вы— монстры, которым нежалко даже останки людей!

—Может, мы— монстры, да,— голос сменился, стал твёрд, настойчив,— номыслужим наблаго нашей планеты, наблаго правящего клана. Мы— монстры, которые для остальных создадут оружие, способное закончить эту чёртову кровопролитную войну, которая уже идет почти год! Ичеловечество будет едино под ликом Императора! Ведомо его волей!

—Ты— больной ублюдок!— рыкнул я.

—Аты— наше творение!— рассмеялся урод.— Ты— монстр, которого создали другие монстры! Итыделаешь то, что итребует твоя суть! Ты— монстр ещё больший, чем мы!

Когда яоказался всвоей «комнате», янесколько часов молча смотрел водну точку. Яникак немог смириться снесколькими мыслями. Первая, касающаяся непосредственно меня, относительно того, что происходит сейчас… как они могли позволить себе так обращаться смертвецами? Дакто они вообще такие, чтобы так поступать⁈ Даже сжечь быбыло более… гуманно.

Вторая причина заключалась вмоём прошлом, точнее, втом, которое мне показывала моя память, если это была моя память. Последнее время уменя начали возникать сомнения поэтому поводу. Слишком… всё было гладко, заисключением последнего момента, когда я… умер. Или мне просто так сильно везло?

Яснова начал копаться впамяти. Везло, если так можно сказать. Язнал город, вюности часто бродил поего улочкам инетолько. Всплыла память изсамых дальних лет. Снова видел толицо, которое было внутри монстра, точнее… которое стало монстром. Только оно было… младше. Ияменьше. Кирпич зданий казался больше, нежели вболее поздних воспоминаниях.

Мыбегали среди знаний, носились, играли в… стрелялки? Догонялки? Незнаю, сейчас непонять. Номыбегали среди зданий. Некоторые были уже старыми, некоторые уже разваливались. Город тогда переживал свои нелучшие годы, был заброшен, сразу видно. Нонас тогда это неволновало. Это был наш город, наш дом.

—Эй, подожди!— янесся тогда впереди, аголос доносился соспины.

Впамяти яразвернулся, меня догнал как раз тот тип, мой… друг. Онбыл пухлый, ноактивный достаточно, чтобы несильно отменя отставать. Мысним что-то быстро обсудили, начто тот надулся, и… мыпобежали дальше. Куда именно? Зачем… янепонимал. Мыпросто бежали, забежали вкакое-то здание.

Мырезвились, кидали друг вдруга камнями, нам тогда было всё равно, мыбыли мелкими. Да, могли пораниться… ночто это значит для пацанов, которые только-только начали осознавать свою силу, свои возможности, свой организм. Мыносились, догоняли друг друга, толкались, апотом… потом оказались вкаком-то тоннеле.

—Икак нам искать выход?..— растерянно проговорил я, смотря посторонам.

Тоннель был словно бесконечным, мышли внём часами, уже валились сног. Кадры были словно… оборваны. Стенки менялись отчистых догрязных, даже временами покрытых слизью. Внекоторых местах даже тошнило, ном мыпродолжали идти, нас тошнило, мыустали, номышли. Но, вконечном итоге, нашли лестницу наверх, покоторой выбрались наповерхность.

Тут желогика подсказала, что именно эти тоннели помогали выжить многим нам втечение нескольких дней. Военные незнали, как именно мывыживаем, тоннели невыходили запределы города. Но, вконечном итоге, нашли один извходов, асего помощью иостальные. Нас там было сложно поймать, тоннели ветвились, где-то уже образовались естественные пещеры. Имыуже всё изучили, оставляли друг другу знаки, где икак найти надежное укрытие, где есть припасы, еда, медикаменты. Нонас это неспасло.

Иновое воспоминание, янашёл помеченный свежим знаком вход втоннель. Онговорил отом, что тут безопасно, что нивоенных, нитварей тут нет. Ябыл крайне уставший, ябыл крайне голодный. Незамечал очевидного, оценил знак тогда только поосновным признакам. Иполез внутрь. Зачто ипоплатился.

Внутри наопределённом удалении ждала группа военных, они тут жеоткрыли помне огонь, стоило мне начать спускаться. Прострелили ногу, ношок взял своё, яболи непочувствовал ипулей выскочил наповерхность. Одно изнемногих мест, где военных было минимум, куда они опасались соваться— центр города. Япомчался туда.

Современем раненная нога начала давать осебе знать. После прошлого посещения уменя оставались тяжёлые медикаменты, которые запрещены краспространению… нотогда всем горожанам было плевать. Разграбили больницу, достали всё, что можно было, ираспространили между собой. Тяжёлое обезболивающее, посвойствам граничащее сзапрещёнными веществами.

Помогло, япродолжил бежать, бежал, пока незакончились здания иненачались руины, которые остались после начала всего этого хаоса. Только несколько особо прочных зданий, наудивление, одни изсамых старых остались стоять. Втакое ятогда изабежал. Вомне было ещё несколько дырок. Яихраньше незамечал, невспоминал. Язнал, что сдохну, нохотел разменять свою жизнь как можно дороже, устроить засаду.