Двое оставшихся видели эту картину, ихглаза округлились, они неожидали такого. Азря. Они поддались провокации, устали, были неспособны нормально действовать против меня. Ауменя ещё были силы, яещё был готов сражаться, яещё МОГ сражаться. Иябуду это делать. Они виновны втом, что хотят убивать, значит, исами заслуживают смерти… как ия.Ноуменя есть цель… ясдохну либо впопытках достигнуть этой цели, либо, когда еёдостигну. Аони… они хотят убивать ради удовольствия, ради того, чтобы просто жить. Низко. Позорно. Бесчестно.

Мужик уже стоял наногах, онкинулся наменя, занеся клинок над своей головой. Опять. Оннебыл воином, оннезнал, какие ещё бывают удары, атаковал прямолинейно, просто, система слёгкостью считывала каждое его движение. Даибез неё явидел, как можно легко сним справиться.

Поймав его удар отнятым клинком уже мёртвой девушки, япнул его вживот, онзавалился, кубарем прокатился, апотом распластался наземле. Онсильно приложился, унего перехватило дыхание, можно было сним сейчас легко разделаться… ноянестал. Наноги поднялась вторая девушка, укоторой текла кровь изо рта. Она умирала. Она сэтим смирилась. Ибыла опасна.

Как дикая кошка, она кинулась вмою сторону, начала необдуманно махать своим оружием, зацепила даже саму себя, нонеобратила наэто внимание. Несколько раз яблокировал еёудары, авопределённый момент всё жесмог подловить. Наши мечи схлестнулись перед нами, из-за вибрации клинков вразные стороны полетели искры, она была неслабой, ноябыл сильнее, из-за этого побеждал вэтом партере.

Левая рука была свободна, яещё непривык работать одновременно двумя руками, носейчас был самый подходящий момент. Сложив пальцы вместе, ятут женанёс удар вживот этой смертницы, она вскрикнула, зажмурилась, кровь изо рта потекла сновой силой… иявэтот момент схватился заеёкишки исовсей дури дёрнул насебя.

Визг наполнил пространство, она даже выронила свой меч, упала наколени, перебирая собственные кишки. Веёглазах была только боль. Нет страха, нет озлобленности наменя. Только боль итолика паники. Она пыталась впихнуть свои кишки назад, ноунеё это неполучалось. Инеполучится. Ясхватил еёзагорло, поднял наноги, продолжая следить замужиком, который только-только начал предпринимать попытки встать наноги, апотом спросил иунеё:

—Скажи мне, заключённая,— улыбка ширилась, ядавил нанеё неэмоционально, ядоминировал над ней, возвышался,— тыбоишься смерти?

Отвечать она мне ничего нестала, только плюнула влицо, попыталась ударить. Ноятут жесжал еёгорло сильнее, вшею впились мои «пальцы», прорвали артерию, нервы. Апотом яссилой ударил еёвземлю, сломав шею. Ноэто было нетак красочно, нетак кроваво. Янаступил наеётело иссилой потащил голову вверх. Сил, чтобы вырвать голову нехватало, ноуменя был клинок… ядобавил им, иголова слетела сплеч. Кровь хлестала вовсе стороны, давление вартериях ивенах ещё было. Вот это было красочно, это было жестоко. Что-то внутри меня упивалось этим… аяподдавался.

Мужик уже поднялся наноги, рванул вмою сторону, нотут вего сторону полетела голова этой заключённой. Онмашинально выставил клинок назащиту, голова прошла через него, почти располовинившись… апотом всё равно врезалась внего, обдав нетолько кровью, ноивылетевшими изчерепной коробки мозгами.

Онмоментально позеленел, носмог сдержать порыв. Это достойно. Онбыл крепок. Новсё равно ему было плохо, всё равно нанего накатывала паника, всё равно онбоялся, всё равно понимал, что сдохнет. Ивсё равно рванул вмою сторону. Без криков, без воплей. Вего глазах была холодная решимость, онпонимал, что сдохнет. Этого эффекта янеожидал… ионхотел продать свою жизнь как можно дороже.

Его можно было понять. Япошёл вего сторону. Прошло всего четыре споловиной минуты отначала боя. Затридцать секунд яточно сним управлюсь. Яперестал смотреть натаймер, яслушал своё сердце. Яотмерял время понему. Наши клинки схлестнулись, отскочили друг отдруга. Иснова обмен ударами, снова клинки скрасивыми искрами отскочили друг отдруга. Мынемогли похвастаться скоростью, как вбоевиках, ноэто точно было… красиво.

Миг, янаскочил нанего, сблизился, онвогнал свой клинок мне вживот, аяему отрубил левую руку. Онзавопил, ему было больно. Мне тоже, ноятерпел, яещё шире улыбнулся, уже хотел задать этот вопрос, ноявидел ответ нанего заранее. Мужик небоялся смерти, нет… онеёждал. Онсмирился. Ему было жаль, что его бросили подыхать, новглазах явидел просьбу.

—Убей…— онотшагнул назад, выронив клинок, схватившись заобрубок.— Убей тут всех… отомсти занас… завсех…

Апотом онснова кинулся наменя, без оружия. Просто попытался загрызть, просто попытался убиться обменя. Яему немог дать страданий больше. Это бесполезно, для себя онвсё решил, онвсё осознал. Яснова сложил пальцы, раскрыв ладонь левой руки, нанёс один точный удар, пронзив сердце мужика. Тот улыбнулся ипочти моментально обмяк. Онбыл готов умереть. Онэтого хотел последние несколько минут.

Пнув его, ясбил его сруки, тело рухнуло, аулыбка слица неисчезла. Ясел наодно колено, провёл пальцами полицу, закрыв глаза этого мужика. Небыло представления сним. Яинехотел. Хотя, может, ибыло, нонедля меня. Онумер… умер, анеподох, онразменял свою жизнь непросто так. Онсмирился, нодал мне решимость вмоих действиях, ондал мне понять, что яправ.

Все, кто тут есть… вообще все, должны сдохнуть. Вообще все. Военные, тюремщики, учёные, заключённые. Все должны покинуть этот свет, чтобы никто немог рассказать, что тут было. Все глотки должны заткнуться навсегда, никто недолжен узнать про это зверство. Если хоть один человек узнает про то, что тут было… есть огромная вероятность того, что кто-то попытается возобновить эти чёртовы испытания. Яэтого немог допустить. ЯНулевой. Ядаже непервый, я— эксперимент. Иникто, кроме меня, недолжен стать его объектом.

—Это было… приемлемо,— раздался снова женский голос издинамиков.— Зрители довольны. Несовсем, новёе же. Сегодня тыстрадать небудешь, своё испытание тыпрошёл. Новый бой будет послезавтра. Готовься.

—Сколько всего боёв будет?— встав сколен, яразвернулся всторону одной изкамер.

—Это была одна шестнадцатая финала, скажем так,— немного задумчиво ответила она.— Сам сможешь посчитать. Атеперь кстене, лицом встену, руки над головой настену… немне тебе объяснять, сам знаешь, что делать.

Знаю. Ждать момента, чтобы прикончить вас всех… ияведь точно сделаю это… яуверен вэтом. Иэтот мужик… ондал ещё больше уверенности мне вэтом!

Вкамере яоказался минут через пятнадцать, стражники, тюремщики, или как ихтам называли, явно неспешили замной прийти. Нуакогда пришли, япоглазам видел, что они были рады. Кроме одного, ондаже снял спредохранителя свой автомат ислучайно выстрелил мне вколено, когда меня дернули всторону иязачью-то ногу запнулся.

—Дэвид,— усмехнулся один изстражников, держащих меня залокти,— нунерасстраивайся тытак, подумаешь, проиграл три полных зарплаты, ятут идесяток проигрывал. Всё равно мытут нашесть месяцев застряли, пока нас невернут набольшую землю.

—Так мынабольшой земле,— смутился инахмурился проигравший.